ZIMA - Москворечник, или Роман с олигархом

Как же приятно было наконец-то найти союзника! Я была необычайно рада нашему знакомству, но еще больше преисполнена благодарности к Савве. Поручить нам совместное задание – весьма умный ход с его стороны, без Юли мои планы так бы и остались на бумаге.

– Завтра отдадим листовки в печать, а затем с вертолета раскидаем их по всей Москве. Только подумай, как взлетят продажи! – радостно сказала Юля.

Я улыбнулась, не в силах оторвать взгляд от коллеги, и при этом ужасно себя ругая. До метро мы дошли вместе, не прекращая болтать. Конечно, в первую очередь мы обсудили косметический рынок. Как и я, Юля довольно быстро разобралась, как действительно обстоят дела в этой отрасли. Так же быстро она поняла, что не в силах повлиять на ситуацию, а потому просто смирилась. Раскручивать и продавать иллюзии у нее выходило весьма неплохо. А кусать руку, которая тебя кормит, не входило в рамки ее благоразумия. Поразмыслив, я с ней согласилась.

Дома меня ждала хмурая подруга. Она стояла перед зеркалом и скептически рассматривала свою фигуру в поисках невидимых складок жира.

– Я по-прежнему очень зла на тебя, – с ходу заявила она, – и если бы не обстоятельства, ни за что на свете не обратилась. – Подкрепив слова очередным гневным взглядом, подруга тем не менее продолжила: – Как считаешь, мне стоит сделать липосакцию?

– Чего? С ума сошла? У тебя идеальное тело!

– Вот посмотри на это, – хныча, изрекла собеседница и смешно выпятила вперед абсолютно плоский живот. – Видишь?

Что я там должна была увидеть, непонятно. Безупречные формы подруги нежно обнимало кружевное белье, созданное с одной лишь целью – чтобы его поскорее сняли.

– Прекрати говорить глупости, – я встала рядом, – ты стройняшка, и если убрать пару килограммов, то это уже будет дистрофия. И потом, ты же знаешь, что в первую очередь худеет грудь.

– Да, знаю. – Инна капризно надула губы и покосилась на мой бюст. – Вот тебе это точно не грозит! Потому я и задумалась о липосакции, только представь: здесь, здесь и здесь, – она указала на самые филейные части своего тела, – жир отсосут, а грудь останется в полном порядке! Ой, а может мне ее увеличить?

Глаза собеседницы загорелись недобрым огнем. Сжав грудь, так, что она стала похожа на два шарика, Инна вновь начала вертеться перед зеркалом.

– Ты бредишь. – Это было очевидно. – Лучше сделай увеличение мозга!

Удрученно покачав головой, я скрылась в ванной. Пока струи душа смывали с меня очередной нелегкий день, подруга успела облачиться в умопомрачительно короткое платье алого цвета.

– О, ничего себе! – присвистнула я, отжимая волосы полотенцем. В ответ лицо подруги расплылось в довольной улыбке. – Не слишком ли откровенно? Вдруг он испугается?

– Ты ошибаешься! – с непрошибаемой уверенностью изрекла Инна.

Я ошибалась. Ночевать домой Инна не пришла.

До конца недели я была предоставлена самой себе, так как Инна предоставила себя Барону. Она заезжала домой лишь переодеться и снова мчалась в объятия к своему бойфренду. Столь приятная занятость подруги была мне только на руку. Все вечера я проводила за работой, постигая все новые хитрости бьюти-индустрии. Как правило, это заканчивалось не раньше часа ночи. И в постель я отправлялась почти на автопилоте, а утром вновь погружалась в работу.

Правда, одним вечером привычный график был вероломно нарушен. Все началось накануне. Подруга, собираясь на очередную суперсветскую лакшери-лакшери тусовку, и вдруг вспомнила о туфлях. Задумчиво поглядывая на ровные ряды брендовой обуви, она вдруг изрекла:

– Кстати, завтра в «Балконе» пре-пати Евровидения. – На мой недоуменный взгляд Инна снисходительно пояснила: – Разумеется, я не зову тебя с собой. После той выходки на светской жизни можешь поставить жирный крест. Но ты должна там появиться, найти господина Орлова и умолять вернуть мою туфлю.

Ах, вот оно что.

– Хорошо. – Лишь долг перед подругой заставил меня согласиться. – Ты уверена, что он там будет?

– Да, он спонсирует Соловьева.

Только сейчас до меня дошло, что вечеринка устраивается в честь Андрея Соловьева – участника Евровидения от России.

И может быть, я даже его увижу.

– Ладно, не скучай. – Она по-светски прикоснулась к моему лицу щекой, явно репетировала перед вечером. – Кстати, почему тебя до сих пор нет в Фейсбуке и Инстаграме? Это недопустимо! Ты же в столице.

Почему это недопустимо и каким образом это определяет принадлежность к первопрестольной, оставалось лишь предполагать. Но на всякий случай я кликнула на новую вкладку и открыла сайт Фейсбука. Регистрация много времени не заняла, хотя, убей Бог, я не понимала, зачем мне это нужно. Детальное изучение вопроса лишь подтвердило мои опасения. Оказалось, что соцсеть представляла себе набор глупых постов от людей, явно изнывающих от скуки, а также рекламных публикаций и забавных картинок, которые забывались уже через секунду. Инстаграм оказался не лучше. Наряду с объявлениями о продаже фейковых сумок и одежды московские бесприданницы выставляли напоказ свои прелести в самых разнообразных ракурсах. Кто-то надувал в камеру и без того пухлые губы, другие явно питали слабость к фото в туалетных комнатах, третьи на зависть конкуренткам выкладывали фото своих ягодиц, груди, затянутых в новые шмотки. Да… Инстаграм напомнил мне витрину турецкого рынка, где можно было купить все, включая девушек.

Захлопнув крышку ноутбука, я устало прикрыла руками лицо. Прошло немало времени, прежде чем я нашла в себе силы встать и поужинать. Проигнорировав гору грязной посуды и чудовищный беспорядок в шкафу, оставшийся после подруги, я подошла к окну. Город высокомерно мерцал огнями, подчеркивая пропасть, нас разделяющую. Я вглядывалась в Москву, а она в меня. И не было в наших взглядах ни взаимности, ни понимания, и уж тем более любви.

В голове, словно вороны, кружили невеселые мысли. Скоро наступит третья неделя моего пребывания в «Мираже», а я до сих пор не понимала, чем еще можно удивить этот рынок. Казалось, здесь есть все. Шампуни, гели, кремы, помады самых разных цветов, ароматов и форм. Взбодрить и удивить покупательниц могло только нечто поистине революционное, необычайное и шокирующее. Господи, ну и вляпалась же я! Помимо явного ступора во всем, что касалось работы, из головы никак не выходил Орлов. Наглый, самоуверенный тип, державший в заложниках туфлю. И как, спрашивается, мне ее вернуть? Вновь выслушивать рассуждения о провинциальных девушках страшно не хотелось. Но, похоже, выбора не было. Подавив тяжелый вздох, я решила отложить все вопросы на утро. В любой непонятной ситуации ложись спать, любил говорить мой отец, а он знал, о чем говорит.