Анатолий Зарецкий - Царь горы. Непридуманные РАССКАЗЫ для детей и взрослых

Выручили занятия в кружке авиамоделистов при Дворце Пионеров. Вот где действительно добился неплохих результатов. Путь от кордовой «схемки» до рекордных таймерных моделей прошел буквально за год. Но нелепый случай в школе – перелом крышкой парты двух пальцев правой руки – и чемпионом Украины с моими моделями стал не я, а товарищ по кружку, которому их передал наш руководитель.

Словом, очень скоро почувствовал, что мне больше нечем удивлять мою подружку Людочку.

Как же она смотрела на меня своими огромными глазищами, полными слез, когда целый час пел только ей все мои песни из репертуара хора!..

Как удивилась и захлопала в ладоши от восторга, когда прокатился колесом, а потом почти с места крутанул сальто!..

– Какие красивые!.. Ты сам их сделал? – нежно гладила она разноцветный шелк обшивки моих уникальных авиамоделей, когда нес их из дома в кружок.

– Конечно, Людочка. Не только сделал, но и придумал раскраску. Жаль только, что вся бальза теперь под обшивкой, а это самое легкое дерево в мире. Такое красивое. Даже оклеивать «японкой» не хотелось. А сделал, вроде ничего. Нравится?

– Что ты, Толик. Нет слов… И ты будешь выступать на чемпионате Украины?

– Буду, Людочка.

– Ты непременно победишь. Вот увидишь, Толик.

– Я буду стараться, Людочка.

И действительно, победили мои модели. Только вот чемпионом республики стал случайный кружковец, всего лишь запустивший отлаженный моторчик и отпустивший подготовленный аппарат в свободный полет. Как это объяснить подружке, смотревшей на меня с надеждой?

Мне уже тринадцать, а я так ничего и не сделал, ничего не добился. А тут еще два младших брата, за которых постоянно перепадало. Особенно за среднего. Тот к своим одиннадцати годам уже обрел четырехлетний криминальный стаж, и лишь стечение обстоятельств и положение отца в правоохранительных органах пока спасало его от детской колонии. Вот младший только радовал. К тому же он косвенно сблизил нас с Людочкой на целых три года, пока мы «воспитывали» наших малышей – ее сестричку и моего братика. Мы ежедневно гуляли с ними, развлекали и при этом говорили, говорили, говорили…

Я много читал, а потому тем для разговоров было предостаточно. Но малыши выросли, и наши встречи постепенно прекратились.

Мы оба вступили в возраст, когда девочки и мальчики невольно отдаляются друг от друга. Как бы ни дружили, но все же это такие разные планеты, с разными взглядами и разными орбитами жизненных устремлений. Эти орбиты разводят нас все дальше и дальше, с тем, чтобы сблизить на самое короткое расстояние уже в неповторимую пору юности…

Но как же долго еще ждать, пока моя миленькая подружка станет моей любимой Людочкой. И станет ли вообще, если не будет во мне какой-то изюминки, если растеряю даже то, чем всегда увлекал мою малышку…

При отъезде мы даже не простились. Мы учились в разных школах, и встречались лишь редкими вечерами, когда Людочка приходила в наш двор к своей подружке и однокласснице Ирочке. Увы, в канун моего отъезда она так и не появилась.

И вот я снова в деревне, где давно стал своим. Никто уже не называл нас с братом «городскими».

В деревне нас загрузили хозяйственными делами – мы поливали грядки водой, предварительно натасканной из речки в необъятные бочки, собирали созревшую вишню, часами раскачиваясь на деревьях, или «обрядившись в чистое», ходили в магазин за хлебом. Да мало ли работы в крестьянском хозяйстве!.. Так что на речке, где обычно купались и дети, и взрослые, появлялся лишь к вечеру, переделав все дела.

Иногда замечал на себе заинтересованные взгляды деревенских ровесниц и даже девочек моложе, но что мне до них. У каждой уже был друг, который смотрел на нее как на собственность. И даже за невольный ответный взгляд, можно было легко схлопотать от крепенького пятнадцатилетнего паренька, взращенного на свежем воздухе и натуральных продуктах. Я не боялся драк и мог за себя постоять. Вот только было бы за что сражаться…

Зато маленькие «ничейные» девочки были от меня без ума. Стоило появиться с младшим братом на речке, как сбегалась вся детская «колдыбаня». Две-три девочки непременно повисали на мне, требуя их «покрутить».

– Это мой брат! Отойдите от него! – возмущался пятилетний братишка.

– Да не съедят они меня, – успокаивал его, – Сейчас пойдем делать крепость.

И мы делали крепость из песка, а потом бомбили ее песчаными «снарядами», пока ни разваливали до основания.

А потом я учил всех разом «плавать» руками по дну, а тех, кто постарше даже нырять. И они плавали и ныряли, пока ни становились синими и в пупырышках, как дешевые утки.

Вытащить малышей из воды можно было только хорошей сказкой. А для начала, чтобы согрелись, показывал гимнастические упражнения. И очень скоро вся моя детвора легко ходила колесом и кувыркалась в луговой траве и песчаных дюнах нашего деревенского пляжа.

Это ли ни популярность. Появились и любимчики – несколько способных ребят, которые все хватали на лету.

– Я тебя очень люблю, Толик. А ты? – обняла меня однажды одна из таких девочек.

Этого мне только не хватало. Мгновенно вспомнил свою подружку Людочку, которая даже не попрощалась. Неодолимо захотелось в Харьков. И зачем только затеял эту физкультуру? Начал ради младшего брата. А где он теперь? Носится где-то с такими же малышами. А я, старший брат, должен играть в любовь с доверчивой малышкой…

Но лето неумолимо подвинулось к концу.

– Ты меня любишь, Толик? – с грустью спросила девочка в день расставания.

– Конечно, люблю, Ниночка. Ты моя лучшая ученица, – ответил ей.

– Обманщик ты, Толик. Уедешь в город и сразу забудешь.

– Никогда не забуду, – ответил тогда ей и не обманул, судя по этим строкам…

А как же переходный возраст?.. Он все еще будет напоминать о себе сумятицей в голове и чередой нелепых метаний. И пройдут годы, прежде чем в моей жизни наступит главный праздник юности – ВЕСНА ПЕРВОЙ ЛЮБВИ. Но он наступит. Непременно наступит. Ты жди его, Людочка.

Как-то прочел в умном журнале о необыкновенной способности человеческой памяти хранить все, что любой из нас воспринимает из окружающего мира всеми своими органами чувств… И хранит наша память ту череду жизненных событий до мельчайших деталей, чуть ли ни с момента рождения… Вот только добраться до дремлющих клеточек памяти и «считать» информацию может не каждый.

Впрочем, те сведения об удивительных свойствах памяти меня не потрясли. Еще в первом классе мог на спор запомнить с единственного прочтения любое стихотворение в пять куплетов и помнил его очень долго. А годы учебы развили память так, что за три дня, отпущенные на подготовку к экзамену, мог заново изучить любой предмет, который до того игнорировал весь семестр, причем усвоить настолько, чтобы без шпаргалок сдать на «отлично». И ведь сдавал. А наспех накопленные знания «выветривались» не сразу, да и то по причине невостребованности.