Евгений Казаков - Удел слабых. Рассказы

© Евгений Николаевич Казаков, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Зима набирала обороты и с каждым новым днём морозы становились сильнее и сильнее. Так получилось, что сегодня я осталась дома одна. Отец с матерью ушли с утра на работу, младшая сестра убежала в школу. Как только все ушли, я растопила печь и решила просто сегодня отдохнуть. Отец и мать будут поздно, а сестра после школы сразу пойдёт играть домой до своей подруги одноклассницы. То, что я буду дома одна меня совсем не страшило, а наоборот радовало, так как остаться одной бывало редко и этого мне не хватало. День пролетел незаметно. За это время я успела посмотреть телевизор, почитать книгу, сварить ужин. Также я не забывала про печку, в которую нужно постоянно подбрасывать уголь. Я не заметила, как наступил вечер. Зимние дни короткие, сейчас только пять часов, а за окном сумерки. Стоя около печи и наблюдая за игрой пламени, я услышала тихий стук в дверь. Стук был до того тихий, что не будь я около печи, которая расположена в прихожей, то этот стук я бы и не заметила. Странно, но я никого не ждала. Родители рано с работы прийти не могли, сестра, раньше восьми, сказала тоже не придёт. Тем более что они бы точно не стучали в дверь, а просто взяли бы и вошли. Стук повторился. Подойдя к двери и прислушавшись, я ничего не услышала.

– Кто там? – спросила я

– Пусти дочка, пожалуйста, погреться Христа ради, – послышался тихий и слабый женский голос.

Я быстро открыла дверь и на порог нашего дома вошла низкая согнутая старушка, одетая в старое продырявленное пальто, на голове был одет простой летний платок, запутанный в несколько мотков. На ногах у старухи были старые, видавшие не один год дырявые валенки. За старухой, как партизан, в дом зашёл морозный воздух, паром, стелившийся по деревянном полу, как свидетельство крепчающего мороза.

Я ничего не успела сказать, как старушка медленно прошла к печке и села на стоявшую у печки тумбочку и протянула свои озябшие руки к горячей плите. Я долго вглядывалась в эту пожилую женщину и старалась вспомнить, откуда я её знаю. Я не знала, что делать и как отнестись к такому вторжению в дом и поэтому просто встала и стала наблюдать за старушкой. Немного обогрев руки она прижала их к груди и подняла голову, и я взглянула на меня. Сколько горя, боли было в этом взгляде…

– Спасибо тебе добрая девочка, что пустила погреться. Прости старую бабку, пожалуйста. Вот видишь, как получается…

У меня не было слов, я просто стояла…

За небольшое время, что она у нас была, мы больше не проронили ни одного слова.

Как пришла старушка медленно, так же медленно и ушла, тихо прошептав перед дверью: «Спасибо тебе деточка ещё раз».

Когда все пришли поздно вечером домой, то я никому не стала говорить о визите старушки.

На следующий день я ушла в училище, и весь день дома отсутствовала. Вечером родители сообщили, что сегодня утром нашли мёртвой нашу дальнюю соседку бабу Матрёну в собственном холодном доме под одеялом. Ещё отец рассказал, что баба Матрёна раньше была сильная и волевая женщина, которая держала в руках всю свою семью – мужа и двух детей: дочь и сына. Семья практический ни чем не отличалась от остальных советских семей – работа, дом, школа… Будни и праздники встречали не хуже и не лучше нашего. Со временем дети подросли. Дочь вышла замуж и уехала далеко от родительского гнезда и по рассказу больше никогда не появлялась. Они состарились, муж умер. С престарелой матерью остался только непутёвый сын – лентяй и алкоголик. Раньше она хоть как-то справлялась с ним, но с возрастом это становилось труднее. Выбрав время, когда она отсутствовала, сын все вытаскивал из дома и продавал за копейки, а то бывало и за пузырь самогона. Дом пришёл в упадок. На последнюю полученную пенсию старушка купила уголь и немного дров, но не уберегла. Сын ночью все вывез и продал. И сам сбежал. С наступлением холодов, отапливать дом было нечем, а просить у кого-то не хватало гордости. Вот старушка заболела и померла…

Я весь вечер проплакала в подушку, вспоминая весь вчерашний вечер, когда бабушка навестила меня. Она просто пришла немного согреться перед собственной смертью. А я ведь могла и не открыть двери….

Эту историю мне рассказал один мой пожилой друг. Ему тогда на тот момент стукнуло шестьдесят лет.

Эта женщина была третьим и последним ребёнком в семье. Так получилось, что она родилась болезненным ребёнком и, практический, до трёх лет приходилось бегать по больницам, излечивая простуду и грипп. Наверно с тех пор и повелось, что мать постоянно жалела её и позволяла многое, приговаривая: «Она же болеет».

В детский сад она не ходила. Школьные годы пролетели под таким же девизом с отстранением от физкультуры и множественными пропусками, хотя от сверстников она ничем не отличалась, была шустрая и энергичная, но справки медицинские мать где-то находила и регулярно закидывала ими директора школы. Аттестат она получила и успешно поступила в институт, который также успешно окончила. Но на работу не устраивались и жила с родителями, так как мать всегда её жалела: «Болеет же она, болеет». В связи с таким воспитанием и опекой матери эта девушка не была готова к семейной жизни – еду варить она не умела, убираться она не может. Вести хозяйство? Да не дай боже: «Болею я, болею».

Остальные дети, её брат и сестра давно уехали и жили самостоятельно, а она всё «болеет». Тем более удивительно, что она успела выйти замуж, да и мужик попался хороший, хозяйственный. Жили они у родителей жены, и остались жить там после их смерти, так и не родив мужу детей и родителям внуков. А почему? Ответ прост «Болею я, болею».

Так и жила она с мужем, «болея и болея» до самой старости. Все что могли о ней знать близкие родственники и соседи, что есть у них такая соседка и что всем её жаль, так как она болеет и болеет.

Похоронила она мужа и осталась совсем одна на этом свете…

***

«Ты в ответе за тех, кого приручил» – так говорят о домашних животных, но я не хочу быть грубым. Просто я хочу слово «приручил» поменять на слово «воспитал» и думаю, что всем и всё станет ясно, что я имею в виду. Хотя никого и ни в чём я не обвиняю.

P. S. Мой знакомый давно умер, а старушка эта ещё жива, и болеет она, болеет…

Мистика – слово то, какое страшное. Мурашки иногда бегают по спине. А ещё страшнее становится, когда ты с этой самой мистикой встречаешься наяву.

Это было, когда мы жили в нашем первом доме, который мы снимали. Давно это было, но память иногда возвращает нас к этим временам, как будто это было вчера.