Вячеслав Шегай - Двадцать дней в июле. Рассказы

© Вячеслав Шегай, 2016

ISBN 978-5-4483-1698-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

А потом наступило лето. Было прохладно, а то и холодно. По обе стороны дороги росли деревья. Они совсем недавно позеленели. Небо было серым, и шел дождь. Мужчина в пиджаке открыл дверь такси. Сначала в него села девушка, а затем и он сам. Они тронулись.

– Плохая погода сегодня, – сказала она.

– Да, – ответил он.

– Как будто совсем не лето, а начало осени.

– Да, – снова сказал он и поправил свои волосы.

Они стали проезжать поля, на которых ничего не росло, была только влажная от дождя земля, не паханная и не сеянная, словно осенние пустыри.

– Тебе нравится запах мокрой земли, Дили?

– Да, дорогая.

Она посмотрела на его грустное лицо.

– И я люблю этот запах, – сказала она.

Дождь барабанил по крыше машины. Водитель приоткрыл окошко и закурил.

– Вы ведь не против? – спросил он, уже подкурив.

– Нет, я и сам курю, – сказал Дилан и полез в карман за сигаретами.

Он закурил.

– Ведь ты понимаешь, что иначе никак. Мы с тобой будем вместе, только чуть позже. И будем любить друг друга, также как и сейчас. Ты ведь понимаешь это, – она говорила это так, чтобы водитель не слышал.

– Я все понимаю, дорогая.

Наступило молчание.

Она повернулась к окну, а он докуривал сигарету.

– Смотри, какое на ней красивое платье, оно ей очень идет.

– Кому? – спросил Дилан.

– Той девушке, – она обернулась и стала показывать, но он ничего не увидел.

– Я люблю, когда на тебе платья. Они тебе очень идут. И твоя прическа тебе очень идет.

– У меня волосы немного влажные.

– Это ничего.

– Когда ты приедешь, я буду в платье. И мы будем гулять. И пить вино, и слушать хорошую музыку.

Они доехали до аэропорта. Водитель вышел из машины, достал из багажного отделения чемодан и дал его Дилану. Дилан крепко сжал ручку чемодана. Замелькали минуты, считанные и бесповоротные. Водитель сел обратно в машину. Пара направились к центральному входу. Оказавшись внутри, они зашли в бар.

– Мне кружку пива, – сказал Дилан официанту.

– А мне кофе, – сказала она.

Когда официант ушел, Дилан скинул с себя мокрый пиджак и повесил его на спинку стула так, что рукава касались кафельного пола, по ним стекала вода.

– Там есть вешалка, – указала пальцем девушка.

– Я уже повесил, – сказал он и улыбнулся.

Официант принес заказ.

– Хороший кофе, – сказала она, отглотнув.

– Тебе нравится?

– Да. Хочу такой дома пить.

– Наш дом здесь.

– Наш дом с нами, Дили. Все будет хорошо. Мы справимся со всем. Вместе. Ведь так?

– Да, дорогая.

Вокруг шумела толпа. Люди ходили туда-сюда со своим багажом, на их спинах висели рюкзаки. Дилан оглядывал их всех и пил пиво.

– Дрянное пиво, – сказал он и сделал еще один глоток.

– Вино лучше?

– Да.

– Через полчаса закончится регистрация на рейс. Нужно подойти к стойке. Пойду уточню.

Она встала из-за стула, поправила волосы и пошла в сторону регистрационной стойки. Дилан смотрел на нее, на ее спину, на волосы, которые еле касались плеч, на ее стройные ноги, на руки, на деревянный браслет на ее левом запястье.

Когда она подошла к столику обратно, Дилан уже допил свое пиво.

– Пора, – сказала она.

Он встал из-за стола и надел свой пиджак. Он оглянул пустой стакан и посмотрел в широкое окно.

– Кажется, погода прояснилась, – сказал Дилан.

– О, и правда, – сказала она, посмотрев туда же, – домой поедешь в сухую погоду.

Он промолчал.

– Ты как? – спросила она.

– Хорошо.

– Правда?

– Да.

– Ты приедешь, и все будет также. Я буду любить тебя, а ты меня. Наш дом, наш мир будет с нами.

– Да, Керри, мы будем вместе, – сказал он ей и нежно улыбнулся.

Вечер был прохладным, я весь день проработал и теперь вышел из нашей комнаты, прошел длинный коридор, спустился по лестнице – так оказался на улице. Прошел мимо двух деревянных скамеек, библиотеки, которая находилась совсем рядом от нашего дома, перешел дорогу и прошел мимо магазина, в котором кроме продуктов продавали всевозможные булочные изделия. Вкусно пахло ржаным хлебом, пирогами с вишней и яблоками, булочками с начинками, тортильями с курицей и ветчиной. Продавца за прилавком не оказалось, оттого я смотрел на еду и никто меня не тревожил, а когда он заметил меня, возможного покупателя, подошел ко мне.

– Вам что-то упаковать? – спросил он.

– Нет, спасибо, – сказал я и ушел.

Я пошел дальше по улице, на набережную. Мне навстречу шли люди, и я радовался прекрасному вечеру. На набережной было много людей, они гуляли парами. Они держались за руки и о чем-то разговаривали. Я спустился к самой воде, сел на бурелом и закурил. Напротив меня находился другой берег, там был порт, оттого было много кораблей: красные, белые, оранжевые. Река была спокойной и медленно вгибалась и выгибалась, как лист железа, а потом пошла складками – проплыл корабль «Диксон».

Нам с Керри часто не хватало денег, но мы не отчаивались, и исходили из того, что есть. Нам всегда удавалось вкусно есть, и пить. Если экономить на одежде, то иногда можно было и побаловать себя. Покупать дорогую одежду невыгодно, она может быть красивой, но не практичной. Удобнее было носить простую теплую, хорошо сшитую одежду. Но мне нравилось наблюдать за людьми, которые были прекрасно одеты. Мода была слабостью и Керри. Она следила за ней и знала все новые тенденции. Керри всегда красиво и аккуратно одевалась. И мне нравилось наблюдать за ней, как она одевается, как она выбирает платья и аксессуары к ним.

– Если бы ты шила одежду, то для кого? – спросил я у нее, когда мы завтракали и говорили об одежде.

– Для женщин, – ответила она, – для мужчин итак шьют много хороших вещей.

А мне казалось все с точностью наоборот, что у женщин всегда выбор больше. Но это ее мнение, а это мое.

Я был голоден. Я прошел мимо набережного кафе, где стояли столики под навесом. Пахло приправленным жареным мясом. Люди сидели за столиками, ели мясо и запивали его холодным пивом. Это было дурное кафе, но еда казалось вкусной. Может быть, мне она только казалось вкусной, потому что я был голоден, а, может быть, она действительно была ничего. Голод обостряет чувство, обостряет воображение, но в то же время и постоянно напоминает человеку о себе.

В баре «Паблик» я пил хорошее пиво, заказывал четверть литра, пол, а то и целый литр. Дома у нас был яблочный сидр, он был достаточно крепкий и недорогой. Иногда мы покупали вина. Однажды мы купили очень дешевое красное вино, которое наполовину было разбавлено водой и отдавало кислятиной. Мы его пить не стали и вылили в раковину. Здесь можно было неплохо жить и на гроши, не покупая одежды, книг и не обедая в ресторанах.