Борис Георгиев - Мясо, прощай! роман дель арте

Елена Васильевна.Ленчик, ты моих не видала?

Лена-Елена.Можно? (не дожидаясь ответа, садится за стол против Елены Васильевны) Приятного аппетита. Нет, ваших не видала, (в сторону) только одного моего.

Елена Васильевна.Приятного.

Лена-Елена.О да, во всяком случае раньше он казался мне приятным.

Елена Васильевна.Я про аппетит.

Лена-Елена.Это приходит во время еды (принимается за еду) .

Яков (мрачно) . Скорее проходит.

Марина.О чём ты?

Яков.Я про аппетит.

Марина.Что, не оправдали ожиданий пельмени? С ними всегда так. Тоже подслушиваешь? Забавная компания. Мастер-классы, занятия… Интересно: чему они учатся? Ты разгадал?

Яков(раздражённо). Зачем гадать, ты же выклянчила программку.

Марина.И то правда. (кладёт ложку, отставляет пустую чашку из-под солянки, берёт брошюру, читает) Клуб Одиноких Сердец. Это они так называются?

Яков. Да.

Марина.А ты откуда знаешь?

Яков.На арке с сердечками, что при входе, было написано. А на шариках адрес: эйчтитипи тридаблью что-то там.

Елена Васильевна (жуя) . Где же мои? А, вот и они, явились.

Я занялась своим «цезарем», поэтому и пропустила явление тех, кого Елена Васильевна назвала своими. Яков – тот заметил.

– Нет, ну это уже ни в какие ворота! – сказал он и с лязгом положил на стол вилку.

Я думала, в горшочке с пельменями отыскал что-то непотребное, но оказалось – не в том дело. Еда забыта, Яков, откинувшись на спинку стула, неприлично таращился на вошедших.

– Не может быть! – бормотал он. – Как будто нарочно… Таких случайностей…

– …не бывает, – подсказала я и оглянулась через плечо, решив, что поступила очередная порция женщин. Права оказалась лишь отчасти. Вошли трое: девчушка, девушка и седовласый мужчина – за пятьдесят, грузный, краснолицый, солидно-пиджачный. Девчушку я бы отнесла к разряду фифочек, но во-первых, не доросла – лет пятнадцать отроду, не больше, – во-вторых, в латиноамериканском карнавальное платье и босоножках на шпильках было ей неуютно. Сутулилась и поводила плечами, как будто под лопатку ей колола шпилька.

– Ди, тебе не холодно? – спросила Елена Васильевна.

– Мама! – огрызнулась девчонка, садясь по левую руку от неё. Стул выдвинула и придвинула со скрежетом; ворчала при этом: «Ненавижу, когда меня так называют. Всем это прекрасно известно».

«Чьё появление ввело Якова в ступор? Впрочем, уже опомнился, ещё чуть-чуть и станет привычно язвить. Кто же из них для Якова не лезет в ворота? Седовласый? Девочка? Или та, третья?»

Третью я как следует не разглядела, отметила только: длинноногая и длинноволосая блондинка скандинавского типа. Какая-то обесцвеченная вся. Времени она не теряла, шустро устроилась рядом с Леной-Еленой. На мой взгляд, двадцать пять ей уже стукнуло, но я бы не поручилась; вечно ошибаюсь в возрасте женщин, особенно если они анемичны.

– Владик, котик, – обратилась к седовласому Елена Васильевна, – Что так долго?

– Котик ей приходится мужем, – шепнул Яков, заметив, что прислушиваюсь к беседе. Опоздал с разъяснениями, кем они друг другу приходятся, я вижу. Не поняла только…

– С женщинами свяжешься, – добродушно прогудел седой котик.

– Настоящий полковник, – съязвил Яков. – Или под.

– Под чем? – не поняла я.

– Под полковником. Был.

«Не смешно».

– Но ведь это мы вас ждали, Владислав Вадимович! – выглянув из-за Лены-Елены возразила блондинка.

