Вероника Ткачёва - 7 женских историй

Маринку спасли её жиры. Нож не проник глубоко и не задел ничего жизненно важного. Писать заявление в милицию на Сашку Маринка наотрез отказалась, поэтому и уголовного дела на него никакого не завели. Рана зарастала быстро, и через неделю Маринку выписали из больницы.

Елена Саввишна добралась до перекрёстка двух аллей и сейчас стояла в нерешительности: продолжить ли ей свою прогулку по липовой или пойти по еловой? Липовая – светлая, на внука будут падать солнечные лучи, всё-таки витамин Д, это перед нашей-то зимой… Зато в еловой фитонциды сплошные, это ж профилактика гриппа какая… Пока она мешкалась, из более тёмной еловой аллеи навстречу ей вышли три человека. Они чинно, спокойно шли по парку, лица их выражали довольство жизнью и даже счастье. Их будто выстроили по росту: фигура маленькая и щуплая, фигура повыше и округлая и самая высокая – сухощавая. Елена Саввишна внутренне ахнула: это же Маринка и два её мужика по бокам! Маринка была чем-то похожа на самовар – кругленькая, сияющая, с согнутыми в локтях руками, и за эти её округлые локотки уверенно и счастливо держались Сашка и Павел.

Всю сознательную жизнь ей нравилось что-то этакое, незаурядное, экзотическое, поражающее воображение. В детстве она – как и все, пожалуй, дети – любила животных. Но не всяких, а только «этаких». Обычно «этакость» выражалась в размере: либо огромном, либо неправдоподобно мелком.

Ей нравились маленькие собаки. Чем мелкокалиберней была собака, чем больше не похожа на собаку, тем лучше. Нервные шавки на тонких ножках с выпученными (то ли от страха, то ли по селекционным соображениям) глазами вызывали в её душе неописуемый восторг. Слегка смущала истерика в их лае, но зато – какие малипусю-сю-сенькие! Или, например, жирафы. Огромные – и с такими маленькими умильными рожками: сразу два свойства в одном животном. Восторг? Восторг! Страус и колибри, обезьянка с забавным именем мармозетка (но не орангутан, нет-нет, что вы!), кит и морской конёк, маленький пони и огромный слон с гипертрофированными ногтями на столбовидных ногах, да мало ли… Всего и не перечислишь, что подходило под понятие «незаурядность» с точки зрения нашей героини.

Кстати, имя родители дали ей вполне обычное – Людмила. В полном варианте оно звучало ещё ничего, но вот эти сокращения! И родители почему-то выбрали из всех сокращений самое ужасное: Люся. Вот почему не Мила?! Или на крайний случай Люда. Нет же – Люся! И с возрастом это положение вещей поправлялось крайне неудовлетворительно. Сначала наша героиня всегда представлялась полным именем. Но когда поняла, что большинство людей имеют склонность сокращать имена, она, дабы избежать неблагозвучных вариантов, стала добавлять: «Можно Мила». Но потом каким-то мистическим образом всё равно просачивалось это ужасное «Люся». И новые знакомые, вслед за старыми (с которыми они даже не встречались никогда!), начинали звать её Люсей. Откуда оно бралось, это сокращение?! У неё что, на лбу написано «Лю-ся»?..

Но вернёмся к незаурядному. То есть к характеру нашей героини. Эта склонность ко всему преувеличенному и преуменьшенному сохранилась у неё на всю жизнь. С возрастом к ней добавились и другие экзотические пристрастия. Например, какой-нибудь непривычный кулинарный изыск вызывал у неё моментальное, почти наркотическое привыкание – творог с солью (по-грузински), помидоры с сахаром (по-китайски), ананасы с солью и мелкими высушенными гадами – наверное, креветками (ещё по-каковски-то). Этих мелких гадов она с трудом добывала в крайне неэкзотичной Москве. Пару раз травилась ими (возможно, ей подсунули перемолотых московских тараканов, по самые усы напичканных ядами и отравами, которыми с ними безуспешно боролись уже несколько поколений москвичей, пока вчерашние немосквичи, а теперь полноценные жители столицы, не решили выловить их для своего обогащения). Но даже это не останавливало нашу Люсю. Попробовав раз экзотики, она потом иного в рот не брала. Возможно, ей и не было очень уж вкусно, но зато – как незаурядно!

Одно время наша героиня увлеклась мистикой. В какой-то недобрый час её занесло в один книжный магазин, который в изобилии предлагал литературу подобного рода. Обстановка там была завораживающая. В магазине звучала заунывная музыка, от которой хотелось разлечься на полках с книгами этакой мягкой благородной пылью и лежать так веками, созерцая всё несовершенство проявленного мира, постигая при этом вечную истину. В магазине перманентно возжигались сладковатые благовония, кругом стояли всяческие яркие штуки-дрюки вроде африканских статуэток якобы из чёрного дерева, индийских слоников-ганешей и просто слоников, которые стояли у наших прабабушек на комодах в сакральном количестве семи штук; всевозможных зеркал, вышитых кошельков, кошёлок и сумочек. Всё это закупалось оптом по три копейки за кило где-то на пыльных далёких экзотических базарах, а теперь зазывно лежало на полках этого магазина с кругленькими числами на ценниках.

Конечно же, наша героиня ни при каких условиях не смогла бы ограничиться однократным посещением такого шикарного места. Несколько раз она приезжала в эту Мекку эзотерического знания, нагружалась бесценными томами с умопомрачительными названиями «Философия Жизни и Смерти от Мастера Белой и Чёрной Магии А. А. Коллапсовича», «О трансцедентном за чашкой чёрного кофе», «Полное собрание сочинений Сократа под редакцией Рима Ива́нова», «Стальная Скрижаль» некого Е. Булавацкого, «Справочник лекарственных растений», «Пошаговая инструкция по применению силы мысли» автора А. Х. Безуменко и тому подобными книгами. А потом на последнем издыхании тащила все эти тяжелющие тома через всю Москву к себе домой.

Как-то в один из своих приездов в этот магазин она задержалась около доски объявлений. Порой там попадались совершенно жуткие воззвания, а иногда крайне полезные. Наряду с «продам душу дьяволу» или «ищу подругу-ведьму для совместных полётов на шабаш» там могла висеть реклама нового вегетарианского кафе (где действительно было дёшево, вкусно, а главное – здоро́во, как и обещалось) или проводился набор на отличные курсы йоги.

В тот день полдоски занимал собой плакат, вышедший из недр организации с громким названием «Международный Духовный Центр По Развитию Сенситивности „Аурическое зрение“». А под плакатом, на столике, в прямоугольном лотке лежали аккуратные брошюрки – младшие сёстры плаката. Радужные бумаженции хором обещали каждого научить видеть ауры других людей. Они убедительно доказывали, что ничего хитрого в этом нет, каждому это дано, только вот не каждый берёт в руки брошюрки из лотка, а потом приходит с ними в Центр Духовного Развития на курсы, а кто однажды пришёл, тот давно уже всё увидел. Кроме того, радужную бумажку очень полезно взять с собой, так как она даёт право на один бесплатный демо-урок.