Александр Жданов - Кавполк. рассказы из дембельского альбома

– Я на губу не хочу, – задумчиво сказал я.

– А придётся, – уверенно ответил Жданов. – Если ты, конечно, не наметил уже место для лычек на погонах.

– Не наметил, – грустно сказал я и вспомнил поросшее чёрным мхом лицо Балаянова.

– Теперь осталось выбрать залёт так, чтобы никого из дедушек не подставить. Иначе и до губы доехать не успеешь. А это не входит в наши планы.

Тут дверь коровника широко распахнулась, и в коровник ввалился прапорщик Беспалько, начальник ветеринарной службы полка. Он был толст, как все прапорщики Советской армии, жаден и имел смешную привычку ежесекундно теребить свои уши. За это он получил кличку Заяц.

– Та-а-ак, что здесь происходит? – тонким, писклявым голосом завизжал Заяц с порога.

От неожиданности Жданов сверзился со своего насеста и оказался верхом на корове, правда, задом наперёд. Мы с Яциком вытянулись во фронт.

– Я спрашиваю, почему посторонние в помещении? – орал Заяц, глядя прямо на Жданова.

Жданов неторопливо слез с коровы, застегнул воротничок и, спокойно глядя на прапорщика, сказал:

– Разрабатываем новые тактические приёмы конной подготовки, товарищ прапорщик!

Заяц от такой наглости покрылся пятнами, изо рта его пошла пена, и он зашипел:

– Вон отсюда!!!

Мы со Ждановым выскочили на улицу и помчались по своим эскадронам. А Яцик остался разбираться с пятнистым Зайцем.

5. Залёт

План, на котором мы остановились, был прост, как всё гениальное. Мы решили, что я поставлю в свою тумбочку спиртное. Утром командир взвода или ещё какой-нибудь офицер проверяет тумбочки, находит бухло, и я гарантированно отправляюсь на гауптвахту, отсиживаю свои суток пять, вопрос с моим комиссарством естественным образом снимается, все довольны – все смеются.

Проблема была только одна: в Кабарде молодым нельзя было ходить в самоволки. Не положено по сроку службы. В других эскадронах дедушки не наказывали за это, а в Кабарде за такое можно было огрести по полной.

Решили, что вместо меня пойдёт Жданов, как опытный самовольщик.

После ужина Жданов рванул в посёлок Калининец, расположенный неподалёку, а я в нервном ожидании сел за клубом: через забор сигали в дальнем углу части, подальше от офицерских глаз.

Жданова не было довольно долго, и я здорово замёрз. Наконец над забором показалась его голова, а потом и он сам.

– Держи, – хрипло сказал он и перевалил через забор пакет с чем-то довольно объёмным и тяжёлым.

Я принял пакет и опустил его на траву. В пакете было явно больше двух бутылок, о которых мы договаривались.

– Жданчик, ты чего, решил напоить весь эскадрон?! – изумился я.

– Ничего не было, кроме пива, – тяжело дыша, сказал Жданов.– Пришлось взять ящик. Для солидности.

В цветастом пакете нести пиво через часть было немыслимо, поэтому я сбегал в расположение и принёс вещмешок. Мы перегрузили пиво, и я без приключений доставил его к месту назначения.

Улучив момент, когда все стали спускаться на вечернюю поверку, я быстро поставил пиво в свою тумбочку и вышел на плац строиться.

После поверки все разбрелись по своим кроватям готовиться ко сну. Мне было как-то радостно и тревожно одновременно. В моей тумбочке тикала настоящая бомба!

– Эй, душара, у тебя ручка есть?

Я поднял глаза и увидел нависшего надо мной рядового Балаянова.

– Нет… – промямлил я и стал лихорадочно думать, зачем ему ручка. Неужели он умеет писать?

– Нет? – удивился гоблин, и кусты над его глазами начали сдвигаться. – Да ладно, ты ж у нас профессор?

И чудовище потянулось к моей тумбочке.

– Я могу за ручкой в Ленинскую комнату сбегать, – пролепетал я, загораживая тумбочку всем своим тщедушным телом.

– Сбегаешь, когда надо будет, – с угрозой сказал гоблин, отодвинул меня, как отодвигают коробку или этажерку, чтобы освободить путь, и открыл тумбочку.

Вы видели когда-нибудь реакцию девушки, которой ведущий сообщает, что она признана мисс Вселенной? Вот она ждёт, звук выплывает изо рта ведущего, плывёт по воздуху, останавливается в задумчивости перед рядом стройных девушек, пауза, затем звук, наконец, определяется, направляется к победительнице, подплывает к её уху и осторожно погружается внутрь чудесной головки.

Далее он нежно колеблет розовую барабанную перепонку и превращается в ещё более эфемерный сигнал нейронов, который с невероятной скоростью несётся в мозг, где уже всё готово, всё в напряжении, всё ждет его. И вот – он пришёл.

Сразу всё приходит в движение: руки, губы, ресницы. Взрыв эмоций, буря страстей, весь мир опрокинулся прямо в милое создание и наполнил его яркими красками…

…Весь мир опрокинулся в рядового Балаянова и наполнил его яркими красками. Огромные уши его порозовели, глаза округлились, как два блюдца, и он издал полузвериный вздох:

– Йэх-х-х…

Прокачав немного кислорода через лёгкие, Балаянов пришёл в себя и выдохнул:

– Ты чё, совсем оборзел, дух?

Я молчал. А что я мог сказать?

Балаянов ещё посопел, несильно толкнул меня в плечо (я отлетел в сторону и рухнул на койку), забрал, сколько смог, пива и паучьей походкой удалился в каптёрку. Остальное пиво забрал через минуту молодой солдат из первого взвода, примчавшийся по приказу Балаянова.

Потерев ушибленное плечо, я лёг на койку и стал смотреть на пружины кровати второго этажа. В голове моей было пусто и просторно. Ни одной мысли не наблюдалось на горизонте.

И тут раздался крик дневального:

– Смирно! Дежурный, на выход!

И скрипучий голос командира эскадрона капитана Сметанина:

– Вольно, занимайтесь.

Через пару минут я услышал какой-то шум со стороны каптёрки. Я выглянул из-за ряда коек. По проходу к кабинету Сметанина шёл рядовой Балаянов и нёс несколько бутылок пива, за ним вышагивал каптёр, тоже с батареей пива в руках. Завершал процессию довольный Сметанин, дающий время от времени пинка то Балаянову, то каптёру. Процессия продефилировала до канцелярии, где обычно обитал Сметанин, и скрылась за дверью.

Наутро рядовой Балаянов отбыл на губу на трое суток, а я стал думать, что делать дальше.

6. Приплыли

На следующий день, вызывает меня после завтрака к себе опять замполит. Довольный весь такой.

– Ну что, рядовой Смирнов, как служится?

А сам чай в кружечке помешивает. Сапоги начищены, сам подтянутый такой, ну прямо гусар на выданье.

– Нормально, – говорю, – служится, товарищ капитан.

А без твоих идей, идиот, ещё лучше бы служилось – думаю.

– А что в эскадроне происходит? – начинает раскручивать замполит.

О, думаю, дорогой товарищ, да ты стукачка из меня решил сделать, особист недоделанный…

– Только завтрак закончился, на занятия по химической защите побежали, – докладываю.