Сергей Долженко - Государственная безопасность. Роман

– Плохие новости?

– Нет-нет, с чего ты взяла? – перепугался он. Хотя ему через полгода исполнялись все двадцать лет, лицом, надо откровенно признать, владел хуже некуда.

Миша с минуту тщательно изучал свой материал (написанный еще вчера и вчера же вычитанный), затем ненатурально потянулся и громко сообщил:

– Схожу-ка я в книжный.

– Будет что интересное, возьми на меня, – отозвалась Гуля.

– Ладно.

Он вышел из редакции – плохо беленого барака, стоящего за спиной поссовета, зашел для маскировки в сортир, дощатую двойную будку с вырезанными в дверцах огромными буквами М и Ж, выскочил оттуда, преследуемый роем липких сине-желтых мух…

«Ох, ну я и сглупил! – переживал Миша. – Завоз в книжный буквально вчера был…»

Время от времени незаметно оглядываясь, то есть, приседая, якобы поправить шнурочный узел, Миша направился в сторону магазинов, зашел в пару из них, чтобы отметиться перед продавцами и, убедившись, что запутал возможных преследователей, неспешным прогулочным шагом пошел в райисполком. Потом спохватился, что медленный шаг в деловые утренние часы как раз и вызовет подозрения, перешел на бодрую рысь.

В вестибюле, к его огромному облегчению, никто из знакомых не встретился. Он прошел по коридору первого этажа с видом случайно попавшего сюда человека, оглянулся и быстро постучал в крайнюю налево дверь. Та мгновенно отворилась и так же мгновенно закрылась за ним.

– Добрый день! – поздоровался с Мишей незнакомый ему улыбчивый молодой человек, крутоплечий, в белой рубашке с коротким рукавом.

– Здравствуйте, – шепотом ответил Миша.

– Вы, наверное, догадались, откуда я и почему такая конфиденциальность?

– Конечно. Мне же сказали в приемной, что мне позвонят и со мной встретятся…

– Тогда будем знакомы.

Молодой человек вынул толстую бордовую книжицу и, раскрыв её, приблизил к лицу Барыкина. Но Миша от непреходящего волнения не смог не то что буквы разобрать – фотографию толком не разглядел…

– Старший лейтенант УКГБ СССР по Тургайской области Сергей Николаевич Меньшиков.

– Угу, – кивнул Миша, забыв представиться в ответ. Но этого и не потребовалось. Номер был двухместным. На одной кровати лежал пухлый заношенный портфель Сергея Николаевича, на другую он сел сам, предложив кресло Барыкину.

– Хочу тебя поздравить, Михаил, – торжественно начал лейтенант. – Информация о способах хищения зерна на вашем элеваторе, которую ты доставил к нам в приемную, обладает исключительной ценностью.

– Лишь бы помогло, – загорячился юный корреспондент. – При уборке урожая путем обвеса, снижения качества, сортности зерна каждую машину обкрадывают на триста – пятьсот килограммов… Потом этим зерном покрывают свою бесхозяйственность, пускают на взятки нужным людям…

– Могу заверить, – мягко перебил Сергей Николаевич, – твоя информация проанализирована, отправлена на Верх, и выводы по ней сделают уже в масштабе всей республики.

– Большое спасибо! – с жаром воскликнул Миша. – Ведь мы у врагов закупаем сорок миллионов тонн зерна! Когда сами…

Меньшиков снова, очень деликатно, перебил:

– Если бы каждый советский человек помогал нам, как ты, то мы жили бы намного богаче. Понимаешь?

– О нашей несознательности можно тома наговорить, – с неподдельной горечью сказал корреспондент. – Приедешь в совхоз, а люди от блокнота, словно от ножа бегут…

– Мы, – Сергей Николаевич встал, поднялся и Миша, побледнев от дыхания Великих перемен, – то есть Комитет государственной безопасности Советского Союза, предлагаем тебе подумать о совместной работе…

– Что я могу? В чем работать?

– По всем вопросам, которыми занимается советская контрразведка, – просто сказал Сергей Николаевич и сел. Опустился в кресло и Миша.

– Но вы же шпионов ловите? – робко спросил Барыкин. – У меня нет специального образования…

– У тебя несколько туманное представление, чем занимается современная разведка, – без малейшей укоризны в голосе сказал лейтенант. – Сейчас очень внимательно послушай. Никаких записей. Только запоминай…

В столовой было нечем дышать. Мокрые, как из парной, толстогубые раздатчицы двигали гигантские кастрюли с супом – в янтарных жировых лужицах плавали мертвые мухи; другие серые разбойницы облепляли тюль на окнах, ржавые лопасти неработающих вентиляторов…

Урмас взял стакан яблочного компота, салат из квашеной капусты и сел рядом со сдвинутыми столами – за ними шумно обедали аквалангистки. Они то говорили о некоем Арслане, который вряд ли заплатит обещанные полста рублей за эту командировку, то со смешками переругивались…

– Что ж ты, Валька, мертвяка не подстраховала? У меня едва сердце не оборвалось, когда он вырвался у тебя… Ума нет, считай – калека!

– Тебе что! Ей, бедолаге, пол-лица кормой отхватило…

– Зачем ей лицо? – лениво парировала Валька, подвижная, как мяч, толстушка. – Родичи в морге на лапу дадут, еще лучше сделают…

Урмас отодвинул салат, чрезмерно политый подсолнечным маслом, подумал, отпил теплой, еле пахнущей яблоком, воды, встал и пошел к выходу.

– Тише болтай! – услышал вслед громкий шепот. – Человеку аппетит испортила…

– Значит, есть не хотел, – беззастенчиво ответили шепоту.

На улице Урмасу показалось прохладнее, хотя в это время светило своим раскаленным брюхом почти ложилось на Тар-тары…

Он пересек центр, с содроганием посмотрев на беззащитную гипсовую темень Ленина, прошел между зданиями КПСС и Советской власти, обогнул терриконовую вышку золы у котельной и побрел к РОВД по изрытому весенними колеями пустырю, на котором тлел грудами мусор и режуще блестели битые стекла…

В милиции, за плексигласовой перегородкой, сидел дежурный, пожилой лейтенант в синей застиранной рубашке с погонами.

– Чего надо? – хмуро спросил он.

– Меня в двенадцатый кабинет вызвали…

– Фамилия?

– Савойский.

– Ну, иди, Савойский, раз вызвали… Второй этаж направо.

Нужный кабинет с табличкой «Зам. начальника РОВД» оказался запертым. Да и на всем этаже никого.

Урмас походил, рассматривая стенды и плакаты на стенах. Остановился возле одного – на атеистическую тему. С плохих черно-белых фоторепродукций глядели длиннобородые старики с сумрачными глазами, и рядом – заплаканные дети. В статье под ними Урмас прочитал, что эти преступные старики являлись главарями христианских сект и пытались сжечь заплаканных детей в обрядовых целях. В заключительном абзаце приводились статьи УК за вовлечение несовершеннолетних в религиозную деятельность.

Его вдруг окликнул тихий девичий голос:

– Урмас Оттович, у вас нет с собой сигареты?

Он тут же обернулся, но во всем коридоре по-прежнему никого не было. Подождал в недоумении, и ему показалось, что за одной из дверей кто-то стоит настороженно, переминаясь с ноги на ногу…