Йоссив Ким - Перезагрузка

– Вот так мы и живем, – министр кивнул на охрану и бар. Было очевидно, что говорит он это не без удовольствия и очень гордится своим положением в Туркмении. Белый лимузин плавно отъехал от здания министерства. Милиционеры отсалютовали ему вслед.

– Что мы тут видим, Станислав Иванович? Работа, дом – вот и все, – жаловался министр. – В прошлом году летом я возил детей в Ташкент, чтобы походить по театрам, музеям. Но там одно убожество! Вот у вас в Ленинграде! Это действительно мировой масштаб!

– Шавкет Мухамедович, вы не думайте, что моя жизнь чем-то отличается от вашей! Хоть я и живу в Ленинграде, но работа занимает все время. Я уже и не помню, когда последний раз был в театре.

– Да уж, зачастую приезжие и гости больше знают о Ленинграде, чем его коренные жители, потому что чаще посещают культурные и исторические места. Парадокс большого города…

Машина остановились у огромных голубых ворот. Водитель коротко просигналил, охрана открыла ворота, и лимузин въехал во двор. Охранники учтиво открыли двери машины. Взглянув на загородный дом Абдурахманова, Кан понял, почему ему с семьей нет надобности ездить по курортам и большим городам. Прямо на берегу Каспия на пяти гектарах плодородной земли, засаженной пирамидальными тополями и тутовыми деревьями, раскинулся настоящий зеленый рай, красоте и ухоженности которого позавидовал бы любой падишах.

По песчаным аллеям под тенью вековых деревьев лениво прогуливались павлины, изредка издавая оглушительные крики. Рядом с ними важно расхаживали цесарки в своих сиреневых «одеяньях». Сам дом был построен в национальном стиле. Его голубая крыша напоминала бухарские минареты. Круглые резные столбы подпирали громадный купол. Красота резных дверей из темного карагача поражала мастерством резчика, который настолько искусно выполнил узоры с восточными птицами, что, казалось, был слышен их крик и шум хлопающих крыльев.

Из дверей дома показалась молодая женщина лет тридцати с подведенными сурьмой бровями, одетая в белое джинсовое платье и элегантные белые босоножки, подчеркивающие стройные ноги. Абдурахманов на ходу бросил:

– Моя ханум [11] Законная жена. , – и жестом пригласил всех в дом.

Через прохладный коридор они прошли в просторный зал, обставленный в современном европейском стиле. Его большие окна выходили прямо в сад. Абдурахманов, извинившись, вышел, предложив гостям располагаться за большим стеклянным столом. Через несколько минут он вернулся, переодетый в белый костюм. Он достал из шкафа сигареты «Мальборо» в белой упаковке. Было жарко, гостей мучила жажда, поэтому они отказались от курения, но с удовольствием принялись за напиток «Тархун».

– Тогда, может, по сигаре? – предложил хозяин и открыл крышку сигарницы.

– О, эти мне хорошо знакомы, – сказал Кан, взяв сигару и с удовольствием вдохнув ее запах. – Это же настоящие гаванские сигары, любимый сорт Фиделя Кастро!

– Я вижу, вы неплохо разбираетесь в гаванских сигарах, – заметил хозяин.

– Было время, мне случалось бывать в Гаване.

– Тогда понятно, почему вам знакома эта марка.

Павлов вынул сигару из целлофановой обертки и попробовал закурить.

– Секундочку! – министр забрал у Павлова сигару и гильотинкой [12] Нож для сигар. отсек кончик, затем подал ее обратно. Павлов от первой затяжки закашлялся.

– Николай Васильевич, не затягивайтесь, сигары так не курят – они очень крепкие, – предупредительно сказал Халилов.

– Иваныч! – с удивлением глядя на сигару, обратился Павлов к Кану. – В Туркмении умеют курить гаванские сигары, а мы знаем только «Беломор»!

– А вы что же, Николай Васильевич, думаете, что мы – темнота? Между прочим, Халилов два года пробыл в командировке в Эмиратах, – гордый за своего зама, парировал министр.

В этот момент вошла жена хозяина дома и пригласила всех к столу. Кухне и столовой в этом доме явно уделялось особенное внимание. Половина первого этажа была отведена под столовую, к которой прилегала открытая кухня, оборудованная новейшими бытовыми приборами, с огромной электроплитой с вытяжкой. Посреди столовой стоял длинный стол со столешницей из зеленого мрамора. Стол был сервирован серебряными приборами и дорогим фарфором. Сидящих за обедом обслуживала сама жена министра, которой помогали две девушки-туркменки, одетые в национальные платья. В качестве первого блюда гостям была предложена настоящая шурпа – самый распространенный в Средней Азии суп. Для его приготовления сначала очищают морковь, картофель и репчатый лук и оставляют их на некоторое время в холодной воде. Затем варят бульон из говядины – желательно с косточкой – и реберной части баранины. Мясо с косточкой рубят на большие куски, укладывают в кастрюлю с холодной водой, ставят на максимальный огонь и после закипания удаляют образовавшуюся пенку. Теперь в бульон добавляют черный перец и лавровый лист, немного соли, убавляют огонь и варят его до готовности. После этого замоченные заранее в воде морковь, картофель и луковицы режут пополам и кладут в бульон. Через полчаса шурпа готова. Мясо из супа нарезают небольшими кусочками. Суп разливают в пиалы, посыпая сверху мелко нарезанной петрушкой и кинзой.

На второе подали запеченного фазана. Это блюдо, как и жареные перепела, родом из Бухары. Именно там, в чайханах, трудились самые искусные мастера по приготовлению фазанов и перепелов. Во многих чайханах специально содержали перепелов в клетках из прутьев вербы. Павлов впервые ел фазана и даже попросил добавки.

После обеда им принесли холодной водки в запотевшем графине. Оба зама – и Халилов, и Павлов – с удовольстием потянулись к рюмкам.

– Станислав Иванович, пусть наши подчиненные немного расслабятся! Давайте мы с вами попьем чаю в саду, – предложил Абдурахманов.

– Отличная идея! – Кан с министром вышли на свежий воздух.

– Так значит, вы учились в Ленинграде?

– Да, Шавкет Мухамедович. Закончил военно-морское училище, затем служил в Канаде – Галифакс – море Баффина, потом в Африке – Сенегал, горячая точка Ангола, а напоследок – в Перу и Аргентине.

– В каких годах вы служили в Южной Америке?

– Я там был два раза. Первый раз – в конце семидесятых, а потом служил там с восемьдесят третьего по восемьдесят девятый в штабе юго-восточной части Тихого океана.

– В середине восьмидесятых я служил в Гаване в должности представителя Министерства рыбного хозяйства СССР на Кубе и слышал там о так называемой «Чилийской рапсодии». Тогда очень много писали и говорили об этом.

Стас уточнил:

– Вы имеете в виду роман советского офицера и известной миллионерши в Чили?

– Да, да, точно.

– Шавкет Мухамедович, этим советским офицером был я.