Сергей Ильичев - Возвращение «Конька-Горбунка»

Первой подняла руку та самая студентка, что уже откликнулась на предложение Вяземской.

– Попробуйте, Князева…

– В опубликованной в 1999 году статье Лациса «Верните лошадь» впервые вводится предположение о том, что автором сказки «Конек-Горбунок» мог быть сам Пушкин, доказательством тому служит политическая подоплека сказки «Конек-Горбунок». Но я хотела сказать вот о чем: в царской России времен николаевской эпохи и Бенкендорфа дворяне, в общем-то довольно состоятельные люди, вышли на Сенатскую площадь с единственным желанием помочь своей стране и были арестованы, частично казнены, а в большинстве своем сосланы в ссылку… Разве это же самое не происходит и сегодня, уже в наше время? Такие же люди, так же не самые богатые, но и не бедные, как оказалось, не меньше декабристов обеспокоенные судьбой страны, вышли на Болотную площадь… И снова против них брошена полиция. Теперь становится понятным, что истинное зло, которое всегда было, есть и продолжает оставаться, – сама наша власть…

– Понятно… Князева, к сожалению, вы не ответили на мой вопрос. Садитесь!

– Почему?! – мгновенно отреагировал студент, который первым задал свой вопрос.

– Платов, мы с вами не на политическом митинге и не на обсуждении актуального сетевого блога Навального. Тема нашей беседы – творчество Ершова, его конкретного произведения «Конек-Горбунок». У вас есть что добавить по теме?

– Есть!

– Тогда слушаем вас…

– Разве Князева не открыла нам всем сегодня глаза на новые, я бы даже сказал, сенсационные разоблачения Ершова в литературоведении? А мы все твердим прописные истины… Народная сказка. Если она народная, то борьба с властью испокон веков всегда была уделом народа…

– Грустно, что приходится разочаровываться в своих лучших учениках в преддверии выпуска. Садитесь, Платов.

– Да вы просто помешались на своем Ершове! – мгновенно вспылил студент.

– Может быть, и помешалась… – спокойно отреагировала на выпад студента Вяземская. – Все так считают?

– Разрешите мне, – подняла руку одна из студенток курса.

– Прянишникова?.. Дерзай!

– Мне, – начала Прянишникова, – уже который год не дает покоя ответ на вопрос: кто же в этой сказке бес, кто та нечистая искусительная сила, которая подчиняет себе всех.

Вдруг приходит дьявол сам,

С бородою, и с усам;

Рожа словно как у кошки,

А глаза-то – что те плошки!

Вот и стал тот черт скакать

И зерно хвостом сбивать…

Я не о царском спальнике, то зло зримое, возможно, что оно даже заложено в каждом из нас, – я о скрытом, невидимом зле, которое в какое-то мгновение подчиняет себе даже Ивана…

– Потому, что Иван – дурак! – произнес с галерки студент Сергей Кирсанов.

По рядам пробежался легкий смех.

– Кто же с этим спорит, он и сам о себе не скрываясь так говорит… – произнесла Вяземская. – А вот вопрос, поднятый Надей Прянишниковой, и мне все эти годы не дает покоя…

– Да там все перевертыши… – снова огласил аудиторию голос Кирсанова.

– Как и каждый из нас? – неожиданно парировала Прянишникова.

– Пожалуй, что Надежда снова права… – поддержала студентку Татьяна Виленовна.

И зал разразился аплодисментами сокурсников.

Вяземская продолжала:

– Судите сами… Конек-Горбунок предупреждает Ивана о возможной беде, возьми он перо Жар-птицы. Иван не слушает конька и берет перо, обрекая себя на новые испытания…

– Но он же их и проходит! – вступил в диалог студент Гасов.

– Да, Дима, действительно проходит, но не сам, а лишь с помощью Конька-Горбунка, как и каждое последующее испытание.

– Ну да… – согласно промолвил студент, – но тогда почему же, если предположить, что Конек-Горбунок и есть олицетворение добра и света… Что же оно такое ущербное?

– А может быть, Конек-Горбунок это – заколдованный принц? – вдруг раздался голос романтичной студентки Беловой.

– Ну да, конечно, как же мы все до этого не додумались… – мгновенно подхватил друг Гасова студент Андрей Бирюлин. – Ивану нужно было Конька-Горбунка просто поцеловать… И жил бы он потом с принцем вместе долго и счастливо…

Аудитория буквально взорвалась от смеха.

– Бирюлин, за афористичность хорошо, а за тему неуд… – дождавшись тишины, сказала Вяземская. – Садитесь… У кого есть иные соображения?

Руку подняла еще одна студентка.

– Слушаем вас, Аня.

– Я вот тут подумала по поводу изображения Конька-Горбунка, – начала девушка. – И мне вспомнились слова моей мамы, сказанные в тот день, когда мне исполнилось шестнадцать лет… – начала Анна Смелова.

– Как это трогательно… – пробубнил на всю аудиторию Платов. – Не занятия в вузе, а кружок любителей воспоминаний…

– Платов, еще одно слово… И получишь в лоб, – чуть повысив голос, произнес Сергей Сединин, сидевший рядом с Анной.

– Рыцарь Ланцелот решил вступиться за даму своего сердца… Как это благородно! Да пусть поговорит… Вы тут, как я посмотрю, все помешанные, – сказал Платов, поднимаясь. – Я лучше вообще уйду…

– Это будет самое умное, что ты сегодня сделаешь, – негромко, но решительно подытожил Сединин.

Когда Платов под любопытными взглядами товарищей вышел из аудитории, Анна продолжила…

– «Обрати внимание на бабочек, – сказала она мне тогда. – Одна необычайно красивая и переливающаяся цветовой гаммой своих крыльев чарует всех, а вторая обычная, серенькая и невзрачная. Правда, красавица-бабочка в первый же день своей жизни попала сначала в сачок любопытного натуралиста, а затем была пришпилена им же, и уже намертво, булавкой к стене, зато вторая, та, что была проста и скромна в своем одеянии, прожила долго и дала жизнь новым поколениям»…

– Красивая версия… И не лишена доли истины, – поддержала студентку Вяземская. – Есть другие соображения?

– Святые, например, часто являлись в черных плащах и с балахонами на головах… – подал голос с места студент Власов.

– И инквизиторы тоже… – не удержавшись, произнес Гасов.

– Да и старушка из сказки Пушкина про семь богатырей, когда принесла отравленное яблочко их сестре, тоже была в черном-пречерном, – поддерживая друга, сказал Андрей Бирюлин.

– Угомонитесь, любители сказок… – остановила друзей Вяземская, – ищите все же образ, а не детали, думаю, что так будет точнее.

Но раздавшийся звонок прервал сей диалог.

– Все свободны. Складывайте свои работы на край моего стола. А когда вернетесь, может быть, сообща и найдем крупицы истины…

Студенты начали выходить, и лишь тогда Вяземская увидела на галерке Ершова, как ни в чем не бывало сидевшего за последним столом.

Он спустился, подошел к Татьяне и вытащил из-за спины крохотный букет ландышей.