Юрий Михайлов - Прощай, детство – здравствуй, жизнь…

Лёшка открыл замок на фанерном сарае, стоящем у кустов, вытащил спасательные круги и канаты, развесил инвентарь на щиты, укреплённые на берегу, и только после этого достал жерлицы: сначала дело, потом – рыбалка. Забросил восемь жерлиц, на это ушло минут сорок времени, в руках оставались две, счастливые, которые он опускал в самое глубокое место реки. Смотрелись они смешно, даже нелепо: в плавательном бассейне стоят удочки с наживкой. Но именно здесь, на глубине, недавно попались щука в три килограмма и окунь-красавец почти на килограмм.

Когда дело было сделано, мальчишка снял одежду, разбежался и бросился в бассейн, долго плыл под водой, вынырнул, опять ушёл на глубину. Плескался минут двадцать. Потом вернулся в сарайчик, принёс зубную щётку и пасту, почистил зубы, намылил голову мылом и – снова в бассейн.

– Ну, тюлень, всю рыбу распугал, – сказал Александр Витальевич, потихоньку взбираясь по ступеням. – Сяду-ка я на стремнине, вот кузнечиков мне поймали мальчишки, порыбачу на голавля. Уж, больно гуляли они вчера.

Лёшка помог учителю снарядить удочки, спросил:

– А сколько времени, как там с завтраком?

– Проспал ты завтрак, парень… Поздно поднялся, наверное, дети уже на купание скоро придут. На-ка хлеба да пару котлет я тебе прихватил, чтоб с голоду не умер… – Александр Витальевич достал из кармана вельветовой тёплой рубахи свёрток, протянул Алексею. – Водички попей из реки, она у нас чистая…

***

За поворотом реки раздавались детские голоса: первыми, по расписанию, на поляну пришли младшие отряды. Лёшку они не беспокоили: купайся на здоровье, малышня, здесь не бассейн, до русла – метров 10—12 мелководья, вожатые и воспитатели справлялись с порядком сами. Он уселся на край настила, развернул бумагу с завтраком и стал уплетать котлеты, иногда наклоняясь к воде, пил её большими глотками.

– Уносит! Течение уносит… – донеслись крики с поляны.

Учитель и Лёшка одновременно повернули головы к повороту реки. Из – за кустов на спортивном велосипеде выскочил физрук, Сергей Иванович. Бросив машину, влетел на ступеньки, встал на поперечных мостках, держась за поручни. Не поворачивая головы, крикнул:

– Лёх, беги ко вторым мосткам, стой на подстраховке! Их двое, пацанов. Я постараюсь перехватить у передних досок… Господи, только бы сумели ухватиться за них!

Первым к бассейну подплыл, видимо, старший мальчик. Он махал руками, крутил головой. Перед настилом его развернуло, ударило затылком о брёвна. Растерялся пацан, опустил руки в воду, медленно пошёл ко дну. Его переломленное и уменьшенное в воде тело затянуло под настил. Сергей Иванович, не снимая тренировочного костюма, плюхнулся в воду, попытался встать на ноги, но глубина не позволила сделать этого. Тогда он стал кружиться на месте, ожидая, когда мальчишка выплывет, но прошло две минуты, а пацан не появлялся на поверхности воды.

– Вижу! – заорал во всё горло Лёшка, – он впереди вас, Сергей Ваныч!

И, не медля ни секунды, Лёшка побежал к физруку. Тот услышал крик, выскочил на полметра из воды, согнулся пополам и ушёл в глубину. Первой из воды показалась голова мальчика: он судорожно хватал ртом воздух, потом начал махать руками, пытаясь дотянуться до бокового настила. И вдруг его тело буквально взлетело над водой и плюхнулось на доски. Затем показалась голова физрука, мощные руки медленно втащили туловище на настил.

– Лёша, Серёжа… Ко мне! Пока держу малыша, – учитель лежал на животе, рядом валялся раскладной стульчик, в руках – клюшка с большой изогнутой рукояткой, которой он и поддерживал голову малыша над водой. В этом месте течение ослабевало настолько, что едва кружилось у досок, к которым и прибило мальчика. Похоже, он уже не дышал. Лёшка подбежал к учителю первым, спрыгнул в воду, встал на ноги, осторожно поднял тело мальчугана и положил на настил. Александр Витальевич перекатился на бок, подсунул палку под спину мальчика и стал, как домкратом, поднимать его вверх. Голова утонувшего перевалилась на правую сторону, рот открылся, по всему телу прошли конвульсии. Изо рта брызнул фонтанчик воды.

– Ну, маленький, ну, давай, помогай себе, – причитал учитель, – кашляни, чихни… Лёш, пожми ему грудь, а я ещё палкой поддомкратлю, – они начали сжимать и отпускать грудь малыша, из носа и рта снова побежала вода. Физрук подскочил и в секунду улёгся у тела мальчика, зажал ему нос, стал дышать в рот. На третьем-четвёртом вдохе малыш широко открыл глаза, и только потом застонал и начал учащённо дышать.

– Есть!! – заорал дурным голосом физрук. – Он дышит!!

Лёшка видит будто в кино: учитель как-то нелепо ползёт по настилу, волоча за собой тяжеленный протез и пытаясь выловить из воды клюшку. Старший из мальчишек старается усидеть, прижавшись к вертикальному стояку у перил, но его всё время клонит вправо и нет сил, чтобы удержать тело. Физрук поднимает младшего на руки и несёт к сараю для хранения инвентаря: там есть койка, на которую можно уложить мальчика, плита с газовым баллоном, где кипятят воду для чая. А из-за поворота реки бегут две женщины – воспитатель и вожатая малышового отряда – и в голос ревут, оплакивая утонувших питомцев.

***

После тихого часа к Лёшке из города на шикарном красном мотоцикле ЯВА приехал одноклассник, Димка Елохов, сын главного инженера мехзавода. Сзади его, в кожаной куртке и спортивной шапочке, восседала Танька Задонская, староста из параллельного десятого «А», одновременно – дочка начальницы пионерлагеря. Её почти неодушевлённо и безнадёжно любил Алексей, но об этом никто, включая саму избранницу, не знал. Вечером Лёшка на танцы не пошёл. Он всё время думал о мальчишках, которые, по вине этих дур – воспитательниц, чуть не утонули. Учитель не появлялся на людях: они с физруком, как сказал музыкант, пили водку.

Сразу после танцев Димка попросил одноклассника погулять пару часов, подышать свежим воздухом, а сам удалился с наездницей классного мотоцикла в Лёшкины скромные «апартаменты». Алексей ночевал в сарае на берегу реки…

Полсентября Лёшка бегал по делам, благо погода стояла почти летняя, только по утрам холодный туман с реки подступал к посёлку. В школе он объявил, что идёт работать на комбинат, но документов пока не брал из канцелярии директора. Завуч по старшим классам Ольга Владимировна, которая явно симпатизировала десятикласснику, мягко пыталась отговорить Лёшу: два года пролетят незаметно, полноценный аттестат да плюс намекнула на возможность получения золотой – серебряной медали, когда можно попасть в институт без экзаменов. Друзья-товарищи опять же старые, говорила она, дорогого стоят, пока новых приобретёшь, ни один пуд соли съешь: и солёной, и даже горькой.