Игорь Переверзев - По ту сторону мечты

Самолет пришел точно по времени, в половине восьмого, за стойкой регистрации мы встретились с Петровичем, как его называли у нас в конторе, и пожали друг другу руки.

– Ну, как на новом месте? – спросил он. – Судя по отчетам, справляешься. Молодец! – поприветствовал меня Маслов.

– Добрый вечер, стараемся, Борис Петрович, – ответил я. Я подумал: неужели он и во время полета думал о работе?

Не мог, например, спросить, как я доехал или какая погода в Москве сейчас? Вечно все играют в серьезных пузатых дядек, с невероятным, как им кажется, чувством юмора.

– Я к себе поеду, но с тебя ресторан, – заявил Петрович, обладатель огромной квартиры в центре, в которой он проводил от силы дней десять в году. – Проголодался я, да и назначение твое мы так и не отметили. Шевцов, хорошо выглядишь, парень, – выдавил из себя Петрович, пытаясь расположить меня для дружеской беседы.

– Вы же знаете, я спортом занимаюсь и…

– Знаю я, каким спортом вы в вашем возрасте занимаетесь, – перебил меня этот неуклюжий толстяк и размашисто, как гром, рассмеялся. – Бег по койкам, – сквозь смех вставил он, – с препятствиями, – закончил миниатюру этот раскрасневшийся, как арбуз, довольный собой идиот.

Мы взяли такси, погрузили багаж и поехали домой к Петровичу – положить вещи – и оттуда прямиком в ресторан. Около десяти часов мы уже сидели в Goodman’е на Комсомольском проспекте. Почему Маслов обожал это заведение, нахваливая местное мясо, я понятия не имею до сих пор.

– Парень, таких мясных блюд больше нигде нет, ты же знаешь, я полмира объездил, – хвастал Петрович на правах хозяина.

– Ага, это точно, – парировал я, сомневаясь, что мой шеф заезжал куда-то дальше турецких отелей со шведским столом.

– Сейчас возьмем по пиву, – подзывая официанта, громко орал Петрович, не жалея своей отвисшей, как у альбатроса, глотки. – К пиву по тарелке рыбки, она здесь великолепна, а потом, – продолжал шеф, – съедим по мясу и попьем вискаря, у меня для тебя важные новости.

– Угу, – ответил я, – с удовольствием!

Мы заказали по кружке нефильтрованного и по тарелке фирменной жареной барабульки. Я ужасно проголодался и ел с аппетитом. Рыба была превосходной, сок лимона, которым щедро обливал рыбу мой начальник, ухаживая за нами обоими, только способствовал хорошему аппетиту.

Борис Петрович ел очень много, показывая, что вечер будет долгим. Он заказал еще одну большую тарелку рыбы, видимо, забыв про заказанное мясо с гарниром.

– Я вот что сказать хотел, – расправившись со вторым бокалом и закусив рыбой, причмокивая от гастрономических радостей, начал Петрович. Он ослабил галстук, который, казалось, мешает глотать большие куски, тяжело вздохнул, переведя дух перед отправкой еще нескольких небольших рыбешек, и продолжил: – В Европе, в общем, контракт мы заключили, помнишь? – Я кивнул. – В общем, им так понравилось с нами работать, что я уже в Италии после этого побывал и во Францию съездил недавно по их приглашению. Хотят со мной на пару представительство там открыть, понимаешь, о чем я, парень?

– Не очень, – ответил я, поглядывая через три столика на девушку, сильно похожую на Аню, о которой я думал весь вечер. – Да, да, сказал я, немного опомнившись от образа Ани, – вы молодец, Борис Петрович. Штурмом Европу берете?! – сострил я.

– Слушай, парень, ты меня вообще слушаешь? К твоему сведению, твой шеф, старина Борис Петрович, там, во Франции, сказал нашим европейским партнерам, что у него есть человек, который это самое представительство поможет организовать. И этот человек ты! Миша, как слышимость? – спросил Петрович, предвкушая мой неописуемый восторг. Я сделал вид, что до меня только-только начинают доходить слова старого пройдохи, но у меня плохо получалось. Мое хмурое лицо давало ясно понять, что идея мне не очень по душе. Как же так? Я расписал по дням наши счастливые деньки вместе с Аней, поездки, радостные минуты ничегонеделания и все такое прочее, ведь сейчас мой график позволял уделять работе минимум времени, а я так давно мечтал об этом… но вечно что-нибудь встает на пути моего счастья.

Я посмотрел в глаза шефу и вдруг понял, что как бы мне ни было хорошо и сколько бы мне ни платили, уйди я хоть на йоту от курса, заданного Масловым, и я тут же окажусь на улице, поэтому разыгрывать спектакль с ним не имело никакого смысла. «Тяжело смиряться с этим, тем более что я становлюсь старше», – думал я. Борис Петрович выжидающе смотрел на меня, медленно прожевывая только что поданное мясо, запивая неразбавленным “Chivas regal”. За соседним столиком пожилой человек в красивом сером костюме закурил сигару, потянулась струйка отвратительного едкого дыма. Сигары я ненавидел. В тот самый вечер я дал зарок потерпеть последний год общество Маслова и заняться наконец тем, что мне нравится в жизни, и плевать я хотел на деньги. «Как раз мне будет тридцать три года, даже цифра красивая», – думал я, ковыряя вилкой в салате с креветками.

– Спасибо за доверие, Борис Петрович, – спустя обязательную в таких случаях двухминутную паузу, начал я врать. – Это так неожиданно, вы мне так доверяете!

– Ну вот, – ответил Петрович, а я думал, ты испугался ответственности!

«Вот дурак, – подумал я, – каким же надо быть ослом, чтобы так подумать: я боюсь чего угодно, кроме как остаться верным сотрудником навсегда, и пусть самого высокого ранга. Все же ведь прекрасно понимают, что разницы между безработным директором и безработным водителем – никакой, оба наемные единицы, которым всегда найдется замена».

– В общем, так, – продолжал Маслов в своей покровительственной манере, – есть там парень такой во Франции, Картье фамилия у него, Пьером зовут его, кажется, или что-то такое, я тебе его визитку дам. Он там такой же, как и ты здесь, в общем, тоже главный помощник хозяина, – произнес Маслов и сделал паузу, чтобы отправить помидор черри и кусок стейка с кровью себе в рот. Я мысленно проговорил это его «такой же, как и ты… помощник хозяина» еще раз, как бы скрепляя сам с собою негласный договор.

Совершенно точно я решил, что теперь все будет по-моему, и опять почему-то подумал об Ане.

– Слушай, как тебе вон те две, – кивая своей огромной головой в сторону входа, спросил Петрович, когда за столик присели две молодые девушки и, по всей видимости, ждали, когда же им предложат выпить.

– Вроде бы ничего, Борис Петрович, – соврал я. – Честно говоря, в связи с вашим предложением я сегодня не могу думать ни о чем другом, – продолжая идиотничать, продолжил я, чтобы побыстрее покинуть общество этого тучного, напыщенного болвана. – Вы не против, если я посижу еще немного и поеду домой, я вчера на работе был, разбирался долго по одному вопросу, – закончил я свой спектакль, не очень-то надеясь на успех.