Борис Безрода - Неправильные герои. Сборник рассказов

Ей потребовалось два дня, чтобы уговорить Сашу взять её с собой, что именно там потребуется санинструктор. Уговорила. Для неё раздобыли ботинки маленького размера на толстой каучуковой подошве и телогрейку. В ночь перед выходом, она и все офицеры обулись в ботинки, надели шерстяные тёмно-серые свитера, а поверх телогрейки без знаков отличия. К её удивлению у всех бойцов были финские ножи в ножнах, а вот огнестрельное оружие не брали, лишь её вооружили пистолетом.

Даже к своим окопам уже подходили скрытно. Скрытно переползали три линии наших окопов. Сонные солдаты молча и печально смотрели на их серые фигуры в телогрейках, наверное, думая, что они штрафники-смертники. Дальше они проползли по сделанному вчерашней ночью проходу через минные поля, а затем их авангард достиг окопа и блиндажа передового охранения немцев. Когда она, ползшая последней, доползла до немецкого укрепления и перевалилась в глубокую капитальную немецкую траншею, всё было кончено: повсюду валялось множество агонизирующих беззвучных тел немцев. У всех них было перерезано горло.

Она видела как её Саша и товарищи руками вымазанными кровью врага, быстро перетряхивают офицерские планшетки, достают оттуда документы и внимательно рассматривают. Наконец они нашли нужную карту, что-то поняли из неё и Саша молча указал бойцам направление по которому надо ползти дальше. Было ещё следующее укрепление немцев, в котором гарнизон также беззвучно вырезали ножами, а потом ещё одно. После третьей ножевой атаки весь отряд оказался вооружённым лёгкими немецкими шмайсерами.

Потом бежали долго-долго по лесной дороге. Когда она почувствовала, что уже не может бежать, что у неё сейчас лопнет сердце, её легко, как пушинку подхватил и забросил себе на плечи один из бойцов, а когда через несколько километров устал, передал другому. Бежали до тех пор, пока солнце не взошло совсем высоко. Схоронились в болоте. А потом снова бежали, бежали и бежали. От бега у неё темнело в глазах, иногда, кажется, она бежала в обмороке, уже не воспринимая, что творится вокруг. В какой-то момент она очнулась у двух немецких бронетранспортёров и грузовика. Напротив неё стоял Саша, он весело облизывал окровавленную финку и ласково говорил о том, что всё, отбегались они. Дальше будет проще, потому что теперь поедут.

Несколько долгих недель они передвигались от деревни к деревне. Иногда вступали на дорогах в короткие стычки с немцами, которых благополучно уничтожали. Несколько раз им приходилось бросать, поджигая, свой транспорт и снова бегать по лесам. Отряд занимался своей обычной боевой работой – создавал активную зону сопротивления в тылу у врага. Они заходили в деревни и посёлки, в которых немцы установили свой порядок и сходу, без разговоров расстреливали тех, кто открыто поддерживал новую власть – старосту и полицаев. Некоторых вешали, но Настя старалась не присутствовать на казнях. Тяжело ей было смотреть на убийства. Имущество немецких прислужников предлагали разобрать местным, а после дома казнённых поджигали и искали родственников предателей, чтобы и их уничтожить. Отомстив, отдыхали несколько часов или ночь, а в это время несколько офицеров отряда собирали всех деревенских мужчин и создавали партизанский отряд из местных. Один из офицеров, строго следя, чтоб мужики не разбежались, уводил их в лес партизанить. А их отдохнувший отряд отправлялся дальше.

Иногда возвращались в те деревни, где уже побывали и всё чаще находили их полностью сожженными. Ягд-команда дивизии СС начала на них охоту. Когда они это поняли, Саша коротко резюмировал:

– Ну что ж, они охотятся на нас, а мы будем охотиться на них. Интересная охота будет, ведь противник достойный, такой же страшный, как и мы.

И снова началась гонка по лесам. Без времени и почти без остановок. А потом, ранним утром, когда воздух ещё серый и туманный, замерший перед восходом солнца, была лесная поляна, покрытая первым неглубоким ноябрьским снегом, из которого топорщились миллиарды высоких жёлтых травинок. Саша, ведя отряд, первым выбежал на эту злополучную поляну, всего-то её надо было пересечь и снова раствориться в лесу. Он добежал как раз до середины, когда раздались автоматные и пулемётные очереди. Засада. Они попали в засаду. Отреагировали. Немедленно сами открыли встречный шквальный огонь, прикрывая отход тех, кто очутился на поляне. Четверо раненых смогли, отпрыгнуть, отползти вернуться к деревьям и молча схорониться на краю поляны. Вот только в центре этого заснеженного открытого пространства осталось лежать трое и среди них командир, майор НКВД Александр Чернявский, её Саша.

– Убит? – горестно, с тоской, спросила она у внезапно возникшего около неё Матвея, Сашиного заместителя.

– Убит не убит, мы по любому узнаем. Ведь у нас без командира возвращаться нельзя. С мёртвым ли, живым, но мы должны вернуться с командиром, иначе нас позорно расстреляют свои же, – прошептал Матвей, задумчиво глядя на тела, тремя серыми грудами, неподвижно лежащими на белом снегу.

Он чуть приподнял ладонь, и пальцем указал кому-то невидимому на поляну. Вслед за почти незаметным знаком Матвея, бойцы начали часто стрелять в сторону, где засел противник, а в вышине застрекотал мотор и высоко в небе над ними появился немецкий самолёт разведчик – «рама».

– Ого, целая войсковая операция на нас, – прошептал Матвей, продолжая напряжённо следить за поляной. Настя подняла глаза к небу и помимо «рамы», нарезающей круги над ними, немного в стороне отчётливо различила огромную прозрачную медузо-подобную летающую тарелку, с которой неторопливо на невидимых ниточках паутинки спускались два боевых паука.

Она перевела взгляд на поляну и наконец поняла за чем так напряжённо следит Матвей. Медленно, медленно, миллиметр за миллиметром в белом масхалате, вжимаясь в неровности земли и практически сливаясь со снегом, к Саше продвигался боец, кажется, снайпер Степан.

Время застыло, превратилось в грохочущую выстрелами бесконечность. И вдруг внезапно бесконечность взорвалась. Пулемётная очередь вклинилась в частые автоматные выстрелы и уничтожила временную непрерывность. Небольшой снежный ком, плавно стремящийся к центру поляны, окрасился в красный цвет крови. Стрельба прекратилась. Наступила тишина, нарушаемая только ударами её сердца. Вдруг она испуганно вздрогнула от неожиданного порыва энергии.

– Бляяяяяяяяяяяяяяаааааааааааааааааа! – закричал Матвей и взлетел, как будто выпущенный из катапульты прямо в центр поляны. Он рассчитывал в один прыжок достичь тел своих товарищей, затаится среди них и оценить ситуацию. Всё было рассчитано правильно опытным боевиком-смершником, но на той стороне поляны затаился не менее грозный враг, и эсэсовцы за пол секунды полёта сумели расстрелять советского офицера, превратив его голову в месиво крови и мозгов.