Борис Георгиев - Колодезная пыль

– Что там у вас? – мужской унылый голос спросил. – Говорите, слушаю.

«Диспетчер! Живой!» – обрадовался Ключик. Диспетчер попался полуживой; впечатление было такое, будто разговаривает, борясь из чувства долга с жестоким приступом зубной боли. Он не перебивал, трубку не бросал, всё выслушал: про котлован и разговор с застройщиком, про то, что из дому выйти теперь решительно невозможно, про то, что жена в столице как раз занимается поиском новой квартиры, про срочный заказ и…

– Понятно, – оборвал поток жалоб диспетчер. – Я направляю представления в прокуратуру и надзорные органы. Срок рассмотрения – не более семи рабочих дней. Строительство будет временно приостановлено. Спасибо вам за сигнал. Всего хорошего.

– А еда? – поинтересовался потерпевший.

– Тут, тут, тут, – ответила трубка.

«Не тут-тут, а неизвестно где», – огорчился Ключик, повесил трубку, но она ожила снова. «Кто теперь?»

– Пиццу заказывали? – пробасил телефон раздражённо.

– Пи… пиццу? Да!

– Девичья десять?

– Да.

– Ну и как я к вам заеду?! Заказываете, а мне тыркаться. Не заедешь, не дозвонишься, а вы потом жалуетесь, что опоздал. Ну! Заехать как?!

– А вы где стоите? – спросил Валентин, открывая окно. Ожидал увидеть синюю машину спасателей или на худой конец автовышку электриков. Уличный фонарь не горел, в окно дохнуло сыростью. Дождь?

– Да возле дома вашего, рядом с ямой. Забор не могли поставить? Я чуть машину туда не уронил.

Какой-то фургон с видом утомлённой от долгих странствий серой улитки мок у края дороги. Больше машин на улице не было.

– Доставка пиццы, – прочёл Валентин надпись на заляпанном грязью борту.

– А вы чего ждали? Катафалк? – мрачно огрызнулся бас. – Где вы там?

– Окно второго этажа, – ответил Ключик.

– А, уже вижу.

Из тьмы вынырнула фигура, видная в скудном оконном свете плохо. Экспедитор.

– И что дальше? – спросил он, задравши голову. – Ты спрыгнешь или мне взлететь?

В руках у него Валентин увидел гигантских размеров коробку, подумал сглотнув слюну: «Для Гаргантюа маловато, но мне в самый раз».

– Вас разве не предупредили? Я не могу выйти, потому что… Ну, вы сами видели. И спуститься не могу.

– Так соседей попроси, чтоб через окно забрали.

– Нет там никого и войти туда я не могу. То есть, могу, ключи есть, но…

– Слушай, не парь мне мозги! Есть ключи – открывай. Нет – я поехал. Ты у меня последний сегодня. Ну! Будешь забирать или нет?

Валентину судорогой схватило живот от голода.

– Да! – крикнул он. – Буду! Сейчас! Только не уезжай!

Метнуться по коридору, скатиться по лестнице, отыскать ключ, отпереть – минутное дело. Свет зажёгся только в прихожей, оконные задвижки Валентин искал ощупью, матерно кроя тех, кто обрезал в гостиной Вельможных люстру. Нашёл, открыл. На подоконник лёг жиденький свет, в сумраке искрами посверкивали дождевые капли. Валентин высунулся из окна, щурясь вгляделся. Экспедитор прятался от дождя у стены, под свесом крыши. Ростом метра два, широкоплеч, сутуловат, челюсть квадратная. Вид у него был такой – сожрал бы, но сыт. Добродушный огр. При иных обстоятельствах, например ночью в подворотне, мог бы и напугать.

– Давай сюда. Дай! – попросил Валентин, пожирая глазами коробку.

– Дай уехал в Китай, – буркнул огр. – Распишись сначала.

Коробка перекочевала на подоконник, поверх неё лёг мятый влажноватый лист, потом ручка. Картонная крышка была мягкая, тёплая, и пахло же от неё!..

