Йоссив Ким - Перезагрузка

– Это говорят, а на самом деле был Ваня, что подтверждает милицейский протокол. И потом – ты же занята, готовишь баланс с бухгалтерами.

– Да, ты прав. У меня сейчас нет свободного времени.

– Как Галина Ивановна?

– Очень грамотный бухгалтер, я ею довольна.

– Ну и отлично.

– Кстати, она очень изменилась после того вечера, когда ты пригласил ее с ребенком к себе домой на ужин. Говорит, не думала, что Кан такой человек. После того дня она как будто замкнулась, что ли.

– Да нет, тебе показалось. Мы ведь просто съездили ко мне домой, потому что надо было покормить ее сына. Дома была моя бывшая жена и наша дочь Кристина. Галина накормила детей, потом женщины немного поговорили – вот и все.

– Ладно, может, и правда показалось. Будешь уезжать – зайди ко мне.

– Обязательно, дорогая.

Ирина остановилась в дверях.

– Ты действительно так думаешь или просто так сказал? – задумчиво спросила она Кана.

– Ирина, ты действительно очень мне дорога. Мы с тобой и Фофановым прошли уже очень длинный путь в Ленинграде. И ты же знаешь, как и откуда мы начинали.

– Тогда я лечу! В последнее время мне очень не хватает твоего внимания.

Кан остался один в кабинете. Набрал номер телефона.

– Катя, привет! Не разбудил?

– Ой, привет! А я как раз собиралась звонить Оле, узнать, где ты.

– Я на работе. К пяти Ваня подъедет за тобой. Поедем до понедельника в Сестрорецк на стройку.

– Вот здорово! Буду готова к пяти.

– Алексей, ты мог бы в «Горлите» забрать готовую печать нашей фирмы? – сказал Кан, заходя в кабинет к Фофанову.

– Иваныч, забыл тебе сказать, что вчера звонили: печать будет готова через месяц. Там какой-то госзаказ.

– Слушай, но это же просто катастрофа! Ты же сам знаешь, что послезавтра без этой печати «Внешэкономбанк» не переведет нам валюту.

– Я пытался с ними спорить, но бесполезно.

– Ладно, после райкома партии заеду к ним сам. Дай мне бумаги на печать.

В машине генеральный директор вспомнил, что ему надо ехать в «Горлит».

– Артур, после райкома сразу в «Горлит» поедем.

– Станислав Иванович, я по дороге заправлюсь? Там неплохой бензин.

Секретарь райкома партии Безруков поднимался по лестнице. Завидев ждущего у его кабинета Кана, приостановился.

– Станислав Иванович, вы ко мне?

– Здравствуйте, Игорь Никитич! Угадали. Специально не звонил. Знаю, что вы помните очередность посетителей.

– Раньше даже даты рождения помнил, а теперь уже память не та: старею. Подождите меня в кабинете. Я только в кассу забегу.

Кабинет был знакомый. За последний месяц Кан тут был уже несколько раз. Безруков, видимо, все еще приглядывался к нему и не хотел сразу открываться. Сказывалась его прежняя работа во внутренних войсках. Кан был рекомендован с хорошей протекцией генералом Байдуковым, и, тем не менее, требовалось время, чтобы завоевать доверие партийного администратора. Сегодняшний визит был переломным. Вошел хозяин кабинета.

– Да вы садитесь, Станислав Иванович. В ногах правды нет.

– Спасибо. Я, собственно, по минутному вопросу. Помните, при нашей последней встрече вы предложили мне занять под офис второй этаж райкома партии?

– Конечно, Станислав Иванович, помню. Я даже получил ответ из обкома партии и сегодня собирался вам звонить по этому вопросу.

– И какое ваше решение?

– Получил «добро» из Смольного. Бухгалтерия готовит договор: переезжать можете уже на следующей неделе. Только я бы хотел обговорить пункты, не входящие в договор.

«Так, уже теплее», – подумал Кан.

– Разумеется, я готов обговорить устные дополнения, Игорь Никитич.

– Режим работы офиса мы не ограничиваем. Можете работать хоть круглые сутки. Но просим вас обеспечить охрану всего здания за счет вашей фирмы.

– У вас же стоит охрана на входе?

– Только до конца месяца, а там мы переходим на хозрасчет. Придется уволить половину райкома партии. И еще вот такой довольно щекотливый вопрос, Станислав Иванович: вы будете занимать весь второй этаж? Насколько я понимаю, ваш кабинет и касса будут поставлены на сигнализацию?

– Обычно у меня три кабинета и бухгалтерия с кассой находятся под сигнализацией.

– Это здорово. Мы бы хотели оставить на втором этаже два сейфа.

– Какого они размера и как часто ваши сотрудники будут ими пользоваться?

– Давайте сейчас пройдем туда, и вы все прямо на месте посмотрите.

Они вышли из кабинета и спустились на второй этаж.

– Пользоваться сейфами буду только я и мой заместитель Дегтярев, и, может, только раз в месяц.

Вошли в приемную. В углу стоял серый железный шкаф, который занимал полстены у окна.

– Да, внушительный у вас сейф, – удивился Кан, – такие я видел только в хранилище банка.

– Вы угадали, Станислав Иванович, он и есть из банка. Сделан на совесть. Второй такой же стоит у моего зама в кабинете, но его сегодня нет, а ключи только у него. Вероятно, вы будете занимать этот кабинет?

– Вы правы. Приемную и эти три кабинета мы так и оставим. А сейфы? Пусть стоят. Они нам не помешают. Только бы перекрасить их в другой цвет, если вы не возражаете. Уж очень они выглядят как-то по-казенному.

– Да конечно, перекрашивайте в любой цвет.

– Тогда договорились. За договором заедет мой главный бухгалтер, и она же во вторник организует переезд.

– Очень буду рад видеть Ирину Сергеевну. Ведь мы с ней знакомы добрых десять лет. Она была у нас куратором от ЦК профсоюзов.

– Насколько мне известно, Чубасова была куратором при ЦК по морским делам, а вы служили в МВД?

– Так точно, Станислав Иванович. Я действительно служил во внутренних войсках и был заместителем по политической части командующего Шикотанского округа. Тогда лагеря для заключенных находились на кораблях.

– Извините, не совсем понял. Как на кораблях?

– Я думал, что Ирина Сергеевна вам рассказывала об этом. Остров Шикотан – самая восточная точка Советского Союза. Там проживают только военные и заключенные. Продукты и топливо доставляются судами раз в месяц, если позволяет погода. На острове находится рыболовная база. На рыбных траулерах некому работать – вот и организовали на них плавучую тюрьму. В рыбном цеху и на палубе работают заключенные, а офицеры – из вольнонаемных моряков.

– И что, заключенным там год засчитывается за два?

– Нет, дорогой Станислав Иванович, мотают свой положенный срок. Даже бывало, что многие после срока оставались работать на траулерах, уже получая заработок моряка. А заработки были хорошие по тем временам.

– Мне в моих поездках по роду службы довелось видеть разные тюрьмы, – задумчиво сказал Кан. – В Афганистане я видел зиндан – это глубокая яма, в которой, как шакала, держат заключенного. На Кубе в качестве тюрем используют островки, засаженные сахарным тростником. Заключенные убирают этот тростник при температуре 55 градусов по Цельсию. Но о кораблях-тюрьмах я слышу впервые.