Илья Райх - Жизнь с переводом

– Я стояла и ждала, пока вы не договоритесь с этой, с этой… шлюхой! – завопила она.

Виктор Андреевич опешил. Он оглядел оставшихся учеников – нас оставалось трое: Ролан, Сергей и я; потом, убедившись, что больше никого рядом нет, язвительно выговорил:

– Ревнуете?!

– Я? Вас? К ней?! Отчего?! Оттого, что от вас каждый день тащит перегаром?

В ответ Виктор Андреевич только самодовольно улыбался.

– Вы же алкаш и никудышный преподаватель! – кричала неугомонная Эльза Петровна. – А эта шлюха тоже хороша, с вами лясы точит! Нет, чтоб сыном заняться, ведь сын тоже никудышный, загнал в гроб Надежду Васильевну, эту, эту…

– Ребята, – по-свойски обратился к нам Виктор Андреевич, – пойдем отсюда…

Мы с гордыми лицами покинули зал.

– Нет, он меня еще и не слышит! – пуще прежнего взбесилась Эльза Петровна. – Я вот все завучу расскажу…

– О чем?! – Виктор Андреевич обернулся. Мы стояли за его спиной, но смогли уловить неловкое движение Эльзы Петровны – та попыталась в истерике запустить в Виктора Андреевича тряпкой. Тряпка слетела с рук.

– О том, что ты алкаш и приводишь сюда шлюх!

– Быть шлюхой – тоже надо иметь талант, и я теперь убедился, что куда больший, чем уметь преподавать детям музыку. До свидания! – Он захлопнул дверь.

В первый раз в жизни мы попрощались с преподавателем за руку. Каждому из нас Виктор Андреевич пожал руку. Это был незабываемый жест, он сделал нас своими сообщниками.

– Забудьте все, что произошло сегодня, Эльза Петровна несчастная, одинокая женщина… Это будет нашей тайной. Хорошо? – обратился он к нам.

Мы все дружно закивали.

Почему Эльза Петровна так неадекватно повела себя, было выше нашего понимания. Ей всегда доставалось от Таисии Венгеровны, вот и на этот раз ее лишили – в качестве взыскания – статуса постановщика школьного спектакля. Но дело не в постановке, этой общественной нагрузки чурались все без исключения преподаватели. Кому хочется после занятий оставаться лишних два часа для работы с «балбесами», как нас всегда окликала в порыве ненависти Эльза Петровна? Никому, да еще и на общественных началах.

Эльзу Петровну всегда карали за любую провинность. В школьном коллективе она имела негласный статус «козла отпущения». Но более недисциплинированного преподавателя, чем Виктор Андреевич, в школе было не найти. Он опаздывал на уроки в утренние часы, часто отпускал учеников раньше времени. Ходили даже слухи, что учеников старших классов он отправляет в магазин за водкой или пивом. Но все ему сходило с рук по причине его обаяния. Его все любили. Ученики – за то, что он всегда говорил с ними на одном языке, коллеги – за его безотказность в трудную минуту, женщины всегда чувствовали в нем мужчину, и им нравился его легкий житейский пофигизм. Да к тому же он был кадровым военным в отставке, дослужился до подполковника инженерных войск.

У него росла дочь, которая жила с матерью – с его бывшей женой. Они жили в другом городе, а он жил с пожилой мамой. Не сказать, что он был запойным, но выпить любил и от застолья не отказывался никогда. После нескольких подобных «соглашений» подряд он прогуливал работу. Но ему все прощали, он пользовался покровительством самого влиятельного человека в школе – Таисии Венгеровны, которая гарантировала ему иммунитет. Она частенько одна или с несколькими приближенными учителями захаживала после уроков в кабинет труда. Там они накрывали небольшую «поляну», а Виктор Андреевич всех веселил, говорить он мог сколько угодно и как угодно. Зачастую он и нам во время уроков рассказывал истории про службу в армии. Все они пестрели романтикой и одновременно жуткими реалиями солдатской жизни. После таких рассказов у меня появились первые сомнения на счет будущей службы в армии в качестве срочника.

Получалось, что за одни и те же грехи Виктора Андреевича почти всегда миловали, а Эльзу Петровну наказывали не только рублем, но и часто на педсовете прилюдно унижали за недостойное учителя поведение.

Вечером перед сном я спросил у отца что такое «перегар», – такого вопроса он не ожидал. Немного подумав, он сказал, что «это то, с чем иногда приходиться сталкиваться почти каждый день». Отец знал, о чем говорит, ведь он работал строителем. Я задал второй вопрос, на который я тоже хотел получить ответ, но более конкретный.

– Пап, а что значит «серый кардинал»?

– Этот тот, кто мутит воду, – ответил отец и добавил: – Тот, кто всегда переигрывает ситуацию в свою пользу, ну, скажем так, интригует, распускает слухи…

Я немного растерялся из-за ответа, но все же решил задать еще один уточняющий вопрос:

– Пап, зачем тогда наш учитель назвал меня серым кардиналом? Я же не распускаю слухи…

– Нет, ты самый честный мальчик, которого я знаю…

– Но тогда почему?

– Ну, наверное, он посчитал тебя самым умным…

– Умным?

– Да, ведь серый кардинал – это тот человек, который всегда дает правильные советы людям. Спи давай! – Отец накрыл меня одеялом и вышел из комнаты.

Мне понравилось его определение, я был горд, что мне досталось роль шута – серого кардинала. Но и «мутить воду» звучало завлекающе, волнительно и одновременно зловеще.

Спектакль, который мы репетировали чуть больше недели, и который продлился не более пятнадцати минут, мы показали перед всей школой. На премьеру пришли ученики всех классов и весь педагогический коллектив. В первый раз в жизни мы поняли, что такое успех, и как приятно получать овации. Виктор Андреевич после финальной сцены вышел на сцену. Он поблагодарил всех ребят, отдельно он попросил поприветствовать Федора. Все встали и долго хлопали в ладоши. Они хлопали королю.

После представления, как обычно, я проводил Федора до дома. И, как всегда, задержался. Мы резались в игры, как вдруг позвонили в дверь.

– Кто это? Мама? – спросил я у Федора.

– Нет, у нее есть ключи.

Федор укатил к двери, открыл ее. В квартиру вошел Виктор Андреевич, я очень удивился, завидев физиономию нашего преподавателя. В руке у него был торт. Он поздоровался со мной и поинтересовался у Федора, когда придет его мама. По реакции Федора я понял, что он тут не в первый раз. Мало того, Виктор Андреевич без приглашения разул ботинки, надел какие-то тапочки и ушел в гостиную. Федор, как ни в чем не бывало, вернулся к компьютеру. Но, посмотрев на мое недоуменное лицо, он все же выговорил:

– Не парься, он пришел к маме.

Я кивнул, и мы продолжали свое путешествие по виртуальному миру, где нет места взрослым. Через полчаса мы вернулись в реальность – пришла мама Федора. Она пригласила нас к столу на чай с тортом Виктора Андреевича. Мы съели по кусочку и вновь закрылись в спальне Федора, где нас ждало побоище в одной из самых увлекательных игр того времени из серии Quake.