Валентин торопливо расписался и сунул ручку огру.

– Ни хрена не видно, – ворчал тот. – Света у вас тут нет, что ли?

– Люстру обрезали под потолок, – сообщил Ключик. Поискал, куда бы девать пиццу, чтобы закрыть окно, в итоге на полу пристроил.

– Уроды, – прокомментировал огр. – С одной стороны улицу перекрыли, с другой знак висит, односторонка. Никак не заехать. Тебе звоню – занято. Злость меня взяла. Третий заказ, думаю, псу под хвост. Против шерсти поехал. Сюда заезжаю – яма. Ну, думаю… Ты извини, что наорал. Злость взяла. Куда всё катится? Это что же – три заказа обратно на базу везти? Нет, думаю. Или сам сожру, или…

– Обратно везти? У тебя в машине ещё что-то осталось? – с надеждой спросил Ключик.

– Ну да. Пицца – раз. Ещё пицца – два. Борщ украинский с пампушками – три. Кола…

– Давай! Всё давай, что осталось!

– А как же…

– Наличными, наличными!

– Ага, – сказал огр, исчез в дожде и мигом вернулся, волоча коробки и судки. – Э-э… Там салат ещё.

– Всё неси.

– Ага, – сказал огр и снова исчез.

Ключик принял у него салат и бутылки с колой, расплатился. Огр заметно повеселел. Суя деньги без счёта в карман, спросил:

– Вот скажи, чего народ так распадлючился, а? То не так, это не эдак. На три минуты опоздаешь – визгу, ровно свинью режут. Чуть что – жалоба. А сами? То улицу раскопают, а забор не поставят, то ещё чего. Или вот как у тебя – люстру под потолок, чтоб кто-то после них корячился.

Валентин присел на подоконник боком, обхватил плечи руками – зябко, сыро у открытого окна. Ноябрь.

– Не знаю, – задумчиво сказал он. – Как-то так получилось, что всем на всех плевать. Товарно-денежные отношения.

– Да какие там товарные и денежные! Гадские отношения, вот что я тебе скажу. По себе вижу: те уроды денег не дали, я их матюгами, ты денег за них дал – мы с тобой как лепшие друзья за жизнь болтаем. Не так, скажешь? Вот то-то. Ладно, раз такое дело, я домой. Хватит на сегодня. Меня жена ждёт. Поеду, пока дорогу и с этой стороны не перекопали.

Он махнул рукой и нырнул в дождь.

– Будь здоров, приятного аппетита! – услышал Валентин и крикнул в ответ:

– Спасибо!

Огр благодарственного слова не дождался. Стукнула дверца, прочихался и взревел двигатель. Жёлтые огни габаритов поёрзали туда-сюда в облаках пара, вспыхнули и погасли стопы, фургон развернулся, на миг ослепив Ключика фарами, рванул с места и скрылся там, где некогда был перекрёсток с Черноглазовской, а теперь зиял бетонный рот нижнего яруса дорожной развязки. Прежде чем закрыть окно, Валентин выглянул наружу, опираясь на подоконник. Темнотища. Странно, что напротив нет света в окнах. В девятом номере, когда ни глянь, хоть в три часа ночи, обязательно два-три горят. А теперь нет их. Уличный фонарь почему-то отключен. Жерло тоннеля светится, да ещё какие-то красные лампы слева. Там котлован. Почему не поставили перед ямой забор? Тот, из службы спасения, сказал, что приостановят стройку. Приостановят, и дальше что? Прокуратура, то да сё, но мне легче не станет. Семь дней срок рассмотрения жалобы. За семь дней мир можно сотворить. Да ладно, чего я парюсь, пусть с голубыми слонами прокуратура разбирается, мне-то что. Неделя так неделя. Жратву привозят, что ещё нужно? Эти из службы спасения – хороши гуси. Спасли. Накатали жалобу и заказали пиццу за мой счёт. С плеч долой, из сердца вон. Ну и ладно. Главное что?