Александр Кваченюк-Борецкий - Русский сценарий для Голливуда. Библиотека приключений. Том 1

В супермаркете Ковалев устроил себе шикарный офис с пластиковыми оконными рамами и дверью из граба, паркетным полом, итальянской мебелью и со всеми теле и видео новшествами из-за кордона. Ежедневно часа по два он толокся в собственном фешенебельном уютном гнездышке и вынашивал в уме преступные замыслы. В своем радении он походил на курочку Рябу, снесшую золотое яичко. Ковалев запросто сходился с людьми, которые обладали гибкой совестью, или же она отсутствовала у них совсем. Они-то ему и подоткнули очередную идею с дутой фирмой. Состряпали липовый проект под ссуду в банке. Но в последний момент банкир заартачился. Его нейтрализовали самым обычным способом. Управляющий банком шел по улице, торопясь на работу. По той самой, по которой тысячи раз ходил и прежде. Однако, на тысячу первый, средь бела дня он, якобы, совершенно случайно, загремел в оставленный кем-то открытым колодец. Что сталось с ним дальше, Ковалев не интересовался, поскольку вскоре его место занял другой, более сговорчивый кредитор…

Неплохо подбабчил Ковалев, когда вместе с уже проверенными ребятами стибрил целое стадо буренок на выпасе. Совхозный пастух – доверчивый деревенский лапоть, карауливший совхозное добро, стрельнул сигаретку у туристов, неподалеку гревшихся у костерка. Ему предложили целую пачку цивильных. В придачу наговорили кучу комплиментов о том, какие упитанные коровы в здешнем совхозе. За знакомство поднесли стаканчик «беленькой». К костерку пригласили компанию составить. Потом налили еще и еще. А когда пастух встал из-за «стола», чтобы взгромоздиться на своего «Конька-Горбунка», то понял, что без чужой помощи ему это, вряд ли, удастся. В стельку пьяного мужика кое-как усадили в седло. Ноги вдели в стремя, и для острастки хлопнув ладошкой по лошадиному заду, спровадили восвояси. Мужик, как будто жену родную, обнял за гривастую шею иноходца и скоро был таков. Послушная скотинка, не спеша, понесла седока в деревню, а стадо направилось своей дорогой. Но далеко ему уйти не удалось. Буренок тут же собрали гуртом и погрузили в фургоны, припаркованные в ближайшем березняке. Одна из них прощально замычала. Если бы это мычание, хоть краем уха, услыхал кто-нибудь из сельчан, то, наверное, он понял бы, что чувство родины есть даже у коров.

Все бы – ладно, да председатель того совхоза, где украли стадо, вдруг приобрел нулевой автомобиль «Тойоту Сурф». «На какие шиши?» – бузили сельчане. Без пеструх, прежде дававших приличные надои молока и мясо, и без того небогатый совхозец совсем обнищал. А председатель на иномарке по деревне туда-сюда раскатывал! Все буркалы селянам промозолил. И так, и этак новые хозяева буренок ему намекали: мол, продай иномарку! А тот, дурень колхозный – ни в какую. По деревне поползли слухи, что председатель украл коров. И на ворованные деньги купил себе «Сурф». Над Ковалевым и его ребятами нависла реальная угроза забить «козла» с начальником тюрьмы. Виновнику же их тревог – прозрачные намеки, как попытки, наконец-то, пробудить в нем голос разума, что сквозняку – дверцы. Поэтому, в спешном порядке сбыв коров в животноводческий комплекс из соседней губернии, новорусские коммерсанты с бандитским уклоном, решили проучить владельца «Сурфа»…

…Новенький автомобиль, как обычно, коротал ночь во дворе дома. Но однажды утром, тукнувшись лбом в кухонное стекло, председатель обмер. Вместо иномарки в амбразуре окна маячил старенький «Уазик». Впопыхах выбежав во двор, и, открыв дверку машины, он увидел на сидении техпаспорт развалюхи, оформленный на его имя.

