Анаида Шнайдер - Философская сказка о Голубке и Волке

Не слишком ли она решительная для него? Голубка должна вести себя скромно… Но, с другой стороны, Волк сам ей сказал, что ему нравится ее мечта!..

– И мы полетим по небу? Вдвоем? – Волк осторожно поглядел на нее и замер, ожидая ответа.

– Непременно. Вдвоем по небу, мимо облаков и навстречу солнцу! – она улыбнулась Волку и решительно кивнула.

– Что ж, я буду рад принять ваше предложение, – Волк с достоинством поклонился Голубке и неспешно двинулся рядом с ней. – Надеюсь, я не стесню вас, когда мы будем жить вместе.

Голубка улыбнулась: разумеется, они хорошо уживутся под одной крышей. Ведь у них одна мечта на двоих – небо, и этого вполне достаточно для гармонии. К тому же она очень скоро научится летать, и они с Волком смогут путешествовать по миру!.. Так все и будет, пообещала Голубка Волку. В конце концов, она же никогда не врет!

И они поселились вместе – в городе, который Голубка когда-то придумала для себя одной, а теперь была рада разделить с Волком, в доме с окнами, глядящими в небо.

Волк оказался прекрасным жильцом – ненавязчивым, милым и внимательным. Ему нравилось слушать Голубку, когда она рассуждала о своей жизни или строила планы на будущее. Он поддерживал ее во всех начинаниях и записывал все ее блестящие идеи. Он знал, когда можно что-то посоветовать, а когда лучше промолчать. В общем, Голубка ни разу не пожалела о своем спонтанном решении пригласить Волка к себе.

Они так часто гуляли вместе, что очень скоро это стало доброй традицией. Как правило, Волк выбирал те места, откуда небо было видно лучше всего. Он ни на миг не забывал о мечте Голубки, и она была благодарна ему за понимание. Разве что иногда Волк слишком увлекался мыслью поскорей отправить ее в небо – и в эти секунды Голубка чувствовала себя несчастной, ведь она так до сих пор и не научилась летать!.. Но мгновения отчаяния проходили, и она снова видела нежность и внимание в волчьих глазах.

Когда Волк увидел ее летательную гимнастику, он пришел в полный восторг и с удовольствием взял на себя роль ее тренера, посоветовав несколько действенных упражнений.

Голубка искренне радовалась активному участию Волка в ее тренировках, правда, иногда его настойчивость и порой даже жесткость казались ей обидными… В конце концов, это ведь она придумала свою гимнастику, и, значит, никто не должен ее муштровать! Она обязательно полетит… когда-нибудь, ну пусть не сейчас и не завтра, но через пару дней или через неделю – точно! А Волк с его надоедливыми напоминаниями только раздражает ее. Конечно, она знает, что должна заниматься регулярно, каждый день без исключения. Но какое право имеет Волк говорить ей, что она лентяйка, если сегодня у нее просто нет сил заниматься?

Однако он был неумолим.

– Ты же хочешь взлететь, правда? – и при этом волчьи глаза смотрели ей прямо в душу, и она, сердясь и ненавидя всех и вся, лезла на табуретку, чтобы снова и снова повторять прыжки и махи крыльями.

Ведь этого ждал от нее Волк.

А она сама? Голубка все время думала о своей мечте, но ей казалось, что она еще недостаточно хорошо во всем разобралась, не осознала сути, но стоит ей еще немножко поразмышлять, и она непременно все поймет и, вероятно, тут же полетит!.. И Волк обязательно увидит, как он был неправ, когда заставлял ее делать то, чего она не хочет… Он сразу же признает свою вину, и они будут счастливы, и их жизнь больше ничем не омрачится!..

Вообще-то Голубка и так считала их совместное существование почти идеальным. Она искренне гордилась Волком: далеко не каждой птице удается заполучить в свой дом настоящего хищника! И это еще раз подтверждает, что она особенная!.. Волк ей очень нравился, а ему, в свою очередь, нравилась Голубка. И если поначалу он гордился лишь тем, что сумел ее завоевать, то позже предметом его гордости стали ее многочисленные таланты, которые он помогал ей развивать.

Правда, Волк был слишком суровым учителем. Изо дня в день он будил бедную Голубку ни свет ни заря, вел ее, сонную и недовольную, к птичьему дереву и велел внимательно наблюдать за взлетающими воронами. Пусть смотрит, как они группируются, отталкиваются от ветки, затем взмывают в небо, распластав крылья, и парят, – это же все так несложно!

Он попытался даже настоять на том, чтобы Голубка записывала свои наблюдения в блокнот и на досуге изучала их, но тут уж она взбунтовалась. Это ни в какие рамки не вписывается! Можно подумать, что это не ей нужна летательная гимнастика, а Волку! Вот вчера, например, он даже не подумал о ее здоровье, когда вытащил ее на прогулку под дождь, а ведь Голубка могла промочить перышки и простыть!.. Почему Волк не может ее понять и оставить в покое?

Однако дни шли за днями, становясь неделями и месяцами, а в их жизни ничего не менялось: Голубка по-прежнему не летала, Волк все так же пытался ей помочь, вот только потихоньку азарт исчезал из его глаз и все чаще он глядел на свою подругу с грустной задумчивостью.

Однажды, не выдержав, Волк воскликнул в сердцах:

– Когда же ты полетишь? – но тут же, испугавшись своей вспышки, добавил мягко, взяв Голубку за крылышко: – Скажи мне… Ты вообще хочешь летать?

В тот раз она очень обиделась на Волка и целый час ему доказывала, что для нее нет ничего более важного, чем полет в небе, и она каждое утро… ну почти каждое… делает свою специальную летательную гимнастику. И на птиц на этом их птичьем дереве она тоже смотрит – вон не далее как вчера целых пятнадцать минут глаз от них не отрывала!.. И вообще, не ее вина в том, что у нее пока ничего не получилось. Ведь она обещала ему, что полетит, а она никогда не врет!

Казалось, в тот раз Волк принял ее слова без тени сомнения. Он так привык ей доверять во всем, что согласился с ее доводами. Она права, у нее все непременно получится, еще совсем чуть-чуть – и она взовьется в небо не хуже тех ворон, на которых ей так не нравится смотреть. Разумеется, она будет летать лучше всех!

Но дни все так же утекали, как песок сквозь пальцы, а Голубка все никак не взлетала, и Волк становился все грустнее. Он уже не звал ее на прогулку, не предлагал попробовать на практике движения птиц – а вдруг что-то выйдет?.. Он просто сидел и смотрел на нее печальными желтыми глазами, и Голубка чувствовала себя ужасно виноватой… Ведь она понимала, что недостаточно сил и времени отдает своей мечте. Вот только признаться в этом Волку не могла: стыдно было.

Как-то вечером они сидели у открытого окна и пили чай. Голубка задумчиво грызла карамельку, а Волк с глубокой тоской смотрел в небо. Вот тогда-то это и случилось.

– Как давно ты уже не занималась летательной гимнастикой!.. Ты больше не хочешь в небо, – голос Волка был тихим, Голубка едва слышала слова, но каждое жалило ее, как оса, и ей было так больно, что она едва не расплакалась. Но Волк посмотрел ей прямо в глаза и добавил, усмехнувшись: – И вместе мы никогда и никуда не полетим.