Елена Федорова - Скрипичная рапсодия (сборник)

Руфина Орнил встретила сына так, словно они расстались несколько часов назад. Природная холодность матери Леонеля огорчила. Он мечтал прижаться к ее груди, хотел почувствовать себя мальчишкой, у которого все еще впереди. Ему хотелось забыть обо всех невзгодах, ссорах и испытаниях, через которые ему пришлось пройти. Хотелось прошептать:

– Мамочка, как я соскучился. Как мне хорошо подле тебя.

Но вместо этих слов он произнес другие. Произнес их слишком официально. Руфина поморщилась, напомнила сыну, что фальши не выносит.

– Ты возвратился насовсем или заглянул к нам на часок? – спросила она, усаживаясь в свое любимое высокое кресло с округлыми подлокотниками.

Леонель сел напротив на низкую банкетку. Губернатор Арджан Орнил остался стоять посредине комнаты. Он был похож на восковую фигуру, оставленную здесь случайно. Слишком не подходил его ярко-красный, расшитый золотом мундир к романтической обстановке спальни Руфины.

Хозяйку вид губернатора не смущал. Казалось даже, что стоящий со скрещенными на груди руками супруг, ей совершенно неинтересен. О нем она знает все, она читает его мысли, она повелевает им. Она ведет все государственные дела, а глупые подданные думают, что страной управляет губернатор.

Руфина посмотрела на сына, улыбнулась, подумав о том, что теперь его будущее зависти от нее. Она сделает все, чтобы Леонель не стал марионеткой в руках своей новой избранницы. Руфина знает, как вывести на чистую воду любую плутовку. Она раскрыла не один заговор. Она мастерица распутывать сети интриганов. Она любит Леонеля эгоистичной любовью. Она никак не желает смириться с тем, что мальчик давно вырос и готов стать главой семьи.

Руфина Орнил в ужасе от того, что ее Леонель спит с посторонней женщиной, целует ее в губы, прижимается к ее груди. Делая это, он становится чужим, отдаляется от нее. Она не может преодолеть чувства брезгливости, не может обнять сына, хотя страстно этого желает. Она отгораживается от него, прикрывшись маской высокомерия, но не может погасить пылающий в груди огонь. Он разгорается все сильней. Щеки Руфины пылают. А лицо Леонеля очень бледное.

Он сидит потупив взор. Видно, что он страдает из-за вакуума, образовавшегося между ними. Руфина должна заговорить первой, но она не может этого сделать, потому что непрошенные слезы комком застряли в горле. Она не ожидала, что Леонель станет точной копией Арждана. Он напоминает ей о счастливой, беззаботной юности. Он – свидетель ее старости, с которой она не желает мириться. Она ведет непримиримую борьбу с любыми признаками старения на своем лице, поэтому она так моложава и привлекательна до сих пор. Высокий лоб без единой морщины. Карие миндалевидные глаза. Густые черные брови. Прямой нос. Мягкий овал лица. Черные от природы волосы без признаков седины. Коралловые губы, которые она никогда не красит, ее гордость. Такого цвета губ нет ни у одной женщины на острове. Фигура у Руфины тоже безукоризненная. Нет сомнения, что эта женщина рождена на свет для того, чтобы стать королевой. Она ею и стала.

Их с Арджаном обвенчали в раннем детстве. Ему было десять лет, ей – семь. Но уже тогда она понимала, какое положение ей придется занять. Она шла к алтарю, высоко подняв голову. На священника, совершавшего обряд венчания, она смотрела свысока. Он что-то сказал ей насчет смирения и стыдливости, но не увидел никакого результата. Девочку его слова не смутили. Она еще выше подняла голову, а в глазах вспыхнули огоньки презрения.

– Впервые вижу такого удивительного ребенка, – сказал священник, помазав мирровым маслом ее лоб. Он помазал ее первой, хотя должен был отдать право первенства Арджану. Спохватился. Мазнул лоб Руфины во второй раз. Она посчитала это знаком свыше. Подумала:

– Я получила двойное благословение на право стать королевой. Значит, я буду повелевать вечно!

С тех пор прошло немало времени. Руфина-девочка уступила место девушке, женщине, матери и лишь потом появилась повелительница. Она сидит в высоком кресле с округлыми подлокотниками и смотрит на юношу, благодаря которому она пережила и радость, и боль.

Их взгляды встречаются. Леонель бросается к ногам матери, утыкается лицом в ее колени и стонет:

– Ма-моч-ка, ми-лая мо-я, прос-ти, прос-ти ме-ня.

Водопад слез выплескивается из глаз Руфины. Она наклоняется, целует сына, гладит его по вздрагивающей спине, говорит:

– Все хорошо, мой мальчик. Все хорошо. Все позади. Мы снова вместе.

Восковая фигура губернатора оживает. Он подходит к жене и сыну, гладит их и смущенно басит:

– Полно вам, полно. Воды и так повсюду полно, мы же на острове.

Руфина запрокидывает голову и звонко смеется.

– Да-да, Арджан, я совершенно забыла, что слезы портят внешность. Мне не следует их лить. Пусть возвращаются обратно, в глаза. Или нет, пусть навсегда высохнут. У нас больше не будет повода для слез. Никогда. Так ведь, Леонель?

– Так, – ответил он, поднявшись. – Слез не будет, если ты позволишь мне привести в дом Марианну?

Руфина перестала смеяться. Вновь стала холодной, неприступной повелительницей.

– Нет. Я этого не желаю, – сказала она слишком резко.

– Дорогая, – вступился за сына Арджан. – Мы должны ее принять. Люди давно говорят о том, что мы прогнали единственного сына, что…

Руфина поднялась, посмотрела на мужа, проговорила с вызовом:

– Арджан, люди всегда что-то говорят. Им больше нечего делать. Их интересует все, что происходит вокруг, они мастера собирать сплетни вместо того, чтобы отыскивать бревна в своих глазах. Мнение обывателей мне неинтересно. Здесь, в этом доме, решающее слово за мной!

– Но пойми, дорогая, мы… – заговорил Арджан не очень уверенно. Руфина его перебила:

– Мы примем эту девушку тогда, когда я этого пожелаю! Пока у меня нет настроения общаться с ней. Я еще не налюбовалась сыном. Леонель слишком долго был в разлуке с нами. Мне необходимо узнать все, что с ним произошло за эти годы. Я не считаю нужным посвящать чужого человека в наши семейные тайны. Потом, когда все встанет на свои места, когда воцарится мир в наших сердцах, тогда мы встретим избранницу Леонеля с надлежащими почестями.

– Ты права, Руфина, – Арджан поцеловал ее холеную руку. – Позволь мне заняться делами?

– Ступай, – проговорила она с улыбкой. – Нам с Леонелем есть о чем посекретничать.

Губернатор поклонился и вышел. Руфина указала сыну на стул, сама уселась в свое любимое кресло.

– Хочу узнать, известно ли твоей избраннице, чей ты сын?

– Нет, мама, – ответил он. – Я сказал ей только о том, что наша жизнь на острове будет особенной, потому что я вхож в губернаторский дом.

– А кто первым сделал шаг к сближению? – задала новый вопрос Руфина.