По деревне прошел новый слух о том, что, дескать, навсегда исчезнувшая из поля зрения селян иномарка принадлежала вовсе не председателю, а одному его очень хорошему знакомому. Сам-то он, якобы, в служебной командировке находился. А хозяину совхоза удружил «тачку», чтоб тот ее малость обкатал.

И все же, Эрнест не исключал, что в отделе по борьбе с организованной преступностью того района, на пастбищах которого выгуливались украденные буренки, возбудив уголовное дело, но, сохраняя ход расследования в тайне, тем не менее, его особу, вполне возможно, взяли на заметку. Вероятно и то, что он напрасно льстил себе такой «надеждой»… Это был тот редкий случай, когда лесть из разряда пороков могла перейти в категорию добродетели, поскольку тот, кто «тешил» себя ею, вряд ли, испытывал от этого удовольствие!.. Скорее, совсем наоборот!

Ковалев провернул еще ряд крупных и очень прибыльных афер. Теперь у него было все: «зеленые» и «деревянные», своя тусовка… Девчонки клеили его на сексапильность, точно на «Супер Момент»! Соблазняли формами. Пользовались, чем бог наградил, только б – не зря. Ко всему прочему, Эрнест был молод и полон энергии… И бес его попутал с новой рискованной авантюрой, которая гроша ломаного не стяжала! Ведь, все и так явно благоволило к нему?

Совершенно случайно Эрнест познакомился с работником типографии. Его жена числилась продавцом в знаменитом супермаркете Ковалева, где вознаграждение за труд было в полтора, а то и в два раза выше, чем у тех, кто стояли за прилавками обычных магазинов города. Как бы то ни было, когда у нее вдруг случилась незначительная недостача, Эрнест без разговоров лишил растяпу рабочего места, не заплатив ей ни копейки. Возмущенный супруг уволенной торгашки пришел к Ковалеву затем, чтобы потребовать объяснений. Но, пораскинув умом, решил сперва не пороть горячку, а действовать дипломатично. И оказался прав. В приемной его встретила, в дупло наштукатуренная секретарша. Она походила на очковую змею, готовую юркнуть в кабинет и ужалить всякого по первому сигналу своего хозяина. У охранника Вадика кулачища был с табуретку.

– Так, вы, что же, там, в вашей типографии так все подряд и печатаете? – спросил Эрнест, впервые в жизни лицезря перед собой живого полиграфиста после того, как тот ему коротко представился.

Но его имя и фамилия ни о чем не говорили хозяину супермаркета. Разве, что…

– И печатаем!

– Это – интересно! А – бабки?

Печатник, пока что, ни словом не обмолвился о причине своего визита тому, на кого до недавнего времени вкалывала его благоверная. То бишь, об оплате ее месячного труда за вычетом недостачи.

– Собственно, о них я и хотел с вами поговорить!

Но как только он заикнулся о деньгах, которые Ковалев задолжал его супруге, того точно подменили.

– Еще чего!

Эрнест будто плюнул в шары просителю. И тот не прибег к носовому платку или, хотя бы, рукаву серого драпового пальто, чтобы утереться.

– Тот, кто не умеет считать деньги, не заслуживает их иметь!

В конце концов, Ковалев возместил ущерб уволенному продавцу. Воскресил в должности. Но теперь она лапошила покупателей не в супермаркете, а в одном из продовольственных магазинов, принадлежавших Ковалеву. Ее мужа назначил директором частной типографии, существовавшей, пока что, только в замыслах и проектах Эрнеста. Бывший казенный полиграфист, который за двадцать лет непрерывного стажа не разжился ничем кроме трудовых мозолей, с небывалым энтузиазмом впрягся в привычное и починил первую борозду. Через два месяца запустил журнальную линию, схваченную за доллары у дилеров одной из зарубежных фирм. Эрнест частенько нахваливал новоиспеченного директора «Издательского Дома «Ковалев и компания». Хотя и не за что было: журнал представлял собой набор ярких и сочных картинок и совершенно бессмысленных текстов. Дорогой и бесперспективный. Но Эрнест умножил оклад полиграфисту, чем еще больше расположил его к себе. Так бывший работник государственной типографии созрел для того, чтобы печатать фальшивые деньги для Ковалева.