Иван Державин - Когда? Я его знаю

© Иван Васильевич Державин, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Справедливое возмездие

Происшедшую в Лесках трагедию я восприняла как личную. Еще не зная ее детали, я была уверена, что это был, безусловно, террористический акт, совершенный одной из недобитых Стрыкиным багдитскитх формирований с целью смены в городе руководства и последующего захвата власти.

В Лески я отправилась, чтобы заклеймить позором подлых убийц и почтить память о погибших героях на их похоронах. Выехать туда я смогла лишь на третий день. Я ожидала окунуться в атмосферу траура и растерянности, а попала чуть ли не на всенародный праздник. Трагедию, взволновавшую всю страну, сами лесковцы называли не иначе как «справедливым возмездием», и волновали их предстоящие похороны не отцов города, а молодого парня Коли, разоблачившего преступную банду, в которую входили все сгоревшие в сауне высокопоставленные чиновники. Говорили много и с симпатией об их убийце – восьмидесятилетнем старике и выражали надежду, что сам он не погиб, а чудом спасся.

А еще на слуху у всех была разоблачительная кассета, из-за которой убили Колю. Вся свободная пресса эту кассету проигнорировала, объявив ее гнусной подделкой. Мне ее дал прослушать корреспондент местного радиоузла Игорь Юрьев, который в тот вечер первым прибыл на пожар, а на следующий день присутствовал на пресс-конференции, на которой кассета была озвучена для директоров фирм, пользовавшихся услугами бюро «Щит и меч» Стрыкина. Представляю, в каком шоке они были, услышав показания некоего гипнотизера Умряева, утверждавшего, что он готовил киллеров – зомби, убивавших по приказу Стрыкина.

Все это для меня, не раз писавшей хвалебные оды Стрыкину и его охранному бюро, казалось дурным сном, но я безоговорочно поверила услышанному на кассете. О том, что установленные в Лесках охранным бюро «Щит и меч» спокойствие и порядок, были, мягко говоря, показными, мне доводилось слышать не раз, но говорили об этом шепотом, как сплетню, не лишенную зависти к более удачливому человеку, и я не придала этим слухам значения. Сейчас я виню себя за это. Больше я слушала руководителей города, которые не могли нахвалиться Стрыкиным. А ведь я прекрасно знала, что существует огромная пропасть между мнением народа и правящей верхушки о жизни, тех или иных событиях и руководителях. Знала и все равно попалась, как последняя мышь, в ловушку.

Тем ответственнее стояла передо мной задача. Я была обязана реабилитировать себя перед читателями за ложь о Стрыкине.

В этом бандите, как в зеркале, отразилась судьба многих молодых людей, попавших в жернова установленной в России капиталистической системы.

Сын председателя процветавшего в советские времена колхоза «Красные зори», расположенного в соседнем с Лесками районе, Артур Стрыкин с детства привык выделяться, чему способствовала его артистическая внешность: высокий, стройный, худощавое смуглое лицо с большими темными и томными глазами и изворотливый ум. После окончания Московской сельскохозяйственной академии он попытался осесть в столице, поступив в аспирантуру, однако понял, что без больших связей ему там мало что светило, поэтому решил оставаться первым парнем на деревне. Дома он быстро стал продвигаться по служебной и партийной лестницам, добравшись до должности главного агронома района и зама секретаря райкома комсомола. И тут все обрушилось. После развала колхоза отец ударился в запой, мать, погуливавшая от него и раньше, ушла к другому. Стрыкин, став в раз никем и потеряв все, включая немалые деньги, тоже вначале впал в прострацию, но вскоре сообразил, что наступило золотое время для воров и бандитов. Свой первый взор он обратил на людей в иномарках. «Надо делиться» стало его девизом, превратившимся в жизненное кредо. Как правило, деньги тех, кого он заставлял делиться с ним, были ворованными, и они отдавали их без обращения в милицию, а те, кто отказывался, теряли либо все богатство, либо голову. Первых, то есть делившихся, было большинство, тем более что поначалу запрашивал Стрыкин по советским меркам: всего десять процентов. Даже с учетом жульничества клиентов в отношении размера их богатства, получал он прилично, но времена менялись, а с ними и аппетит Стрыкина. Наряду с костоломами он привлек к делу бывшего бухгалтера отца Загудаева, в задачу которого вменялось выяснение финансового положения клиентов. Однако таковых в их и соседних районах было не так много, и он расширил бизнес за счет грабежей транзитных фур и кражи иномарок. Но погорел он на торговле оружием, имевшим отношение к громким убийствам. Стрыкин подкупил судью Горшкова, и получил всего лишь четыре года. Отсидел он и того меньше, три года и один месяц.

В тюрьме Стрыкин продолжал следить за событиями в стране, развивавшимися в благоприятном, по его мнению, направлении, и строить новые бандитские планы, особенно после того, как познакомился с Умряевым и узнал, что тот гипнотизер. Чтобы привязать его к себе основательно, он распространил слух, что Умряев сидит за развращение малолеток, и когда сокамерники решили его «опетушить», спас его. Умряев признался ему, что вынашивает идею воздействия на мозг человека. Обрадованный Стрыкин пристроил его в радиорубку лагеря, где Умряев провел опыт над заключенным, проигравшим себя в карты Стрыкину. Гипнотизер внушил тому убийство указанного Стрыкиным заключенного и тут же покончить с собой, что тот и сделал. Правда, сам он умер не сразу, и следователь успел его допросить. Причиной убийства заключенного и попыткой покончить с собой он назвал указание ему сверху, как внушил Умряев. Посчитав заключенного невменяемым, следователь закрыл дело. Этот опыт натолкнул Стрыкина на мысль о создании на свободе бригады зомбированных киллеров и рабочих. Умряев назвал, что ему для этого потребуется. Освободившийся раньше Стрыкин осел в Лесках, где построил на месте заброшенной колхозной кроликофермы многоэтажный вверх и вниз производственный корпус с лабораторией и квартирой для Умряева.

Вышел Умряев в разгар выборной кампании в Лесках на пост мэра и в гордуму. Ожидавший его с нетерпением Стрыкин сходу дал ему задание снять с кампании двоих кандидатов, но так, чтобы комар носа не подточил, а главное, без убийства. Умряев блестяще справился с поставленной задачей: кандидат в мэры был опорочен двумя проститутками и с треском провалился, а кандидат в думу сам снял свою кандидатуру в пользу ставленника Стрыкина, сказав, что у того лучше программа. Против первого кандидата сработало то, что проститутки бесследно исчезли накануне выборов, и ему приписывали их убийство. А второй кандидат позднее не смог объяснить мотивы своего поступка. Однако основной претендент на должность спикера оказался абсолютно не поддававшимся гипнозу, и его пришлось убрать. Подготовленный Умряевым киллер, сделав свое дело, сообщил многочисленным свидетелям, что отомстил за свою опороченную жену, после чего публично застрелился. Дело даже не было открыто.