Александр Жданов - Кавполк. рассказы из дембельского альбома

Вот за таким жеребцом и был я оставлен присматривать в отсутствие его хозяина. И, поверьте, это была немалая ответственность. Достаточно сказать, что в обычное время за Корветом ухаживал специальный боец – рядовой Мидов, кабардинец, который родился и вырос среди лошадей. Только ему доверял Баранов своего жеребца. Но за несколько дней до описываемых событий Мидов слёг с ангиной, и теперь эта честь выпала мне.

Покормив Корвета сеном, я завалился с книжкой в тенёк и провел прекрасные несколько часов за увлекательным чтением. В обед я дал жеребцу овса и, прежде чем сходить за водой и напоить его, прилёг на пару минут подремать в теньке под вагоном. За водой надо было идти на водокачку, а потом переть оттуда по жаре два тяжеленных ведра. К сожалению, все молодые солдаты были на съёмках, и послать было некого. Было тихо и спокойно, негромко щебетали птички, тихий прохладный ветерок гулял между вагонами. Незаметно я провалился в сон.

Когда через пару часов я проснулся, ужас обуял меня. Дело в том, что наши полковые лошади были приучены всегда пить после овса. Если такую лошадь не напоить после кормления, то у неё на фоне нервов могут развиться колики. А это очень опасно.

Я побежал к Корвету. Он чувствовал себя плохо, храпел, и его покачивало. Я бросился за водой. Напоил его. Пил он с трудом, и один раз его вырвало. Я отвязал чомбур 4 4 Повод для привязывания лошадей. и стал прогуливать его по кругу, всем своим существом надеясь на чудо. Уморить любимого жеребца командира эскадрона – это, я вам доложу, история посильнее даже потери знамени полка. Реакция Баранова непредсказуема, и если я останусь жив, то уж дисбат мне светит определённо.

Кроме того, мне было жутко жалко этого красавца. Бедный Корвет качался, и ему было очень худо. Слёзы текли из моих глаз. Мне казалось, жеребец с мольбой смотрит на меня своими чудесными глазами и спрашивает: за что…

И тут появился Баранов. Он невнимательно выслушал мои оправдания и начал кричать. Он кричал так, что, я думал, голова моя разлетится, как глиняный горшок от пения Джельсомино. Я услышал много нового про себя, свою жизнь и своё незавидное будущее. Прооравшись, Баранов приказал мне водить Корвета всю ночь и сказал, что если жеребец сдохнет, то он мне не завидует.

Корвет умер в половине четвёртого утра. Он просто встал на месте, покачнулся и рухнул. Глаза его закатились. Никогда, никогда ещё я не был так близок к помешательству, как в ту ночь. Я был совершенно уверен, что жизнь моя кончилась и меня как минимум расстреляют, а как максимум расстреляют ещё два раза. Кроме того, сердце моё разрывалось от жалости к жеребцу, которого я фактически убил своим бездействием.

Могилу Корвету я копал на следующий день на глазах всего эшелона. Копал один, а в офицерском вагоне метался Баранов, не зная, как меня уничтожить. В лазарете плакал рядовой Мидов.

Меня посадили на губу, устроенную в тамбуре офицерского вагона. Там я сидел восемь суток в жаре, без воздуха, практически на одной воде. Иногда давали к воде хлеб, и тогда это был маленький праздник. Я чувствовал себя натуральным раком в кипятке. Много раз я думал, что окончательно сварюсь, но человек – чрезвычайно выносливая сволочь. Я не представлял, что со мной будет дальше, и это было самое страшное. Неизвестность убивает быстрее приговора.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Дисбат (сокр.) – дисциплинарный батальон, аналог армейской тюрьмы.

Конь кабардинской породы.

Нас, насвай (насыбай, нас, нац, нос, айс) – вид некурительного табачного изделия, традиционный для Центральной Азии. Основными составляющими насвая являются табак и щёлочь (гашёная известь).

Повод для привязывания лошадей.