Оксана Гаврилова - Розовый иней. Избранное

© Оксана Владимировна Гаврилова, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

«Мне когда-то казалось, что существует только два типа мужчин: принцы на белом коне и нищие. Причем основным показателем богатства я считала красоту, а бедности – уродство. Однако книги всегда влияли на мое сознательное и бессознательное. И в виде ли исключения (не могу сказать с уверенностью), но образ Квазимодо стал для меня идеальным. Ситуация же в целом поменялась. Теперь я насчитываю три типа мужчин: женатых любовников, свободных и желающих несвободы.

В силу своей наивности я верю каждому слову моего спутника и вношу его аккуратным почерком в хранилище памяти, чтобы в нужный момент достойное не заставило себя ждать.

– А ты симпатичная девушка, – так начинают свое знакомство ловеласы.

– Как все загадочно! – восклицают они. Впрочем, иногда от романтики может не остаться и следа. Чаще герои-любовники пишут вожделенные стихи в адрес прекрасного пола, но терпеть не могут поэтесс.

Проследим незамысловатую диалогическую картину:

– Ты меня интригуешь. Давай завтра встретимся? – начинают они продуманные действия, предугадывая дальнейший ход событий, – Поиграем в кошки-мышки, я тебя не съем.

– Они не такие пушистые, как иногда кажется! – появляются неожиданно доброжелатели.

– Нет, правда, почему пушистый?! – спрашивают сами ловеласы. И дождавшись ответа, восклицают снова:

– Ты интересная, но замороченная. Второго больше.

В моем архиве возникает гениальная идея:

– А почитайте мне стих, – говорю я.

– Не хочу, – отвечают они.

– Тогда до случайного свидания! – заключаю я.

– До случайного, романтично. Там и почитаю, – вторят они в один голос. – Может быть, все-таки увидимся? Мне захотелось называть тебя… (далее непонятное слово).

– Как угодно, конечно.

– Не пойму: ты развлекаешься или это ты так мыслишь? Боюсь, что второе.

– Может быть… А дружба между мужчинами крепка?

– Крепка, (мое имя). А тебя теоретически возможно соблазнить? – ловеласы всегда бесхитростны.

Роль свободных мужчин несколько отличается от роли героев-любовников. Предельная наблюдательность переполняет их обилием красок и едва уловимыми оттенками неосязаемой палитры эмоций. Любовь к изящному не позволяет им быть коллекционерами, собственниками. Они никогда бы не решились на близкое знакомство с обездвиженной и прикованной белянкой. Лаская взглядом ее упругие крылышки, они не пресыщаются, а налюбовавшись, всегда отпускают. Любовь их настолько возвышена, что оказывается вне зоны доступа.

Если мужья-любовники в большинстве своем категоричны по отношению к вере, а порой очень дерзки и нетерпимы («Твой протопресвитер – дурак. Хорошо, не твой, но фигню же ляпнул»), то свободные мужчины в этом отношении сдержаны, они взвешивают каждое слово, знают цену жизни, за что я их и люблю, разумеется, чисто теоретически.

Практически можно любить только третий тип мужчин. Они, как и второй, мудры, однако не ставят между собой и окружающими границ. В них меньше всего гордости. Господь наделил их возможностью чувствовать не только свою боль. Они живут во Христе и шествуют вместе с Ним на Голгофу. Они не идеалисты и знают, что трудности закаляют душу, а распятие очищает от страстей.

Когда-то он думал идти в монастырь. Говорит, что из гордости, потому что теперь уверен, что Бог дает каждому нужное для спасения, и ему дал болезнь тела. Он страдает от основного заболевания и одиночества. Его движения зависят от стимула, а тонус напрямую связан с успокоительным, которое он хочет бросить пить, чтобы удлинить сутки. У него дома красивый молитвенный уголок со свечами, маслицем и иконами. Он читает духовную литературу, которую покупает в лавке при церкви Николая Чудотворца, слушает духовные песнопения, ходит в храм на службы. Он крестился девять лет назад, так как почувствовал в этом необходимость. Его день Ангела – 8 октября. Он хорошо играет в шахматы, настольный теннис, занимается велоспортом. Раньше коллекционировал кассеты и старинные монеты. Его хобби – фотографирование. Он ходил крестным ходом с Чудотворной Казанской Жадовской иконой Богородицы и запечатлевал его на пленку, запечатлел он и Владыку, освящающего их храм, и батюшку, совершающего таинство, венчание… Фотографии он дарит и мне. Его сестра – учитель начальных классов, а племянница – студентка, как и я. Он говорит, что ему интересно со мной, что я милая, ласково называет по имени. Отношения между мужчиной и женщиной, если они чисты, для него – дар Божий, рай на земле.

«„Женскую поэзию не люблю. Мужчине хочется не только преклоняться перед женщиной духовно, но и владеть ею физически. В тебе есть тайная страсть. Нужно давать ей выход“. „Бойтесь кого-либо искусить, хотя бы и невольно. Вам нужно понимать, что женщина является причиной страсти для мужчины. Падение может подкрасться незаметно. На своих вершинах поэзия беспола“», – откликаются один и другой.

И я начинаю понимать… Начинаю понимать, что желающий несвободы меня недостоин, что свободному я ничем не могу помочь, что мужчины-бабники появляются не на пустом месте, что я женщина и могу любить. Безвозмездно и страстно»…

Она встретила его в городском парке на берегу реки. Он сидел на лавочке, около фонтана, с бутылкой пива в руке, помятый. Погрузившись в себя и хмель, он не заметил остановившуюся девушку и растерянно, но с большим любопытством уставившуюся на него. Хотя, казалось, в нем не было ничего такого, что могло бы привлечь к себе внимание постороннего человека.

Город давно утратил свою притягательность и силу, потускнел, истощился и почти завял, потому любознательных и любопытных практически трудно было найти. Да и чего ради? Гиблые и понурые горожане сновали туда и сюда будто бы в ожидании конца света. Друг до друга никому не было дела. «Вот подкоплю деньжат и махну на все четыре стороны, – думал каждый второй, – захолустье из руин не восстанет, не воссияет звезда Иосифа». Кто-то за год до начала поездки на Кубу уже начинал учить испанский, кто-то проходил курс духовной практики перед поездкой в Тибет, запасался лекарствами и собирал багаж. Наступало время, и многие, действительно, отправлялись в путь, с большой радостью и великим облегчением прощаясь с родными пенатами…

А девушка все стояла возле захмелевшего и наблюдала. Ее тоже никто не замечал, да и одета она была не броско, но выглядела очень даже опрятной и привлекательной. Десять минут назад она вышла из трамвая живая и гордая, сейчас же стояла растерянная и притихшая.