– З-зануда! – в сердцах прокомментировал Яков.

«Ага, вот чьё появление так тебя поразило».

– Леночка, вы не слыхали про эту, как её, копро… кор-по-ративную этику? – бархатным басом мурлыкнул котик Владик. – Могли бы поддержать шефа.

«И эта тоже Елена? Вот странно: три Елены. Совпадений не бывает, сказал Яков, и я ему верю, однако…»

– Скучно, – заявил Кохановский. – Пойдём отсюда. Ну их к дьяволу вместе с корпоративной этикой. Смотри, они уже расходятся.

«Улизнуть собираешься, милый? Ну нет, теперь я хочу дослушать».

Женщины сыто гомоня потянулись к выходу. Из-за них я перестала слышать, о чём говорят за соседним столом. Эти пятеро никуда не спешили.

– Вот и хорошо, что расходятся, – сказала я. – Я бы выпила чего-нибудь этакого. Есть у них мартини? Закажи, а?

«Официантку звать не стал, сам к стойке отправился. Зачем? С долговязым болтает. Тот недоволен – отвлекли от планшета. Может, и вправду заскучал, может, я выдумала – про трёх Елен? Жаль, ничего не слышно из-за корпоративного кудахтанья».

Дамы разноголосо переговаривались: «…хотела его вернуть!» «Если яйцо разбить снаружи, жизнь прекращается, а если изнутри – начина…» «Сонечка, но это ведь так естественно» «Я не могу. Ну просто не могу себя заставить. После полуночи так хочется» «Фу! Противно слушать. Он просто ловкий манипу…» «Я бы сказала жиголо» «…лятор. Хочу спросить на занятиях, правильно ли я…» «Жиголо? А мне бы хотелось…» «Конечно, манипулятор. На мастер-классе я обязательно затрону этот вопрос».

Она затронет вопрос жиголирования, подумалось мне. Что у них за мастер-классы такие? В конце концов, зачем я разжилась программкой? Ну-ка, что тут… Клуб Одиноких Сердец. Мастер-класс «Сияющий внутренний ребёнок», тренинг первый: «Душа обязана трудиться». Хм-м. Не то. Что там дальше? Семинар «Знакомство – наше всё!» Лекции. «Знакомство – не цель, а средство» «Как познакомиться с программером» «Путь от расставания и одиночества к зрелым отношениям» Казалось бы, причём здесь… А, вот что-то про жиголо. Мастер-класс «Жиголо и жиголетта» Лекционный курс. Тренинги. Как всё тут у них серьёзно: эффект растворения кокона, эффект отмены, коррекция самооценки, признаки манипуляции… «Брось курить!» А, ну это уже не жиголо с жиголеттой, из другой оперетты ария. Кому что: кому бросить, кому избавиться от. Вся наша жизнь – борьба с зависимостями. А я вот не знаю, надо ли избавляться.

– Твой мартини, – услышала я.

На столе передо мною возник сияющий конус на тонкой ножке, диковинный прозрачный цветок. Другой такой же цветок Яков поднёс к губам, держа двумя пальцами за стеклянный стебель. Твой мартини, сказал мой Яков. Как подпись под валентинкой: твой Мартини. Барный полусвет, преломлённый тонким стеклом, вычертил в конусе жидкости кардиоиду. Две кардиоиды, по одной на каждый бокал. Помнится, он говорил, бокка по-итальянски рот. Но кардио по-гречески сердце. Cuore. Пригубить сердце – это так по-итальянски! Рим пригубил Грецию. Как ты любил? – ты пригубил… погибели. Не в этом дело… Как ты любил? – ты погубил, но погубил так неумело… Так ли неумело?

– Мастер-класс «Жиголо и жиголетта», – услышала я. Обернулась, как будто иглой кольнули. Девчонка Ди, листая брошюру, прочла вслух. После паузы громко спросила: