Геннадий Мурзин - Господа офицеры. (Из армейского юмора)

Штаб полка. В своем кабинете, развалясь и почесывая пузо, сидит командир. Скучающим взглядом лениво водит по потолку и стенам.

Входит Иванишин.

– Товарищ подполковник, по вашему приказанию старший лейтенант… прибыл!

– Слушай, ротный, ты, говорят, в отпуск намыливаешься? – спрашивает комполка и продолжает чесать свою любимую часть тела, то есть пузо.

– Так точно, товарищ подполковник! – Иванишин не смеет присесть, а потому по-прежнему стоит перед своим отцом-командиром.

– Похвальное желание, ротный, но прежде ты должен пройти тестирование, ну, значит, правильно ответить на вопросы.

– Слушаюсь, товарищ подполковник… Разрешите идти?

– Это куда?

– К психологу… наверное…

– Ха-ха-ха!.. Я тебе буду вместо психолога.

Иванишин молчит, так как ничего не понимает.

– У меня, ротный, будет всего два вопроса.

– Слушаю…

– Какое пиво больше всего тебе нравится, теплое или холодное?

– Холодное, товарищ подполковник.

– Так… понятно. А… потных баб любишь?

– Никак нет, товарищ подполковник.

– Что ж, ротный, в отпуск пойдешь в январе – это твой выбор, и я его уважаю.

– Но…

– Можешь быть свободен, ротный.

Ротный уходит, а комполка продолжает чесать пузо.

На атомной подводной лодке, несущей боевое дежурство, производится пуск баллистических ракет.

…Две ракеты летят рядом, хотя цели у них разнонаправленные. Одна такая ракета спрашивает другую:

– Ты куда летишь?

– В Америку, – отвечает та и тоже интересуется. – А ты куда?

– Да, вот решила на Урал смотаться. Заскучала. Родина у меня там.

Стрельбы закончены. Результат, якобы, отличный. Подлодка, боевая единица военно-морского флота, возвращается из дальнего похода. После всплытия и перед заходом в базу командир приказывает:

– Произвести салют наций!

– Зачем? – удивляется старший помощник капитана.

– А вдруг территория базы обрела независимость и теперь уже является суверенным государством?

На утреннем построении экипажа подлодки установлено: отсутствуют три матроса – русский, украинец и белорус.

Командир корабля нахмурился.

– Где?

Боцман стал оправдываться. Но командир не слушает.

– Накажите, – говорит он, – эту «Беловежскую пущу», чтобы не забывали свое место в общем строю.

Прошла неделя. На территорию базы атомных подлодок прибыл главком ВМФ. Отличившиеся в боевой и политической подготовке экипажи построены.

Главком подходит к экипажу подлодки, справившимся с пусками баллистических ракет на «отлично». Осматривает матросов и остается доволен. Потом говорит командиру подлодки:

– Благодарю, капитан.

– Служу России, товарищ адмирал! – бодро ответствует командир подлодки и добавляет. – Только это не моя заслуга.

– А чья же? – удивленно спрашивает главком.

– Мичмана Пилипенко. Он – молодец: весь экипаж в своих руках держит.

– А, ну, давай его ко мне!

Командир поворачивается к экипажу и кричит:

– Пилипенко, к адмиралу!

Мичман, печатая шаг и держа руку у козырька, подошел к адмиралу.

– Застэбнись! – неожиданно рявкнул мичман.

Адмирал не понял, к кому относится команда. И тогда прапорщик рявкает во второй раз:

– Застэбнись, кому гуторю!

Главком поворачивается к командиру экипажа подлодки.

– В чем дело?

– Вы уж, товарищ адмирал, застегните воротник. Пилипенко обычно приказания не повторяет, а заезжает сразу в харю. Учтите: лишь для вас он сделал сегодня исключение. А мог ведь и…

Сидит на берегу речки заместитель министра внутренних дел СССР Чурбанов, зять Брежнева. Рыбу удит. Мимо его проплывает говно.

– Привет, коллеге! – кричит говно.

– Ну, вот еще! Какой же я тебе, говно, коллега? – Сердито спрашивает генерал-полковник Чурбанов и презрительно сплевывает под ноги.

– Что, не признал? Неужто мы с тобой так изменились?

– С какой стати я должен признать? Знать – не знаю и знать не хочу.

– Э, вот этого не надо, голубчик! И ты, и я – оба мы из внутренних органов. Значит, что? Самые что ни на есть коллеги…

…Метрах в пятидесяти – генерал армии Щелоков, еще один обожатель рыбалки. Сидит Николай Анисимович на бережку подмосковной речушки и нервничает: у него – тишина полная, ни единой поклевки, а его друг Чурбанов рыбёху таскает одну за другой.

Подходит к нему адъютант. Смотрит на поплавок, долго смотрит. Он готов помочь генералу, но как? Мог бы, конечно, подослать специалистов подводного плавания, чтобы те рыбок цепляли на крючок, но остерегается: не по нутру его шефу, в отличие опять же от генерала Чурбанова, всякая разная искусственность. Ничего умного не находит адъютант, как спросить:

– Что, товарищ генерал, клюет?

Щелоков морщится и с затаенным сарказмом отвечает:

– Да, есть, но…

– Что, мелочь? – продолжает сочувственно интересоваться адъютант

– Совсем не мелочь, с тебя будет. Но я поймал и в реку бросил, – ответил министр внутренних дел и коротко хохотнул..

– Неужели? – удивился адъютант.

– Да.

– Но почему?

– Потому что, как и ты, приставал с теми же вопросами.

Щелоков, что-то вспомнив, ухмыльнулся.

– Послушай лучше, капитан, мою новую байку.

Адъютант наперед знает, что байка будет с длиннющей бородой, ибо его шеф других не знает, но… Шеф есть шеф.

– Слушаю, товарищ генерал.

– Чурбанов и Галина вышли вечерком на улицу, чтобы перед сном прогуляться. Идут, значит, по Кутузовскому. Навстречу – молодой парень и раскланивается с Галиной. Потом – второй, третий, десятый. Муженек обидчиво спрашивает: «Кто такие?» Галина отвечает: «Это всё члены моего кружка».

Щелоков сделал паузу.

– И все? – спросил адъютант.

– Нет… На другой день эта же пара – вновь на моционе. Навстречу теперь попадаются красивые и молоденькие девахи. И каждая, раскланиваясь и стреляя глазками, говорит: «Добрый вечер, товарищ генерал!» Галина, ревнуя, интересуется: «Кто такие?» Чурбанов машет рукой: «А… Это – кружки моего члена».

Щелоков хохочет, а вместе с ним, чтобы поддержать шефа, и адъютант. Ему совсем не смешно. Ему страшно. «А что, если услышит? – Косясь в сторону Чурбанова, думает он и мысленно резюмирует. – С говном ведь смешает, не смотря на благоволение министра».

Служит Родине прапорщик Оноприенко верой и правдой почти двадцать лет. Почитают его отцы-командиры, любят солдатушки.

Вот, например, сегодня. Прапорщику встречается рядовой Петров.

– Слышь-ка, Петров, – спрашивает Оноприенко, – отчего грустишь? Не полагается… по уставу… Солдат должен всегда быть здоров, бодр, оптимистичен.