Ива Михаэль - Леди Шир

– Какой же я дурак, – спохватился Марсель, он махнул рукой и почесал затылок, это было несколько наиграно, но в его исполнении получалось достаточно мило, – вы наверно и позавтракать-то не успели? Там на кухне есть пирожки, отец ночью жарил, и – остались, я их в полотенце завернул, думаю, ещё теплые, сейчас принесу.

Это были настоящие пирожки, тёплые, как и сказал Марсель, с мясом. Шир съела сразу три пирожка, не отрываясь, один за другим. Это был превосходный завтрак: пирожки из щедрого дрожжевого теста с горячим сладким кофе. Марсель с восхищением смотрел, как ест Шир, быстро и изящно.

– Вам понравилось, леди Шир? Нигде в городе не подают таких пирожков, их умеет делать только мой отец, – с гордостью сказал Марсель.

Леонтий, так звали отца Марселя, хозяин ресторана «У Лео», спустился со второго этажа в зал, когда пришли уже первые посетители. Он не заметил Шир и сонным голосом заворчал на Марселя:

– Ты чего там расселся, лентяй, не видишь, у нас уже гости, живо за работу.

Марсель и Шир всё так же сидели за столом. Марсель рассказывал о том, что хочет сдвинуть в зале столы, чтобы освободить место для маленькой сцены и приглашать по вечерам музыкантов:

– Но отец этого не хочет, говорит, что музыка будет отвлекать от еды.

Шир внимательно слушала Марселя, ей уже не казалось, что её несёт течением, она уже не чувствовала себя обломком корабля.

Увидев Шир, Леонтий заволновался, отдёрнул полы сюртука и пригладил волосы.

– Вы, должно быть, Шир, Эфраим говорил мне вчера… не думал, что так быстро… Думал – опять мой оболтус пригласил одну из своих девиц на дармовой кофе.

– Да, я Шир, – она мило улыбнулась и поклонилась.

– Что вы, что вы, – замахал руками Леонтий, – давайте без церемоний, мы люди простые. Буду рад, если вы мне поможете в работе, нам вдвоём тяжело управляться.

Леонтий был очень похож на своего младшего брата Эфраима, но в волосах было больше седины, в походке больше усталости, и меньше было лукавости в глазах.

– Вы делаете очень вкусные пирожки, – сказала Шир.

Леонтий был польщён, он улыбнулся, как ребёнок, и снова пригладил волосы и поправил сюртук.

– Вас Марсель угощал теми, что остались с ночи, а я специально для вас сделаю особый замес. Попробуете свежих. Пойдёмте на кухню. Мы с вами будем работать на кухне, а в зале Марсель и один справится, он у меня большой артист: ему каждый проходимец – друг; каждая юбка – невеста. «Опять кухня», – подумала Шир, но тут же отогнала эту мысль. Это была совсем другая кухня: большая и светлая, большое окно прямо над выскобленным рабочим столом, по стенам прилажено множество всевозможных полок, на которых громоздится посуда, банки с приправами и другая кухонная утварь. Под потолком навешаны букетики сухих пахучих трав, гирлянды грибов, связки чеснока, копченые колбасы, залитые воском, вяленые куски буженины.

– Вы умеете работать с тестом? – спросил Леонтий и погладил шершавую поверхность деревянного рабочего стола.

– О да, – ответила Шир с усмешкой, – это то, чем я занималась в последнее время. После того как… – не договорив фразу, она остановилась, сделала паузу, а потом сказала: – Мы были вынуждены делать хлеб сами в монастыре.

– Да, бедный брат. Предлагал ему помощь, он гордый – отказался, дело, говорит, небольшое, сам разберусь. А где ж там оно небольшое, когда всё дотла выгорело, одни стены остались? – Леонтий печально покачал головой и невидящим взглядом уставился в окно. – Его века уже не хватит, чтоб восстановить пекарню, – говорил Леонтий, – наши родители её полжизни строили, а потом вторую половину жизни налаживали, прилаживали, пристраивали.

– Это, оказывается, была пекарня еще ваших родителей? – спросила Шир.

– Да, родителей, мы её с Эфраимом в наследство получили после их смерти, а третьему брату достался дом. Эфраим до сих пор на него злой, что дом-то не ему достался. – Леонтий добродушно усмехнулся, – чудак он, как же, всё ему, что ли, делить-то надо по-честному?

– Значит, пекарня принадлежит и вам?

Леонтий ответил не сразу, он повернулся спиной к Шир и стал переставлять тарелки с полки на полку.

– Какая там уже пекарня, – сказал он, не поворачиваясь к Шир, – сплошные руины. Поначалу мы с Эфраимом в пекарне вместе работали, но потом я ушёл.

Леонтий замолчал в ожидании, что Шир опять задаст вопрос, но Шир тоже молчала, тогда Леонтий с горечью резко сказал, как бы отвечая на незаданный вопрос:

– …Чтобы брата не потерять, – потом вздохнул и спокойно продолжил, – ссориться мы стали, молодой я тогда был, глупый, кровь кипела, не мог смолчать, да и брат тоже был горяч. Но Бог мне был в помощь. Устроился я в забегаловку работать к двум старикам, – Леонтий развёл руки и посмотрел на потолок, – вот на это самое место, – сказал он.

Шир огляделась по сторонам и ближе подошла к Леонтию.

– Вот прямо здесь они жили, – продолжал Леонтий, – тут была их комната, а там где сейчас зал, была и кухня, и подавали пиво, и тебе пьяные танцы. Постепенно я уговорил их откладывать деньги, чтобы построить ещё этаж. Уже через несколько лет я переселил их на второй этаж, пристроил им сверху три комнаты, ну и себе каморку. Вот тогда начал всё тут внизу перестраивать, окна расширять, потом белыми скатертями столы застелил. Теперь тут приличное заведение, – Леонтий поднял вверх указательный палец, – ресторан. Жаль, старики долго не прожили, я им такую роскошную спальню отстроил, сам теперь в ней сплю.

Леонтий опять пригладил волосы и снова поправил сюртук.

– Что-то я совсем замешкался, а дело не движется, – и он подал Шир гору тарелок, – на вот, отнеси-ка Марселю и бегом ко мне, будем тесто замешивать.

Леонтий был прав, Марсель отлично справлялся в зале, улыбка не сходила с его лица, он виртуозно парил с подносом между столами и, похоже, каждого посетителя знал по имени. Шир не хотелось его отвлекать, она оставила стопку тарелок на барной стойке и вернулась в кухню.

– Пойдём со мной Шир, спустимся в погреб, возьмём всё, что нам надо и начнём работать, – и Леонтий без всяких церемоний взял её за руку и повёл за собой.

Погреб был достаточно большим, в нём было темно и холодно.

– Это моя гордость, – сказал Леонтий и указал на винные полки.

Шир не сразу их заметила, но, когда глаза привыкли к темноте, она увидела перед собой целую стену, снизу доверху заложенную пыльными бутылками.

– …Вина дорогие, – говорил Леонтий, – некоторые из них очень редкие, многолетней выдержки, есть и коньяки… отменные.

Первый замес Леонтий не доверил делать Шир, он усадил её возле стола и наказал внимательно следить за всем, что он делает. Леонтий повязал Шир холщовый фартук.

– Вот одень, а то твоё черное платье сразу станет белым от муки.