Ива Михаэль - Леди Шир

К ночи, когда все улеглись, Нойа долго не мог уснуть, он думал про Шир и про её безымянного мужа. Роман решил для себя, что через несколько лет станет мужем Марты: «Надо бы ей дать подрасти, уж больно мелкая», – думал он. В свою очередь, Коста был уверен, что Марта никогда не выберет его старшего брата Романа «прыщавого жирдяя» и он, Коста, женится на ней, когда они подрастут. Про Нойю он даже не вспомнил. Но Марта, лёжа в своей постели, думала про Нойу: «Наверно, я выйду замуж за Нойу и буду присматривать за ним, – думала Марта, – потом, когда мы станем взрослыми. Только бы он не умер». Марта боялась, что Нойа может умереть, он сильно кашлял, и в его комнате было полно лекарств.

Каждое утро, пока Марта жила в доме у тётки Беллы, она приходила в спальню к Нойе и повторяла свою молитву. Постепенно Нойа уже перестал притворяться спящим во время молитвы, и Марту не смущало то, что он слушает её разговор с Богом. Молитва стала их утренним ритуалом. Как-то Нойа попросил Марту почитать ему вслух, Марта открыла книжку, где была закладка и начала читать:

«Февральский ветер беспощадно пронизывал верхние нежилые этажи. Мандарина сидела на холодном каменном полу и пыталась разжечь огонь в камине. Сырые дрова не поддавались жалкому язычку пламени. В доме было холодно, плакал ребёнок.

– Успокой его, – крикнул Франк.

Мандарина покорно встала и пошла к ребёнку. Ребёнок затих. Камин остался не растопленным. Но Франку не мешал холод, он работал. Белые листы бумаги покрывались мелкими записями формул и графиков, затем Франк хватал их мял, рвал в клочья и сметал на пол. Мандарина боялась подойти к нему – ей нужны были деньги заплатить за продукты. Бакалейщик оставил корзину у входа и, не дожидаясь платы, – ушёл. Денег не было, и дров почти не оставалось. Большой дом отсырел, и по серым стенам поползли трещины. Ночами Мандарина не всегда могла знать: она слышит скрип пера в руке Франка, или это стонет старый дом? Мандарина гнала прочь мысль о теории закономерности неудач, про которую ей поведал Франк, она верила, что у него получится, и у них будут деньги заплатить бакалейщику, купить сухих дров и многое другое. Ночью Франк обнимал её большими горячими руками, и это стоило тех лишений, на которые пошла Мандарина ради него.

– Если закончатся дрова раньше, чем ты сможешь продать твою работу, я продам мои волосы, – сказала Мандарина. Франк зарылся лицом в её разбросанные по подушке рыжие пряди и ничего не ответил».

Марта отложила книгу в сторону:

– Почему у неё такое странное имя «Мандарина»? – спросила она.

Нойа взял книгу из рук Марты и начал перелистывать страницы.

– У тебя тоже странное имя, – сказала Марта, – Нойа, почему у тебя такое имя, оно немного похоже на женское?

Нойа оторвал взгляд от книги и, виновато улыбаясь, посмотрел на Марту.

– Я родился очень больным и с маленьким весом, такие дети, обычно, не выживают. Белла была расстроена, и одна женщина посоветовала ей назвать меня Нойа. Она сказала, что это имя близко к Богу. Отцу было всё равно, он надеялся, что я умру. У него уже был сын.

Марта не знала, что сказать, ей стало грустно. Нойа почувствовал это и опять начал перелистывать страницы книги.

– Читай дальше, дальше у них будет всё хорошо, – и он опять протянул Марте книгу, но уже на другой странице, ближе к завершению истории.

– Ты её уже прочитал? – спросила Марта.

– Ага, несколько раз, – ответил Нойа и улыбнулся такой детской улыбкой, как могут улыбаться только взрослые, которых в шутку называют детьми.

– А разве она такая уж интересная?

– Да, очень, это моя любимая книга, она про семью. Когда я вырасту, у меня обязательно будет жена, – сказал Нойа. – Читай, теперь тебе должно понравиться.

Марта послушно стала читать с той строки, на которую указал Нойа.

«Конверт лежал на столе. Мандарина старалась не смотреть на него и не думать о нём, но это было нелегко. В конверте было нечто важное. Мужа не было дома, и Мандарина не стала открывать конверт, хоть и умела читать. Франк вернулся поздно. Войдя в гостиную, он сразу увидел на столе конверт. Не подходя к жене и даже не поздоровавшись с ней, Франк подошел к столу, медленно сел на стул, упёрся локтями в стол и обхватил руками голову Мандарина внимательно следила за каждым движением мужа. Каждое мгновение тянулось мучительно долго. Франк усталым взглядом смотрел на конверт и не открывал его. Получая очередной отказ, работать становилось всё труднее, энтузиазма оставалось всё меньше. Мандарина медленно подошла к мужу и нерешительно коснулась его плеча. Франк резко поднял голову, он забыл, что не один в доме. Мандарина отдёрнула руку.

– Я не верю в теорию неудач, – тихо, но решительно сказала она, – ты великий гений.

Франк притянул её к себе двумя руками и прижался лицом к её животу.

– Я всего лишь инженер, – с горькой усмешкой сказал он.

Мандарина взяла со стола конверт и сорвала печать.

– Читай, – приказал ей Франк, не переставая её обнимать.

Мандарина пробежала глазами по строчкам – слишком много слов, предложения нескончаемо длинные, а далее цифры, имена, адреса.

– Ну же, – нетерпеливо крикнул Франк.

Мандарина попыталась сосредоточиться, но не смогла разобрать ни одной фразы. Это письмо было не похоже на те, другие, которые состояли из нескольких фраз вежливого отказа, это же было почти на два листа.

– Читай сам, – сказала Мандарина и вложила Франку в руки письмо.

Франк стал читать, Мандарина присела у его ног и стала внимательно следить за выражением его глаз. Некоторые строки Франк пробегал, не останавливаясь, к некоторым возвращался по нескольку раз. Глаза его постепенно оживлялись, взгляд становился безумным, на лбу выступили капли пота, по щекам текли слёзы. Франк сделал усилие, чтоб не заорать. Он ждал этого долгие восемь лет. Восемь лет нищенского полуголодного существования, но собственные лишения Франка не угнетали, он был одержим идеей. Его мучило, что его жена и ребёнок были вынуждены страдать из-за него. Но за все эти годы Мандарина ни разу не пожаловалась, ни на холод, ни на голод, она стойко переносила нужду и раздражительность мужа. Она сохранила к нему любовь, преданную и яркую, какой она была с первого дня их встречи, и продолжала оставаться любимой и желанной мужем.

Франк вскочил на ноги, обнял Мандарину и стал кружить её в воздухе. На этот раз в конверте был не отказ. Так и не сказав ни слова, Франк взял со стола письмо и поспешно ушёл. Мандарина не спросила, куда он идёт и почему так поздно. Франк вернулся через час с большой яркой коробкой перевязанной лентой. В коробке было жёлтое шелковое платье, Мандарина развернула его и приложила к своим плечам.

– Красивое, – сказала она, – наверно, очень дорогое.