Роман Борин - Командор Кощей. Книга первая

– При том как хитро они, подлецы разбойные, слухи об этом ограблении распустят! Дескать, баба Яга, костяная нога, над ними командир. Во как! Попробуй кому докажи, что это вранье. Тем более, что они, братки эти лукавые, ко мне на самом деле любят заглянуть – кваску холодного попросить. Недавно вот на берложника моего глаз положили. Захотелось им, вишь ты, жареной медвежатины. Я, разумеется, им такую острастку задала, что они потом повсюду растрепали про злобность и коварство Бабы Яги, черти эдакие!

– Понятно, – задумчиво кивнул Иванасий, машинально отхлёбывая из кружки горячего настоя. И вдруг словно спохватился, глянул Яге в глаза с проснувшимся внезапно интересом: – Всё-таки, Ягуся, никак не возьму я в толк, каким таким чудесным образом ты красоту свою сохранила. С одной стороны, как сердце мне подсказывает, сейчас передо мной ты в своём истинном обличье. С другой – сомнения разум всё-таки одолевают. Ежели тебе на самом деле триста лет, то почему такая несправедливость: все простые женщины уже в пятьдесят старыми кажутся, а ты – в триста молодка. Неужто совсем-совсем без колдовства обходишься?

– Совсем-совсем, Ванюша, – с серьезным видом кивнула Яга. – По крайней мере без того колдовства, о котором в народе думают.

Иванасий сделал вид, будто последнюю фразу Яги не расслышал:

– Может, хотя бы молодильные яблоки лопаешь?

– Какие ещё яблоки, бог с тобой, Афонюшка, – рассмеялась Яга. – Любишь ты, однако, сказки всякие. Да здесь, в горах, окромя дичков кислых и не водится ничего. А сохранилась я так хорошо, Ванюша, потому, что я, как и все другие коши – не вашего, человеческого рода-племени.

– Это и так ясно, – бурчит Иванас, продолжая изучать Ягу пытливыми глазами.

– Ага, – как бы невзначай соглашается хозяйка. – Точнее, я человек, но другой, не такой, как ты и все остальные отрантурийцы. Сыны и дочери нашего древнего племени живут раз в десять дольше, чем нынешние люди. То есть, по нашим меркам мне сейчас столько же, сколько по вашим тридцать лет.

– Может, ты от меня родить собралась? – подшутил Иванасий, допивая настой.

– А вот это нет, дорогой мой, – Яга ответила серьезно и даже как-то печально. – Ни зачать, ни в ы носить, ни тем более родить я не могу. Не только я, но и все наши бабы, кто ещё жив. Это беда нашего племени, его катастрофа. Мы ведь не от Бога столь долгую жизнь получили. Мы действительно пили эликсир молодости. И те, кто нам начало дал, тоже в себе многое, как ты говоришь, наколдовали.

– Так все-таки было колдовство!

– Было, Афонюшка, – Яга вздохнула. – Но не то, какое ты себе представляешь. И тогда это называлось научным экспериментом. Мы, те, кто родился от «наколдовавших» в себе, стали действительно очень долго расти. В твои тридцать я внешне пятилетней девчонкой была, хотя владела силой, простым смертным неведомой. В сто я стала подростком, и только в сто пятьдесят меня начали сватать, думая, что мне всего семнадцать. Нам всем пришлось уйти в непролазные чащи, дабы людям глаза не мозолить. А двадцать лет назад мне сюда пришлось переселиться. Знаю, что спросишь. Затем, что Кощей меня вызвал.

– Так ты, стало быть, Кощею служишь? – глаза Иванасия вмиг похолодели.

– Так я и знала, – лицо Яги тоже сделалось строгим, непроницаемым. – Не хочешь мне верить. Я могла бы подчинить тебя только подумав об этом. Вам, простым смертным, такая сила не дана. Да, я владею колдовством. Но не придуманным вами, людьми, а реальным, научно объяснимым. Но я не хочу тебя неволить, Ванюша. Знаю, ты заблудился – думаешь о Кощее как о великом злодее мира. А это не так, Афонюшка!

– А кто он тогда, коли не злодей! – шипит Иванасий.

Их спор прервал сигнал медведя. Он рычал отчаянно и яростно, однако же не злобно. Так обычно предупреждают о готовности защищать родное логово до последнего.

– Погоди-ка, Ванюша! Незваные гости пожаловали, – тихо, но строго сказала Яга, жестом показывая, чтоб не вставал из-за стола. – Не двигайся, тогда он тебя не разглядит. По твою душу этот враг пришел, – и заметив, как Иванасий побледнел, попыталась его успокоить: – Да не бойся, я тебя не выдам. Подожди-ка, я с ним потолкую, чтоб он тут не задерживался долго.

Солнце уже поднялось над верхушками деревьев, растущих у подножия горы. Облачившись в свой старушечий наряд, Яга колченогой походкой вывалилась из избушки и увидела… высокого двуногого кота – всё у него было человеческое, только морда оставалась кошачьей.

Поджидая хозяйку дома на каменистой тропе, гость принял подчёркнуто надменную позу, одной ногой опираясь о высокий, лежавший на склоне перед жилищем Яги, белый валун. Приглядевшись к незнакомцу повнимательнее, нельзя было сказать, что к человеческому телу прилепили голову кота: она органично вписывалась в его общий облик, даже изгиб рук и ног у него был особенный, чем-то едва уловимым похожий на котовый. Одет незнакомец был в чёрный блестящий комбинезон, приталенный точно по контуру тела. Руки-лапы же он надменно скрестил на груди, а глазами косил на висящий у пояса пистолет с ярко-белым стволом. Из-за спины котообразного существа с ехидной усмешкой выглядывал другой гость – с удивительно похожей на морду дикобраза физиономией.

Дорогу к избушке обоим загораживал медведь. Поднявшись на задние лапы, он яростно махал передними и устрашающе ревел.

Некоторое время гости и Яга внимательно смотрели друг на друга. Наконец Яга заговорила – старческим, дребезжащим, недовольным голосом:

– Ну и какого рожна ты сюда приволокся, Баюн?! Что тебе здесь надо?! Знаешь ведь прекрасно, что не любит тебя мой зверь, так ведь все одно прешься!

– Не ори, – котообразный с презрением перебил Ягу. – А тупую зверюгу свою приструни и вдругорядь сажай на цепь, да покрепче. А не то я просто выжгу ей мозги. Чтоб шкуру не портить.

– Напугал! Тоже мне, герой! Без пугача своего никуда не суешься. Посмотрела б я на тебя безоружного, как бы ты от берложника моего улепетывал. А ну, сказывай, зачем явился! – замахала Яга клюкой, в которой, похоже, был тоже замаскирован «пугач».

– Ага! – сплевывает Баюн себе под ноги. – Будто сама не знаешь!

– И знать не хочу о твоих желаниях! – кричит Яга. – Достал ты меня уже вот как, – чиркнула она клюкой над головой. – Да ещё своих говнюков на меня насылаешь! Я, мотри, вот другой раз всыплю им горячих, так и знай.

– Ты мне, старая, зубы-то не заговаривай! – повышает голос Баюн. – Где ты спрятала этого ублюдка? Небось в своей развалюхе держишь его?

А дикобразоподобный мерзким скрипучим голосом поддакнул:

– Да! Что это там у тебя в окне мерещится?

– А ты бы вообще помалкивал! Мерещится ему! Прячешься коту за спину, а туда же – мерещится! – с издёвкой передразнила Яга.