Александр Юдин - Разворошенное гнездо. Повесть

Через несколько минут секретарша вернулась. Вслед за ней вошла главный инженер, невысокая миловидная женщина.

– Вы из редакции? – спросила она.

– Да, я.

Прошли в ее кабинет.

– Замучили, наверное, проверки? – улыбнулся Андрей дружелюбно.

– Ой, и не говорите, – устало махнула она рукой.

– Так что же все-таки стряслось с фабрикой? Еще не забылось, как она была одной из лучших в главке, и вдруг скатилась в болото…

– Ну, не такие уж мы плохие, – обиженно поджала она губы.

– Да? А в чем же вы хорошие? Задания объединения не выполняете – это, сами понимаете, вас не красит. Но, может, тут что-то не так? Защищайтесь, Ольга Ивановна, – с шутливой интонацией предложил Андрей.

– А чего тут защищаться? Вы взгляните на наши результаты, – она подала ему листок с колонками цифр. – Видите? За три года мы дали хороший рост почти по всем показателям, по некоторым даже вышли на преддефолтный уровень девяносто восьмого года. А кое-какие задания… верно, не выполняем.

На цифры Андрей глянул мельком – они были знакомы. Важна была ее реакция на его слова. Догадывалась она или нет, что он провоцировал ее на откровенность, но она пошла в наступление, и это было как раз то, что надо.

– Как же так? Дали приличный рост по производительности; насколько я понимаю, заткнули за пояс родное объединение, а по объемам производства задание не вытягиваете. А? Какой-то парадокс. Может, объединение слишком много захотело? Как вы полагаете, Ольга Ивановна?

– Ну, этот вопрос вы лучше адресуйте нашему директору, – замкнулась она.

«Кажется, грубовато сработал, – укорил себя Андрей. – Надо бы помягче, поделикатнее».

– С директором я на эту тему еще переговорю. Но не думаю, что она мне много скажет. Новый человек, еще не вошла в курс, а вы, можно сказать, выросли на фабрике, – вспомнил Андрей факт, вычитанный в «Заре». – Сколько уже тут?

– Двадцать лет.

– Вот видите… Так что имеете полное моральное право дать свою оценку положению на предприятии.

Андрей не льстил ей, не играл на тщеславии – только помогал освободиться от балласта субординации. Он думал, что ей есть что сказать, но что-то заставляет сдерживаться, ссылаясь на субординацию. Что же это? Просто нежелание принижать авторитет нового директора? Малодушное опасение вызвать ее неудовольствие своей самостоятельностью? А, может, уже имела возможность убедиться, что новая метла по-новому метет?..

– Вообще-то есть некоторые моменты, которые лично у меня, да и не только у меня, вызывали и вызывают возражения, – уклончиво сказала она.

– Например?

– Например, непонятно, какими расчетами руководствовалось объединение, когда комплексным планом выхода из кризиса определяло нам по валовой продукции за два года рост больше чем в полтора раза. Ну ладно, если бы только в денежном выражении – тут хотя бы на инфляцию можно было бы кивать, а то ведь и в натуре, то есть в штуках тоже. Производственные площади остались абсолютно неизменными, нового оборудования мы за это время практически не получали: если раньше в год поступали десятки новых машин, то теперь счет ведем единицами.

– И у вас есть документ, подтверждающий это?

– Пожалуйста, – она достала из стола справку о выполнении заявок на поставку оборудования. – Вот. За три года мы получили только двадцать машин, хотя добрую половину тех, которые мы используем, уже пару лет тому назад надо было списать по причине физического износа.

– А как же вы на них работаете?

– Латаем, – пожала она плечами. – Реставрируем кое-какие детали. Ну, и простаиваем сверх всякой меры… Я уж устала лаяться с нашими механиками. Хвалить бы их, а не ругать: золотые руки у людей – из ничего, фактически из металлолома делают что-то… Но продолжаю нацеливать их, устраивать разносы – надо ведь как-то выкручиваться… Господи, когда это кончится! – неожиданно вырвалось у нее. – Вот освоится наша новая директриса – попрошусь у нее в цех, пусть хоть рядовым мастером: не могу я так работать с лю-дьми, сил нет, не по мне тянуть эту лямку.

Ее пухлые мягкие губы на симпатичном голубоглазом лице с нежно-белой кожей

растянулись в горькой усмешке. Андрей искренне посочувствовал ей.

– А чем будете мотивировать?

– Тем, что муж не любит мои частые командировки, – улыбнулась она. – И еще тем, что детей запустила. Младшенького моего надо к школе готовить.

– Много их у вас?

– Двое.

– На них не кричите?

– Бывает иногда, – нахмурилась она опять. – Придешь с фабрики, как собака цепная…

Увы, раздражение имеет свойство накапливаться.

– Да, и, к сожалению, чем его больше, тем чаще срабатывает предохранительный клапан.

– Ну, а при том директоре, при Сальнике, предохранительный клапан бездействовал?

– Не то чтобы совсем, но гораздо реже срабатывал. Хотя… спросите лучше об этом у Никитиной. Она тогда была на моем месте, а я – в экономическом отделе.

– То есть имели постоянный контакт, видели, каково ей приходится.

– Видела, конечно. По-моему, ей в роли главного инженера было гораздо проще. Понимаете, оборудование тогда еще было относительно новое и на замену поступало хорошо, так что механикам не стоило особого труда поддерживать его. А сейчас… – махнула обреченно рукой. – Небо и земля. Измочалили его вконец. Выжали из него все, перекрыли мощности, дали рост производства в полтора раза и начали задыхаться. А тут вдруг как снег на голову – объединение доводит задание: дать рост объема реализации еще в полтора с лишним раза. Мы – за голову: как, за счет чего? Ну ладно бы за счет дорогостоящего ассортимента, но в том-то и дело, что ткани, которые нам навязало объединение, тоже не давали размахнуться. Мы телефоны обрываем, гонцов шлем к Тимофееву с объяснениями, а он знай одно: «Выполняйте». И весь сказ.

– Не сообразуясь с обстоятельствами, с реальной обстановкой?

– В том-то и дело.

– Ну, а попытались ли вы, то есть все специалисты фабрики, выполнить задание, сделать для этого все возможное или?..

– Конечно, пытались. Куда от этого денешься? Если б только ныли да жаловались, то не дали б того роста, какой у нас есть… Реконструкцию потоков провели, почти каждую операцию обеспечили средствами малой механизации. Внедрили новые способы обработки деталей кроя. Специализировали потоки по ассортименту и сложности моделей.

– Та-ак. А можно все это увидеть? И вообще посмотреть фабрику, с людьми поговорить…

– Конечно. Сейчас я вызову Ирину Семеновну, главного технолога. Она прекрасно знает всю историю фабрики, людей. Лучшего гида не найти, – улыбнулась Ольга Ивановна и позвонила куда-то по внутренней связи. – К сожалению, Ирины Семеновны нет на месте, но минут через пять —десять она должна появиться в кабинете. Это на первом этаже, прямо в цехе. Сейчас у нас полконторы там. Который месяц уж никак не можем закончить ремонт. Нечем ремонтникам платить, и они то и дело разбегаются. Ну ни на что денег не хватает – это ужас какой-то. Так вот, я к ремонтникам должна отправиться, пока они опять не разбежались. А вы сейчас в цех спуститесь, и сразу направо – увидите табличку производственного отдела. Там и встретитесь с Ириной Семеновной.