Сергей Учаев - Пустое место

Маша же, как всякий современный подросток, не понимала и не ценила красот природы. До пикников она еще не доросла, и все прелести хозяйского хождения меж огородных грядок ценить ей было рановато. Сад, в который она еще в юном дошкольном возрасте ехала с удовольствием, теперь потерял для нее малейшее значение. Появиться в нем значило бы сознаться в собственной незрелости. Да и что бы она здесь делала? Сверстников ее, насколько я знал соседей, в округе практически не было. Я отлично понимал ее нежелание ехать в дедушкин домик за городом, как она его называла, потому что и сам когда-то испытывал нечто подобное. Одиночество за компьютером для современного ребенка лучше одиночества перед лесом и речкой. Печально, но факт. «Петька на даче» – это уже неактуально.

– А зачем им здесь быть? Вы ж меня не просто в гости позвали, а помочь.

– Так дело-делом, но хоть раз в год выехать из этого грязного города надо. Что сидеть в четырех стенах, – заметил отец. – Как вам не скучно?

– А зачем? Дома может быть и тоскливо, но ведь и на улице не лучше. Здесь тоже, сколько себя помню, с развлечениями небогато. Сходишь разок в лес, пару раз на речку – туда еще километра три тащится, а потом вы в огород погоните полоть, окучивать и совсем житья не станет.

– А что такого? На земле поработать – это только в удовольствие. Что касается городской жизни, то у вас там ведь та же история. Сидите, ни шагу из дому. Я ведь не первый раз говорю: сходите куда-нибудь, не сидите в своей душной квартире! Мы с тобой, вон, сколько раньше мотались: в кино, на стадион, мать тебя в театр все норовила сводить в детстве. В кукольный, так и вовсе, чуть ли не каждую неделю ходили. Нельзя взаперти сидеть все время. Надо с людьми общаться больше. К вам хоть в гости кто-нибудь заходит?

– Заходит, – соврал я, не скажешь ведь, что мы особо никому не нужны, тогда вони еще больше будет. – Иринка, танина подружка, бывает раза два-три в месяц.

– А твои? Твои друзья где? Или Танька всех разогнала?

– Разогнала, и к лучшему, – вставила мать. – А то я помню, в университете вся дружба заключалась в том, что шлялись где ни попадя. Сколько я ночей не спала. Как только в неприятности не угодили, ума не приложу. Этот Миша, толстенький все так и норовил во что-нибудь вляпаться. Что за человек такой!

– Никого она не разгоняла. Сами ходить перестали. Леша уехал в Москву. А Мише некогда, у него работы завались.

– Ничего им не некогда. Просто ты для них стал бесполезен. Вот и забросили они тебя, – прямо сказал отец. – Они-то наверх пошли, а ты под уклон. Вот и разнесло вас в разные стороны.

Я обиделся. Он в очередной раз наступил на больную мозоль, затронул тему, по поводу которой мы постоянно перепирались последние годы.

– Слушай, ты бы определился сначала: их Таня выгнала или они сами знать меня не хотят.

– Не ссорьтесь по пустякам, – вмешалась мать. – Как будто это самое главное в жизни. К нам ведь тоже никто особо не ходил.

– Так понятное дело, почему, – ухмыльнулся отец.

– Почему?

– Потому что ты сама всех повыжила.

– Скажешь тоже. Теперь ты вот и меня начал обвинять. Несправедливый ты, Петя.

– Я не обвиняю, а говорю как есть. Ну да не в нас с тобой дело. Это все уже не имеет значения. Дело прошлое. Главное, не главное, что не ходят, – это неважно. Суть в том, что показательно. Никто с ним знаться не хочет, потому что он под гору покатился.

– Петр, опять ты!

– А что. Надо называть вещи своими именами. Хватит себя обманывать. Сколько лет уж все хрупкую психику жалеем.

Никто и не обманывал. Я давно заметил, как стремительно образовался вокруг меня вакуум, с тех пор как мне пришлось уйти из университета. Но напоминать мне об этом лишний раз не стоило, хотя бы из сострадания и человечности. Впрочем, отец любит теребить незажившие раны. Иногда я думаю это от того, что у него самого жизнь не задалась, и он сам, в свое время тоже, как он только что выразился «покатился». Мог бы работать всю жизнь инженером, а проработал токарем на заводе. Позже, после того как вышел на пенсию, когда токари у нас стали вовсе не нужны, он и вовсе пару лет подрабатывал слесарем, или, как это принято говорить, водопроводчиком в ЖЭКе. Затем с ЖЭКами стало твориться непонятное, и он, не став сильно разбираться в том, что происходит, уже окончательно вышел на пенсию, засел здесь в саду, а на зиму в квартире. С чего он поднял эту тему? К нему и самому никто никогда особо не ходил в гости. Из своих детских воспоминаний я помнил только двух теток, его сестер, и дядю – большого выпивоху, которого по этой причине мать в определенный момент окончательно отвадила от нашего дома.

В общем, кто бы говорил. Но я не стал спорить. Не для этого приехал. Споров мне вдосталь хватит и на работе. А эти мелкие наезды можно и перетерпеть. Молчать, молчать и еще раз молчать. Не поддаваться на провокации противника. Как в отношении гитлеровской Германии в сорок первом.

– Так, ладно, предлагаю с этой темой закруглиться, – сказал я. – Это к тому, почему я здесь, никак не относится. Я приехал. Что нужно делать?

– Давай-ка ты сперва переоденешься. Пошли со мной в дом, я тебе что-нибудь подберу, – предложила мама.

– А я и так в рабочей одежде, – ответил я.

– Ну какая же это «рабочая одежда»? Успеешь еще ее порвать и испачкать. Пойдем, пойдем. Есть у нас, что надеть из старья.

Мы зашли в дом. Изнутри он тоже не слишком изменился. Не только с прошлого лета, когда я сюда приезжал, но и за многие годы владения садом. Две кровати с панцирной сеткой, растянутой уже настолько, что провалы в середине каждой из кроватей нетрудно заметить издали. Стол, покрытый старой клеенкой, у окна с видом на малину, за ним два стула. Против входа маленькая печка, справа, как заходишь, в углу хозяйственная тумба. На ней старый пластмассовый китайский электрический чайник. Поодаль уже маленькая тумбочка и на ней одноконфорочная электрическая плитка, дешевая, тоже китайская.

– Оставляете плитку?

– Ну как же, оставляем, скажешь тоже. Конечно, заберем. Только в последний момент. Еще обед успеем сегодня на ней сварить.

– Так вы только после обеда собираетесь выезжать?

– Да. Раньше никак не получится. Петя упросил соседа снизу, Николая Николаевича помочь с вывозом. Его внук после обеда за нами приедет. Погрузимся и поедем.

– А что у него за машина?

– Да кто его знает… Я ведь не разбираюсь.

– Н-да, не рассчитывал я, что все так затянется, – сказал я, а про себя подумал: «права была Татьяна, только день угробил. Какие тут поля и деревья».

– Разве тебе отец не сказал?

– Нет.

– Не мог он не предупредить. Ты, наверное, просто прослушал.

– Ладно, проехали. Ты мне из одежды что-то обещала.

– Сейчас найдем. Основное-то мы уже по мешкам распихали. Но ветошь найдется.