Виталий Васильев - Полиция Бога

– Злой ты!

– Стараюсь.

В голосе послышались нотки довольства и сарказма. Сон медленно покидал голову, мысли упорядочивались. Взглянул на часы. Четвертый час.

– Так, что по делу или тебе не спится? Я спать хочу.

– Хорош Ваньку валять! Встал и побежал, одна нога здесь, другая еще дальше! – заорал голос сержанта у меня в голове.

Выскользнув из-под одеяла, не потревожив сладкий сон жены, я мчался по пустым улицам. Ангел трепался на отвлеченные темы, по ходу указывая повороты. Въехали во двор по улице Малиновского. Обычные панельки.

– Тебе пригодится шприц с маслом, маркер и пакет для собачьих какашек.

Серьезность в голосе ангела меня поразила.

– Что! Поднять меня ночью, чтобы устроить кому-то розыгрыш? Ты совсем съехал? Не смешно!

Я хотел завести машину и поехать прочь, но рука не двигалась.

– Это серьезное задание, и никакой шутки тут нет.

– Ты можешь меня остановить, но не сможешь заставить.

– Тут ты прав.

В голосе ангела появились нотки раздраженности.

– Если от этого зависят жизни нескольких миллионов человек, а может, и судьба планеты?

– От собачьего дерьма?

– Уж извини, как смог, так картину и собрал.

Ангел то ли не хотел, то ли считал ниже своего достоинства, то ли просто не мог врать. Он или не отвечал на скользкие вопросы, или отвечал непонятно. Все, что угодно, но не ложь. И если что-то говорил, то это была правда.

– Рассказывай или я с места не сдвинусь!

– Пожалуй, пока Феофана не вывели, а Сидор Никанорович в трусах чистит зубы, им еще спускаться с шестого этажа пешком, время на рассказ есть. Существует лига деструкторов – это духи, желающие начала времен, второго сотворения жизни как минимум на этой планете. Жизнь, конечно, что греха таить, получилась не очень, можно было бы и лучше, но что сделано, то сделано. Понемногу исправляем косяки. Деструкторы хотят выжечь шарик и начать заселение заново.

Ангел рассказывал это так буднично, как про популяцию бабочек Шри-Ланки или стадо новозеландских коров, присланных на разведение. Мне стало не по себе.

– Из многих прочих лиг эти ведут себя более-менее сносно и причислены к официальной оппозиции. Им даже выделена некоторая квота воплощений. Хотя ничего путного из этого не получается, только криминал да жулье всех мастей.

Ангел замолчал, похоже, встречи с такого рода «людьми» запомнились крупными неприятностями.

– Вон в том доме на пятом этаже с мамой живет девочка Маша, двенадцати лет. Нормальная девочка, звезд с неба не хватает, в меру добра, в меру умная и в меру хитрая. Через улицу живет мальчишка, Сашкой зовут. Разгильдяй и пофигист. Отец его пытается в строгости держать, но отец у него добрый, и держать получается не очень. Хотя пацан шкодит по мелочи и ради шутки. Зла никому не делает. Эти ребята пока по-детски дружат, у них только начинается любовь с записок, снежков, рисунков на стенах и прочей подростковой ерунды.

– Мы здесь каким боком? – не выдержав повествования, спросил я.

– Какие же вы примитивы. Все у вас быстро! Хотел знать, я рассказываю. Имей терпенье выслушать.

– Хорошо, хорошо, давай дальше, только как-то компактней, что ли.

– Как для ограниченного в развитии, буду краток. Слышал, говорят, «браки заключаются на небесах».

– Расхожая фраза, каких полно.

– Может, и так, только это правда. Их любовь будет расти, они ненадолго расстанутся, учеба, армия и прочее. Но повзрослев, встретятся и сойдутся в счастливой семье. И мы с тобой должны этого не допустить.

– Это почему же, чем тебе ребята не угодили?

– Резкий ты, как вода в унитазе! У них родится мальчик. Это воплощение и передано по квоте деструкторам. А на воплощение идет не абы кто, а Рафаэль. Разрушитель миров, начальник боевого крыла. Неофициально перехвачен план картины деструкторов. Официально отменить воплощение нет возможности без прямых доказательств. Они появятся, но позже. Когда он родится, это уже не будет иметь значения, его окружат столько ангелов и агентов, что на пушечный выстрел не подойти. С такой крышей он будет переть, сметая всех и вся со своего пути. Тут уж как минимум третья мировая, как максимум планетарная катастрофа. Я и придумал сломать любовь, не будет любви – не будет семьи, не будет семьи – не будет воплощения. Заявка на новое воплощение, расчет картины, ожидание квоты – это куча времени. Там уже и агентура сработает с доказательствами, глядишь, деструкторов вообще квоты лишат.

Тут настало время мне задуматься. Так живешь себе, живешь, а тебя лет на двадцать уже просчитали, и для кого-то ты уже «прочитанная книга».

– Двадцать лет это не круто, Творцы миров веками считают.

– А ошибки бывают?

– Если кто-то вмешивается, тогда конечно, если никто не лезет, то все гладко. Но ведь всегда кто-то да влезет в картину.

Уже рассвело, но двор был пуст. Летом светает рано. Сидор Никанорович явно страдал бессонницей, я бы на его месте дрых и сон видел. Первым в открывающуюся дверь выскочил Феофан. Кобель «дворянской» породы, неизвестной родословной. Средних размеров, с жесткой, всклокоченной шерстью и висящими ушами. От него так и веяло бесшабашной добротой и восторженной суетливостью. Кто бы подумал, что это кинологическое недоразумение сыграет роль в спасении мира. Пока пенсионер Никанорович медленно двигался по пешеходной дорожке, Феофан бегал кругами вокруг хозяина, обнюхивая и одновременно метя окружающие предметы. Отойдя от двери подъезда на добрых пятьдесят метров, Феофан присел в позу «мыслителя» и замер. Никанорович, не меняя скорости движения, мерно двигался по доведенному до автоматизма маршруту. Кобель, навалив кучку, побежал догонять хозяина, и они оба скрылись за углом дома.

– Пора! Шприц, маркер, пакет.

Только представьте! Здоровый мужик, не пьяный, не укурок. Собирает собачье дерьмо, мажет этим дверь и коврик перед дверью. И пишет на стенке «Машка дура и с….» и вместо подписи смайлик.

– Если меня хоть кто-то увидит, на камеру снимет и полицию вызовет, я на пару месяцев загремлю в психушку.

– Да кому ты нужен, на тебя смотреть! Отвечаю! Никто не смотрит.

– Только для спасения мира! Брюс Уиллис бы точно от роли отказался, несмотря на любой гонорар.

Спускаясь по лестнице, в подъезде я заметил еще несколько записей нехитрого содержания, подписанные смайликами. То, что сделано, наверняка будет перебором, и Машке крепко достанется за «плоды популярности». Какая уж там любовь.

– Одно дело сделано, теперь нужно отправить Сашку в больницу, и чтобы отец его в другую школу перевел. – заговорщически прошептал мне на ухо ангел.

– Это каким таким образом? – искренне удивился я, к тому времени выходя во двор.

– Видишь «Паджеро» белый? Брызни масла со шприца на тормозные диски. Через алюминиевые литые диски это очень легко. Сашка вчера хвастал перед классом, особенно перед Машкой рисовался, как он крут и может на отцовском джипе в школу приехать. Для этого он уже с вечера спер ключи, у отца сегодня выходной, и после вчерашнего пива тот будет спать до 11 часов. Сашка и хочет после первого урока джип поставить на место, вроде ничего и не было. Только доедет он до того поворота.