Антонина Глушко - Провинциалка

Пройдет много лет и Мешков добровольно, без принуждения расскажет о совершенном им злодеянии со всеми подробностями человеку, перед которым станет более виновен, нежели как убийца, потому как из-за собственной трусости изломал человеческую судьбу. Расскажет все, чтобы избавиться, наконец, от мучительного чувства вины, страха, покаяться в страшном грехе, которому, как он потом поймет, ему не будет прощения. Но это будет очень и очень нескоро.

– Танечка, да не переживай ты за меня, моя родненькая. Все будет хорошо. Тебе, как медику известно: ничего серьезного у меня нет. Так, небольшое недомогание. Анализы мои хорошие, кровь в норме, ты же сама в этом убедилась. Не волнуйся, доченька. Вот только немножко отлежусь, и все будет хорошо, – успокаивала Анна Сергеевна Таню.

То, что свалило с ног эту женщину, называется не болезнью, а тоской, несправедливостью, нанесенной ей жизненными обстоятельствами, а если точнее, то ее собственным мужем, но об этом было известно лишь ей одной. Эту тайну она тщательно скрывала от дочери.

Таня терялась перед недугом матери. Ту словно что-то съедало изнутри. Вроде бы ее организм был в норме, никакой патологии во время обследования выявлено не было, однако женщина продолжала таять на глазах, словно свечка.

«К бабке-ворожке, что ли сходить, как советовал мне заведующий отделением?» – цеплялась девушка за последнюю надежду вернуть здоровье своей доброй и любимой мамочке.

Врачи городской больницы, где Таня работает медсестрой после окончания Уссурийского медицинского училища, в один голос заверяют: с ее матерью все в порядке. Органы функционируют нормально, никаких отклонений в организме нет. Они теряются чем можно лечить такую пациентку.

Недуг матери Таня стала замечать еще года три назад. Собственно это и послужило тому, что она поступила учиться не в мединститут во Владивостоке, где пришлось бы обучаться не менее шести лет, а в Уссурийское медицинское училище на фельдшерское отделение, которое окончила менее чем за три года.

Девушка сейчас об этом нисколько не жалеет, она имеет возможность помогать своей мамочке, постоянно быть рядом с ней.

Вот вылечит свою родненькую и тогда не исключено, что снова сможет возобновить учебу в мединституте, теперь, правда, уже в Университете, рассуждала Таня.

Несмотря на юный возраст – ей едва исполнилось двадцать лет, девушка уже довольно проницательный человек. А, став медиком, ее проницательность усилилась. Таня начала догадываться, материнская болезнь не телесная, а как говорят верующие люди – душевная. Она подтачивает и сжигает человека изнутри испепеляющим огнем.

Испробовав все имеющиеся лечебные средства, в том числе и «бабушку-ведунью» с ее травяными отварами, Таня поняла – лечение бессильно. Стала самостоятельно искать причину возникновения материнского недуга. Припомнился случайно, подслушанный ею родительский разговор:

– …Аннушка, ведь ничего не изменилось. Все остается по-прежнему. Ты же сама не пожелала уехать со мной.

– Зачем этот позор мне на голову? Я что ли виновата в том, что ты сделал меня калекой?

– Я каюсь в своем грехе, и знаю, что мне нет прощения. Я тебе тысячу раз говорил, что виноват, виноват и несу этот крест, словно Иисус на Голгофу.

– Для тебя уже Голгофа достигнута и без креста, ты обрел то, чего лишил меня в свое время.

Таня тогда ничего не поняла из того разговора и не придала ему значения. После него мама стала вялой, словно со сна, а однажды случайно заметила, как та, стоя у плиты, помешивая в кастрюле ложкой, незаметно смахивала слезы. Спрашивать у матери об их отношениях с отцом Таня не решилась.

Своих родителей она очень любила, считая их идеальной парой. Да и вообще, на взгляд Тани, у них была замечательная, благополучная семья. Единственным, отрицательным показателем благополучия была папина служба. Он редко наведывался домой, но на то была веская причина, оправданная особенностью его работы. А кто сейчас живет так, как ему хочется?

Таня утром вернулась с ночного дежурства. А это значит, что сегодня она целый день будет дома. И хотя мама предлагала ей прилечь отдохнуть, однако у нее совершенно не было желания спать. У девушки было распрекрасное настроение. И было отчего.

Во-первых, мамочка не лежала в кровати, как обычно, а одетая сидела в кресле и смотрела телевизор. Это уже отличный показатель. Значит, Таня быстро приготовит еду, и они вместе с нею позавтракают за одним столом. Во-вторых…, во-вторых…. Девушка, подошла к кухонному окну, прижала руки к груди, закрыла глаза, и счастливо рассмеялась. Ей вовсе не хотелось спать, несмотря на бессонную ночь. Но, какую! Она тряхнула головой, словно отгоняла мысли, с которыми вовсе не хотелось расставаться, развернулась и принялась за стряпню.

Ей хотелось петь! И она тихонько запела. Она была счастлива, счастлива, улучшившимся самочувствием мамочки, а еще … Таня боялась назвать вслух то, что поселилось у нее в сердце, в душе, в ней самой.

Вадичка… Смешной забавный, а теперь она уже точно знала – любимый Вадичка, она так называет его мысленно. Вслух же произносит Вадик и никак не иначе. То есть официально. Вадик.

Неожиданный больной поступил в отделение их больницы, как раз в ее дежурство. Того пострикала медуза. Состояние пациента было очень тяжелым, он находилось на грани глубокой комы. Температура зашкаливала за сорок. Тело покрылось красной сыпью и вспухло, словно его долго хлестали крапивой. Врачи суетились, боялись потерять парня. Опасались отека гортани, а это удушье. На всякий случай был вызван лор-хирург.

В случае если не подействуют капельницы и другие медикаментозные средства, пострадавшему придется вскрывать гортань. Лицо больного представляло сплошной багровый отек. Глаза не просматривались. Сам он тяжело и хрипло дышал, находясь в бессознательном состоянии. Был срочно вызван аллерголог для консультации. Взяты пробы на выявление аллергенов.

В больничном коридоре, толкалась толпа молодых людей, которые вызвали «Скорую» на пляж, что на станции Санаторная, где приключилась непонятная болезнь с их товарищем. Молодые люди страшно напуганы, они не могли понять причину случившегося.

Это были москвичи – члены студенческого, молодежного отряда направлявшиеся на рыбную путину на остров Шикотан. Два дня, отведенные им на отдых после перелета во Владивостоке, молодежь решила посвятить купанию в Тихом океане. Никто из них не знал, как опасны его теплые прибрежные воды, кишевшие «крестовиками» – ядовитыми медузами. Одной из них и был обожжен несчастный студент. Жизнь парня висела на волоске.

Четверо суток, не отходя от пострадавшего, врачи боролись за его жизнь. И выходили, спасли москвича от смерти и инвалидности.