Виктор Бычков - Петька с Выселок. современная повесть

– Почему не был на обеде? – девчонка на мгновение прижалась к Петьке и тут же отпрянула назад – по коридору в сторону туалета шла медсестра.

– Плохо себя чувствовал, голова сильно болела.

– Эх вы, мужики! – Аня смерила презрительным взглядом собеседника. – Слабаки вы, вот кто! Нам вместе делали уколы, а ты расслабился.

– Да не ругайся ты, никакой я не слабак, – Петьке не понравился нравоучительный тон девчонки. Это его задело. – На самом деле было плохо. И потом я думал.

– О чем же ты думал, Петенька? – кокетливо склонила головку набок, теперь уже с нежностью смотрела на мальчика.

– Ни о чем, а о ком, Аннушка. О тебе, о нас.

– Вот еще! Не забивай голову глупостями.

– Это не глупости, а мне серьезно было больно и плохо.

– Ну и что? Тебе ли к этому привыкать? – не отставала она от паренька. – Ты же знаешь, и мы с тобой это давно обговорили, что для преодоления этих лекарств организму нужны силы. Понимаешь, си-лы! Откуда они появятся, если ты не ешь? А ты раскис.

– Ну, хватит, Анютка, – наконец, взмолился мальчик. – У меня новость: охранник попросил за него посидеть после отбоя часок-другой.

– Поняла. Я приду. Встретимся на ужине, – добавила уже на ходу, убегая.

Опять лежал на кровати, вспоминал случай в интернате, после которого его и Аннушку отправили в психоневрологический диспансер.

Им уже по шестнадцать лет. Паспорта получили ещё два года назад. Считали себя взрослыми, самостоятельными людьми. Да такими они и были на самом деле. Та же Анка незаметно превратилась из подростка во вполне себе взрослую барышню.

Однако, не один он стал замечать в девчонке разительные перемены. Учитель физики Павел Павлович тоже. То нечаянно прижмется к ней, то щипнет незаметно, а то в темном углу и полапает за груди. Обо всем этом она, Анютка, рассказала Пете. Просила его не вмешиваться, не делать хуже. Она сама справится, обязательно справится. Но не смогла. Пришлось и Петьке вмешиваться. Вот после этого они с Аннушкой и оказались здесь.

В тот день был воскресник, и он вместе с ребятами из класса убирал территорию во дворе интерната, копал ямки под саженцы.

– Я видел, я видел! – первоклассник Федька Грибов схватил Петьку за рукав, и буквально тащил за собой. – Он, он затолкал Аньку в кабинет, я видел! Она сопротивлялась, орала, а он толкал!

– Что ты видел? Кто затолкал, в какой кабинет? – не сразу понял, о чем с таким жаром рассказывает Федя.

– Аньку твою физик в свой кабинет поволок. Она еще верещала на весь коридор, – смог, наконец, толково объяснить мальчишка, не переставая тащить за собой Петьку.

Как был с лопатой в руках, без раздумий Петя кинулся на второй этаж, до кабинета физики.

– Не-е-ет, не-е-ет, не-е-ет! – крики Анютки, его Анютки из-за двери не оставляли никаких сомнений.

Он уже ни о чём не думал. Крик Ани требовал мгновенных действий.

Рванул дверь на себя – заперта!

Изо всей силы, с размаху ударил лопатой по двери.

– Отпусти ее, скотина! Убью! – и продолжал бить и бить в дверь.

Опомнился, когда на руках повисли его одноклассники Ванька Петров и Сергей Коновалов. Отняли лопату.

На крики и шум сбежались учителя и ученики. Еще через час они с Анкой стояли в кабинете директора и выслушивали физика о том, как он по настоятельной просьбе Грязевой зашел к себе в кабинет, чтобы проконсультировать ее перед экзаменами, а этот бандит Мохов залетел с лопатой и хотел убить его, оскорблял самой страшной площадной бранью.

Там же, в учительской, пообещали, что после курса лечения его привлекут к уголовной ответственности. Потом, в тот же день в интернат приходил милиционер, допрашивал и Петьку, и Аннушку. Все интересовался, как это и зачем они сговорились опорочить честное имя порядочного человека, учителя, примерного семьянина Пал Палыча Рогова?

…У охранника был график сутки через двое, и каждый раз во время дежурства он исчезал почти на всю ночь. Приходил, довольный, к утру – часам к четырем-пяти. Все это время Анка и Петя были вдвоем. По телефону узнали расписание автобусов: решили уезжать утренним рейсом. Возвращаться обратно в интернат не было резона: что стоило выполнить угрозу и отправить их в колонию для несовершеннолетних? Вот этого и боялись больше всего.

Подготовились основательно: из столовой набрали пакет хлеба, соль и сахар в кулечках сначала хранили под подушками, накапливали, одежду из гардероба вынесли и спрятали на территории диспансера, подсчитали деньги, что копили почти два года. На первое время должно хватить.

Воспитанники интерната, которые в это время находились здесь же на лечении, по только им ведомым признакам догадались, что Анка и Петька будут убегать из больницы, и молча несли свои порции сахара, хлеба, пакетики чая, даже деньги. И ничего не спрашивали, не говорили – несли и отдавали. Молча.

Автобус бежал навстречу восходящему солнцу, пассажиры дремали, свесив головы. В салоне играла тихая музыка.

Петька сидел сзади, Анка – на первом сиденье. Они заранее договорились ехать порознь: если кинутся их искать, то будут в первую очередь обращать внимание на парочку – мальчика и девочку. А так – мало ли кто и куда едет.

Дорога петляла, вскарабкивалась на пригорки, потом резко бежала вниз, двигатель урчал, убаюкивал. Посадки вдоль дороги чередовались с распаханными полями, с ползающими по ним тракторами; стада бродили в низинах, зеркалом отсвечивали блюдца небольших озерков с ранними рыбаками на берегу.

– Тетенька, – обратился Петя к сидящей впереди женщине с маленьким ребенком на руках. – Вы не подскажите, где будет Сосновка?

– А ты что, первый раз едешь? – вопросом на вопрос ответила та, повернувшись к нему.

– Да.

– Следи за нами. Как я буду сходить, то и ты выходи. Это и будет Сосновка.

– Спасибо, тетенька!

Откинувшись на спинку мягкого сиденья, Петька смотрел на дорогу, а мысли, одна мрачней другой вдруг стали приходить в голову. Их никто не ждет в Выселках. Все-таки за свои пятнадцать лет он привык, что о нем худо-бедно заботились, одевали, обували, была крыша над головой. А что впереди? Ладно бы один, а тут еще Аннушка. И за нее отвечать надо, обеспечить всем необходимым, ведь он – мужик, мужчина.

Все их рассуждения, планы в мечтах сводились к одному – уехать из интерната, добраться до Выселок. А дальше? Что есть? Что пить? Что одеть-обуть? А зима? Ну, ладно, дров каких-никаких можно найти. А где взять еду на всю зиму? Собирались сушить грибы-ягоды. А лес там есть? Мечтали работать. А где и кем? По сути, они же ничего не умеют делать. Все, чему учили на уроках труда, вряд ли пригодится в реальной жизни. И Петька, и Аннушка были хорошими учениками, их портреты несколько лет висели на Доске почета. А теперь кому нужна эта учеба – математика с физикой и химией?