Наталия Варская - Реалистическая комедия. Сборник историй психолога

Жил да был один король. Не молодой, но и не старый, 58-и лет отроду. Королеву он давно в монастырь сослал, счел, что она для него уже старовата. А сам стал новую королеву себе подыскивать, молодую, чтобы не старше 25-и лет была. Король возраста своего не понимал, говорил, что на 35-ть себя ощущает и в зеркале таким себя и видит. Придворные королю не перечили, хотя видели, что как есть ему 58-мь, так на 58-мь он и выглядит.

Стал король людные места посещать, молодежные. И однажды влюбился. Девушка работала моделью, платья на подиуме демонстрировала, а больше ничего не умела. Да и к чему что-то уметь будущей королеве? Она с детства именно королевой стать и планировала.

Король тут же девушке предложение сделал, с бриллиантовым кольцом, с букетом из 101-й розы. Все, как полагается.

Сыграли они свадьбу и зажили во дворце. Только вскоре молодая королева заскучала: «Пойдем, – говорит, – на танцы сходим». Пошли они в ночной клуб. Музыка гремит, свет мигает – разболелась у короля головушка. А молодая жена танцует без остановки, вокруг нее молодые принцы отплясывают. Король мрачный за столиком сидит, за голову держится.

И повадилась молодая королева на танцы чуть ли ни каждый день ходить. Король от этого удовольствия сам отказался. Попробовал жене запретить, а она сказала: «Я с тобой вместе стариться не собираюсь. Будешь таким нудным – вообще уйду!». Король потерять ее боялся и терпел частые отлучки безропотно.

Дальше – больше: молодая королева сперва другую спальню, а затем и вовсе отдельный дворец затребовала. Там она закатывала пышные балы, в гости к ней молодые офицеры захаживали. А король сидел один у себя в палатах и рассуждал сам с собой: «Странное дело – вроде женат, а вроде и нет. У соседних королей все чин по чину, а у меня все не как у людей». Сидевший рядом шут хотел было сказать: «У соседних королей жены другие», – да говорить ничего не стал, так как король в последнее время нервный ходил и, неровен час, за неосторожное слово можно было и в немилось попасть.

Решил король с женой поговорить как следует, пошел к ней во дворец, а слуга на порог короля не пустил: «Королева отдыхать изволят и никого сегодня не принимают».

А через несколько дней королева сама к супругу пожаловала. Ластится, мурлыкает, даже в щечку поцеловала. Король аж расцвел-засиял, а королева говорит: «Надо, дорогой, все имущество на меня переписать».

«Это зачем?» – заволновался король.

«А что б я спокойна была. А то когда я неспокойна, то и не ласкова.» – обьяснила королева.

От неласковости жены король и так дюже натерпелся. Подписал он все, что надо. «Ну, – думает, – теперь заживем душа в душу!».

А вскоре король шел по пыльной дороге с небольшим узелком, рядом плелся верный шут. Хотелось шуту сказать: «Сам дурак, ваше величество!». Да не стал он ничего говорить, не из боязни гнева царского, а из жалости к несчастному старику.

Жил-был смекалистый мужик. Он всегда нос держал по ветру и заметил новое веяние раньше других соседей. Написал он обьявление, будто является изобретателем уникального аппарата, который в миг определяет – в ком есть дворянская кровь, а в ком нет. Увидели обьявление муж и жена Автайкины. Жена говорит: «Пойдем-ка, выясним, вдруг мы графьями окажемся». Заходят в квартиру смекалистого мужика. Он им под нос бутыль какую-то сует: «Дышите!» – говорит. Дунул в бутылку муж, дунула жена. Мужик бутыль к свету подносит и говорит: «Поздравляю, вы оба – дворяне, с вас 1000 рублей». Обрадовались супруги, тысячу отдали, спрашивают: «А бумагу об этом факте можете выдать?». Мужик: «Отчего нельзя? Пожалуйста!».

И написал на тетрадном листке корявым почерком: «Автайкины – дворяне. Проверено на аппарате Кузина». И расписался.

Идут Автайкины домой, радуются. Всем соседям бумагу показали, даже гостей пригласили – свое дворянство отметить. Все Автайкиным завидуют. Жена Тишкина говорит мужу: «Срочно пойдем, такую бумагу раздобудем!». Муж отмахивается: «Охота тебе тыщу тратить! Какая разница: графья – не графья? Не при царском режиме живем!». А Тишкина не унимается: «Ну ты и лапоть необразованый. Только футбол смотришь. Давно уже все уважаемые люди – дворяне! Даже короли, императрицы и прочие высокоблагородия. Мне уже без дворянства и на люди показаться стыдно!». Пришлось Тишкину к Кузину тащиться. Подышали Тишкины в бутылку и получили справку, что – дворяне.

К мужику стала выстраиваться очередь с самого утра.

Вскоре он купил новенькие «Жигули» и плазму.

Однажды пришел к нему за справкой Бузилев. Бузилева мужик Кузин давно не любил – подрались даже как-то в молодости. Подышал Бузилев в бутылку, а Кузин говорит: «Не дворянин ты, Бузилев!». И написал на листке: «Дворянской крови не обнаружено».

Бузилев шел домой, как побитый. Все – дворяне, даже баба Нюра из 17-й квартиры, а он один не из графьев. Теперь и в обществе показаться будет неудобно!

Жил-был вежливый Потап. Очень он уважал правила хорошего тона и всегда их придерживался: в гости без приглашения не ходил, о своем здоровье не рассказывал, за общим столом в монологи не пускался, никогда не опаздывал, из гостей уходил вовремя. Казалось бы, приятным во всех отношениях человеком был Потап. Но была тут одна заковыка: того же самого он ожидал от окружающих, а они эти ожидания не оправдывали. Да что там – окружающие! Жена и то ожиданиям не соответствовала. Сразу-то он, под наркозом влюбленности, этого не заметил, а время прошло – стал замечать. Сидит бывало Потап в своей комнате, книжку читает. Тут жена без стука вламывается и говорит: «Что ты все ерундой занимаешься – книжки читаешь? Эдак с ума сойдешь. И так тебя все странным считают». Потап мягко ей отвечает: «Прежде, чем войти – стучаться полагается. И замечания взрослому человеку делать неприлично».

«Что это я к мужу родному стучаться стану, чай, не чужие?! Да и какой ты взрослый? Мусор без напоминания вынести не можешь».

В гостях Потап страдал еще больше. За столом непременно оказывался человек, который говорил один и другим слова сказать не давал. Потап не привык чью-то речь перебивать, а потому все время молчал. Он бы и в гости не ходил, да жена очень по гостям ходить любила. А люди говорили его жене: «Странный он у тебя, замкнутый, прямо бука».

От такой жизни Потап изнывал и уставал. И пришла ему в голову идея. Взял он кредит и открыл Клинику вежливости. Предполагалось там всех хамов, бескультурных и беспардонных людей лечить. Но клиника спросом не пользовалась. Никто себя бескультурным не считал.

«Надо в депутаты идти и закон о принудительном лечении от хамства продвигать,» – думал Потап.