Роза Нургалиева - Рак молочной железы: моя необыкновенная история

В таком состоянии я просидела на стуле, ожидая врача в коридоре отделения диагностики, около получаса. Я смогла сделать только два звонка – мужу и маме, чтобы сообщить страшную новость. Бедная мама, представляю, что ей пришлось пережить. Нет хуже известия для матери, чем известие о смертельном заболевании ребенка, даже если «ребенок» уже взрослый самостоятельный человек… Но в ответ на шокирующую новость, я услышала в телефонной трубке огорченный, но твердый голос мамы: «Ничего, будешь лечиться, все будет хорошо».

Мама восприняла известие о моей болезни без паники, потому она «закаленный» человек. Она прошла через весь этот ужас 20 лет назад, прошла через радикальную мастэктомию, несколько курсов химиотерапии, ей тогда было 45 лет… Мы все уже забыли про этот кошмар, и вот он снова вернулся, но уже за мной, ее дочерью… Никто не ожидал возвращения ночного кошмарв, тем более так скоро.. Да, я знала, что я в группе риска, и собиралась «где-нибудь после 40» делать УЗИ раз в год, но в 36 лет это было неожиданно…

Но оставим пока меня с моими мыслями в очереди в ожидании врача. Давайте разберемся, почему мы все так боимся услышать диагноз «рак», что стоит за этим страхом, и почему услышав «сахарный диабет» или «инфаркт миокарда» мы не так испугаемся, как если услышим «рак», а ведь от того же инсульта риск умереть за считанные дни гораздо выше.

Когда врач говорит больному: «У вас Рак», эти слова вселяют ужас и воспринимаются как смертный приговор, потому что у большинства людей сложилось представление, что рак это неизлечимое заболевание, связанное со страданиями, болью и непременной смертью. Поэтому, услышав слово Рак, человек оказывается под сильнейшим психоэмоциональным воздействием, испытывает ужас и страх, и уже мысленно прощается с жизнью.

Под одним понятием «Рак» объединяют совершенно разные формы злокачественных образований, с разной степенью выраженности и возможностью излечения. Мы все слышим истории известных людей умерших от рака, но никто не знает, сколько людей вылечились.

Если поинтересоваться статистикой, сколько людей вылечились в стенах того же онкологического диспансера, или вспомнить, есть ли в кругу ваших знакомых люди, победившие болезнь и здравствующие по сей день – а таких обязательно найдется не мало в вашем окружении, нужно только вспомнить, и на ум придет вылечившийся родственник, коллега или соседка… Станет понятно, что вылечившихся людей не мало, не все обязательно умирают! Большинство людей на постсоветском пространстве, известных и не очень, предпочитают сохранять такие подробности своей жизни в тайне, и лишь немногие готовы говорить о перенесенном онкологическом заболевании открыто. Люди боятся огласки, не хотят разговоров, им хочется навсегда забыть об этом периоде своей жизни. И это, конечно же, право каждого человека, право на неприкосновенность личной жизни и информации, касающейся ее. Но в то же время европейцы и американцы в этом отношении более свободно и открыто делятся своими переживаниями и рассказывают о борьбе с болезнью, и они менее подвержены патологическому ужасу услышать из уст врача диагноз «рак» и умереть от этого. Да, это неприятность, любой огорчится, но это всего лишь болезнь, а не дьявол во плоти, и нужно лечиться. Медицина развивается, сегодня нам доступны более современные методики лечения, лекарства, которых не было еще 10 лет назад. Рак молочной железы самый поддающийся лечению из всех видов рака.

Если все вышеперечисленное не помогает вам справиться со страхом и паникой, то просто подумайте о том, что душа бессмертна, и если вы умрете (а мы все умрем рано или поздно) то вы продолжите свое удивительное путешествие после кратковременной остановки здесь, на Земле, в материальном мире, которую мы называем «жизнь». После смерти душа возвращается домой, туда, откуда она прибыла. Жизнь и смерть неразделимы, и смерть такой же естественный процесс, как превращение воды в лед или пар, то есть мы просто перейдем в другое состояние, но продолжим «жить» только в другом мире.

Я отношусь к смерти философски, хотя совсем недавно я вообще об этом не задумывалась. А сейчас я верю в жизнь после смерти. Я верю в то, что душа есть, и что она бессмертна, верю в то, что есть не материальный мир, гораздо больше и невероятней, чем этот… Но нам не суждено знать об этом наверняка при жизни, мы узнаем только когда перешагнем черту, которая разделяет жизнь и смерть. Особенно в такие моменты как этот, понимаешь, что смерть не где-то далеко, нет, она всегда рядом, и эта черта разделяющая жизнь и смерть тоже всегда рядом, не знаешь в какой момент ты перешагнешь ее, и перейдёшь в мир иной…

После того, как вы это осознаете, вам станет легче и панический страх отступит. Совсем не бояться смерти невозможно, потому что этот страх на уровне подсознания просто необходим всем живым существам для того, чтобы жить. Но контролировать этот страх так, чтобы он не мешал вам бороться с болезнью, вполне реально. Хотя бы потому, что вы не умрете прямо сейчас, еще пройдет 3—4—5 лет как минимум, прежде чем болезнь одолеет вас, если, конечно, никакое лечение не окажется эффективным. Звучит не очень ободряюще, но в тот момент мне стало немного легче, от осознания, что я не умру прямо сейчас, и у меня в запасе еще есть лет пять… Или еще десятки лет! Какого черта? Почему это я должна хоронить себя? – но такой боевой настрой появился немного позже. А пока я, держа в руках заключение, ждала своей очереди на прием к врачу онко-маммологу, и отказывалась верить в реальность всего происходящего, хотелось проснуться от этого кошмара, и оказаться в своей постели, в шикарной спальне, в новом красивом доме, а не в этом ужасном месте…

Наконец, подошла моя очередь, я оказалась в кабинете уже знакомого доктора (он же делал процедуру биопсии) очень приятного мужчины средних лет, с красивыми глазами и изящными длинными пальцами. Мне показалось, что доктор был также удивлен результатом, как и я. Поскольку больных много, врач очень быстро и по существу рассказал, какие анализы нужно сдать, чтобы после консилиума меня госпитализировали, необходимо было также встать на учет в онкологическую поликлинику, и сделать компьютерную томографию и маммографию с контрастным веществом, для получения полной картины заболевания. Такое исследование делают только в Институте онкологии и доктор дал координаты специалистов, к которым нужно было обратиться. Этот доктор мне понравился, он- настоящий профессионал своего дела, и если бы я не приняла решения лечиться в Корее, то обязательно воспользовалась бы его услугами, тем более такие операции довольно успешно делают и у нас в Казахстане, самое главное сделать это вовремя…