Александр Ступников - Сдохни, но живи…
- Название:Сдохни, но живи…
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Литагент Ридеро
- Год:неизвестен
- ISBN:9785448324024
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Александр Ступников - Сдохни, но живи… краткое содержание
Сдохни, но живи… - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
К сожалению, режиссер довольно быстро скомандовал идти. Прямо. Неизвестно куда. Режиссер явно был не русский. Русский всегда ззнает куда послать и идти самому. И Миша пошел со всеми. Массовка была немалая. Но с обедом и какими-то деньгами в конце дня. Всё лучше, чем сидеть дома, свободным.
Еще уходя из дома, он открыл почтовый ящик и получил платежку с выплатами за свет, газ и квартиру. Получилось почти все, что давалось от государства на жизнь. Чтоб хотя бы рот был занят. И было, что терять.
– Не толпитесь, – командовал режиссер откуда-то сбоку и сверху. Смотрите под ноги и вперед. Но не по сторонам. Проникнитесь. Вам тревожно и горько….
Миша шел со всеми и смотрел только вперед, и без команды. Но ничего не видел. Ему было и тревожно, и горько. Если выплатить все, что прислали, то едва хватит на еду. Хотя – подумал он – С голода не умрешь. Все-таки, не те времена.
– Стоп, присядьте, – мегафонил режиссер – Кто у стены, кто рядом. Смотрите вдаль или перед собой. Вы не знаете, что с вами случится завтра или даже сегодня. Вам только-только сказали, что теперь будете жить в гетто. Неизвестно как и на что. Но жить. Камера!
– Дожил, – интеллигентно думал Миша – А еще хлопоты с документами. С квартирой в доме, на который объявился хозяин в древних времен. Сколько же у меня останется теперь в день на расходы? Мама моя! И никого близкого…. И никто не обнимет… Как же не хочется возвращаться в комнату, где пусто. А по телевизору рекламы новых домов и вкусной, но дорогой еды. Со скидками. Общество потребления грязи. И вечный праздник секса и ментов. Друзья все разъехались кто куда. Старички в синагоге со своим Богом, внуками и болячками. А, если только болячки и остались? Им хоть есть, к кому обращаться. С верой. Сначала долго-долго учишься выживать в этом мире. Затем жить. Зато вечно… Как я все это выплачу вовремя. Господи, чтоб вы сдохли в своих кабинетах. И нет на вас ни Сталина, ни Бога. Даже надежды нет. Не во что верить. У верующих евреев – есть в кого. Русские тоже себе всегда, во все времена, новую икону нарисуют. Встать на колени, чтобы подняться с колен. А таким, как я…
Он шел и думал. Думал и шел. Только бы не домой.
Наутро, едва за девять, Мишу разбудил резкий и настойчивый звонок. Номер был незнакомый.
– Или неприятности, от какой-нибудь государственной службы. Или, может быть, где-то работу предложат, – подумал он и с опаской взял трубку.
– Я звоню вам от режисера фильма, – бодро рапортовала девушка по ту сторону жизни – Он просто в восторге. Даже не то слово. Он восхищен вами. Вашим талантом и чувственностью. Так и просил передать. Съемки массовки будут еще, но мы заплатим вам больше.
– Что случилось? – растерялся Миша.
– Как что? Когда режиисер стал просматривать сцену евреев, которых пригнали в гетто, то – у нас это называется «панорама» – камера шла по лицам. От одного к другому. И дальше. Медленно. Но ваше лицо… В нем было столько скорби, столько отчаяния и эмоций. Тоска и трагедия всего вашего народа. Режиссер остановился на вас, замер и оставил на тридцать или сорок секунд. Это очень много для одного крупного плана. Только большим актерам удается выразить столько трагедии и эмоций в молчании. Так прочувствовать время, и ужас, и гетто. Режиссер просил выразить вам благодарность и восхищение. Он сказал, что только евреи способны чувствовать преемственность эпох и пережитое их народом сегодня, как когда-то, много лет или веков назад. Это ваш великий национальный дар.
– Оно конечно, – польщенно сказал Миша. И подумал, – А сколько они накинут за это? За сорок секунд? Но спросить постеснялся. Когда разговор о смешной сумме, то даже деньги не главное.
Горько
– Ты меня не узнаешь? Совсем не узнаешь?
Отец жениха наклонился всем телом, почти нависнув над молодыми, к отцу невесты. Он говорил почему-то на украинском, но не это, а что-то иное, опасное, пузырилось за стеклом потного бокала в его руке.
И напряженная тишина поползла вдоль длинного заставленного гостями стола, а у его изголовья, с подсвечниками шампанского, застыли жених, весь в черном, и невеста – в белом кружевном.
Свадьбу справляли в столовой шахты, где работал молодожен и его отец. Оба проходчики. Это те, кто в глубине рубят породу и закрепляет подходы к пластам угля.
Здесь, в заполярной Воркуте, они были старожилами. Я знал их как коренных, но не расспрашивал. В этом городе, построенном из бараков сталинских лагерей, было не принято интересоваться родословной. Собственно, жених и пригласил меня на свою свадьбу. А его невеста, приехавшая сюда после института, работала с ним же, но не под землей, а в управлении. И ее родные, откуда-то с «материка», а именно так называли в Воркуте всю остальную территорию страны, прилетели буквально к свадьбе, день в день.
И все было как обычно. И роспись, и поздравления, и живые цветы, купленные у азербайджанцев на рынке. И когда гости настроились было выпить и поесть по поводу молодоженов, традиционное для разминки слово дали родителям жениха и невесты.
– Ты меня не узнаешь? Совсем не узнаешь? Тесть в упор, словно в прицел, разглядывал растерявшегося свекра. – А ведь это ты, сержант НКВД, брал меня в схроне, в пятьдесят втором под Драгобычем, на Украине. Ты вязал мне руки, бил автоматом и шипел ' бандеровская сволочь, не дойдешь до села…'. Но я дошел, и получил свои лагеря, и остался здесь в ссылке, потому как не к кому и незачем было возвращаться домой. И я так долго мечтал, что где-нибудь тебя встречу…
Он выдохнул и вдруг обмяк. И родители невесты, оба нарядные, сидели молча, словно замороженные и глядели прямо перед собой на гостей, как в полярную ночь, и ничего не видели.
И все молчали вместе с ними. И только какая-то активистка, из приезжих, нетронутая умом, хотя и потертая личной жизнью, моргала плешивыми своими глазами и крутила головой – мол что это такое происходит?
– Тату, – как на молитве, шепотом перешел на украинский его сын – Отец, я знаю, но…
И положил руку под столом на колено своей молодой жены. И она там накрыла ее своей.
– Ну ладно, – сказал тесть – Главное, что наши дети нашли друг друга, и они счастливы, и выросли другими, и не пережили войну, ненависть и взаимную злобу. И эта горечь умрет с нами.
– Горько, – облегченно закричали гости. Время зашевелилось и зачокалось, согреваясь.
И только полярная ночь за окнами дышала, выплевывая бездонную тишину, и подвывая о своем, безымянном, с запахом вечной мерзлоты и окоченелых солярных костров, еще более коротких, чем жизнь, тлеющая на одном честном слове.
Немом, как лунные искры на вселенском снегу.
Как стать императором
– А почему вы не хотите сфотографироваться в одежде императора? Все хотят, – утверждающе спросил меня фотограф-китаец, который с двумя своими коллегами потоком «шлепал» снимки у Запретного города, что за площадью Тяньаньмынь в Пекине.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: