Виталий Глухов - В гостях у Поликарпа. Шутка в тринадцати актах

А что теперь? – продолжал рассуждать Петрович.

Теперь на каждом углу банки, но за кредит тебя разденут и разуют. Это называется, создали конкурентные условия! Дали полную свободу ростовщику, который беззастенчиво грабит производство и народ, и еще нагло врут, с экранов телевизоров, что теперь народу живется гораздо лучше. Пишут «научные» трактаты, о том, почему и кто затеял перестройку, а под носом и не видят, что перестройку и затеяли те, кто руководят этими банками.

Сегодня, когда масса людей остаются без работы, буквально без средств к существованию, менеджеры банков выписывают себе миллионные премии, и никто не желает видеть в этом вопиющей несправедливости. Как будто, так и должно быть.

– Петрович, я так понял, что ты готов участвовать в ограблении банка? – прервав его монолог, поинтересовался я.

– Какой из меня грабитель, да и не так мы воспитаны. И тебе, Игорь, между прочим, не советую этим заниматься. Убьют как кролика, вот и весь тебе будет сказ.

– Да я и не собирался.

– Вот и правильно. Тебя с работы еще не увольняют?

– Пока нет. Зарплаты, правда, урезали на одну треть. Говорят, что не идет продукция из-за кризиса.

– А что профсоюз? Напиши заявления с просьбой оказать материальную помощь.

– Что ты Петрович! Какой профсоюз! Руководство нашего профсоюза только и думает, как угодить начальству, а до проблем рабочего им никакого дела и нет.

После моих слов Петрович насупил брови и сердито бросил, – так сами же и виноваты, что у вас такое руководство профсоюза. Почему не переизберете других руководителей?

– А ты думаешь, это так просто? Взяли и переизбрали. Был у нас один, кто возмущался, что профсоюзное руководство не отстаивает наших интересов, так первый же и попал под сокращение.

– Вот! Вот! – воскликнул Петрович. – Вы хотите, чтобы все было легко и просто. Без борьбы и трудностей, а так не бывает. И чтобы защитить своего же рабочего, который правильные вещи говорит, у вас духу не хватает.

– Защитишь, так сам и вылетишь с работы. Сегодня на работе никого особо не держат. Ты, то сам Петрович, много выступал против власти в свое время? – решил заметить я ему, чтобы он не очень тут храбрился передо мной. И через минуту добавил, – ведь, и поводы для этого были.

– Возможно, что и были, – спокойно парировал Петрович. Но ты, Игорь, забываешь, что я не в рабочем коллективе трудился, а в бухгалтерии, тем боле в должности главного бухгалтера.

И трудился, надо заметить, честно. Ты ведь сам видел, как мы с Лидией жили. Да и на пенсию вышел еще тогда, когда начальство не жульничало с государственными деньгами, побаивались.

– Ладно, Петрович, не обижайся, это я так, к слову сказал, – успокоил я старика. – Пора мне домой, а партию оставь. В другой раз доиграем, – добавил я, и, попрощавшись с соседом, вышел на лестничную площадку.

Мы с моим соседом по лестничной площадке Евгением Петровичем Житковым живем хорошо. Здороваемся и друг другу козней не строим, видимо по тому, что делить нам особенно нечего. А по субботам, когда выдается время, играем в шахматы. За шахматами, иногда, правда, и с пивком, часто беседуем на различные темы, особенно на темы политические. Так как, о чем бы я не начинал говорить, Петрович обязательно все сведет к политике. Такая у него натура. И тут наши позиции во многом расходятся. Я, в этих спорах, чаще поддерживаю наше правительство и президента, так как смотрю телевизор и в курсе событий, а он все больше ударяется в критику, в абстракции. А что ему остается? Он то свой старенький «Горизонт» давно снес на свалку, ну а новый покупать не захотел.

«Нечего там смотреть, да зря тратить время», – пояснил мне Петрович, когда я спросил про телевизор. Возможно, что он и прав, иногда думаю я. Тем боле, что о событиях в стране и даже заграницей, он всегда осведомлен лучше меня.

Вот и в прошлую субботу разговор начался с обыденного вопроса Петровича, а закончился жарким спором, правда без серьезных обид и оскорблений.

Первая партия, в которой мы разыграли ферзевый гамбит, уже подходил к середине, когда Петрович спросил про дачу:

– Ты свой участок уже приготовил к посадкам?

– В этом году я освободился от этого дачного ярма. Продал я свою дачу и не жалею. Сколько можно на ней горбатиться!

Петрович внимательно на меня посмотрел, как бы оценивая мой поступок, двинул ладью на H6, создав угрозу моему левому флангу, и спросил:

– А может зря, ты это Игорь сделал? Смотри, как овощи сейчас подорожали. Да и сил у вас с Екатериной еще вполне достаточно. Я ведь свою дачу продал только потому, что болезни одолели.

– Ничего не зря. Ты Петрович сам посуди. Сколько надо вложить в этот жалкий участок в четыре сотки, чтобы выросли эти овощи? Инвентарь надо? Надо. Удобрения вносить тоже надо. За охрану платить надо. А сколько уходило денег на бензин и ремонт моего старого «москвича», трудно и посчитать. А теперь бензин стал дороже двадцати рублей литр. Посчитай все это, ты же бухгалтер, и сам увидишь, что овчинка выделки не стоит.

Да! Никуда не годиться наше правительство, – как обычно начинал гнуть свою линию Петрович, и так хитро на меня поглядел, ожидая моей реакции.

Я молчу и делаю вид, что думаю над очередным ходом, а у самого в голове уже крутиться вопрос: почему это оно не годиться?

Но Петрович то знает, что он уже втянул меня в этот разговор и продолжает, как бы, между прочим, двигая пешку на А5:

– Продаем нефти больше всех в мире, а бензин чуть ли не самый дорогой.

– Бензин конечно нынче дорог, но с чего ты взял, что у нас самый дорогой? – перешел я в наступление и переместил офицера с F8 на D6.

– А ты и не знал? – воскликнул Петрович, и, поднявшись из-за стола, прошел в комнату.

Из комнаты Петрович вернулся с кой-то газетой в руках, и, развернув ее, торжествующе прочитал: «Правительство Ирана временно отменило действующие в стране квоты на покупку бензина, разрешив своим гражданам покупать то количество топлива, которое им необходимо.

В остальное время в Иране действуют нормы на покупку бензина – 120 литров топлива на одну машину в месяц. Эти ограничения были введены в июне прошлого года из-за нехватки бензина: дело в том, что в Иране действует государственная программа дотаций, в рамках которой граждане страны могут покупать бензин по сверхнизким ценам (10 центов за литр).

Литр бензина в Туркменистане стоит 50 копеек (два цента). В группу стран с дешевым бензинов входят также Венесуэла (три центра за литр), Иран (9 центов), Ливия (13 центов) и Саудовская Аравия (16 центов за литр)».

Закончив читать, Петрович, внимательно посмотрел на мою реакцию и улыбнулся, хотя я только поерзал на стуле, а затем добавил: