Сергей Ильичев - На перепутье порока: повести и рассказы

– Действительно любопытно, ничего не скажешь! – Уже видя нечто, сказал Тиран.

– Красивая может быть картинка, – поддержал его Андрюс.

Померанцев вновь уставился на отпечатанный лист.

– Здесь сказано, что у нее есть двадцатипятилетний сын. И что же она хочет? Почему нет дальнейшей расшифровки разговора?

Тут уже напряглась Шахновская, так как вчера была ее смена и на этот звонок отвечать должна была она…

– Разговор перевели на наш телефон, но Алла Николаевна спустилась, чтобы передать для кого-то пропуск, а вас вчера не было в студии, – спокойно соврала Ирина.

Шахновская вздохнула с некоторым облегчением.

– Так что же она хочет? – уже заинтересованно спрашивает главный редактор.

– Посмотреть на них еще раз, узнать, как сложились их судьбы.

– И узнать, кто был отцом ее сына? – прерывая ее, уточняет Тиран.

– Мне показалось, что она это и так знает… – ответила ему Тоцкая.

– Сможем ли мы узнать фамилии участников этой истории? – обратился с вопросом к коллегам Померанцев.

– Одну, как мне кажется, я уже выяснила сегодня утром, – загадочно сообщила Ирина.

– Ну, не томи же, кто это? – спросил ее уже сам Померанцев.

– Возможно, что это один из заместителей спикера Государственной Думы.

– Уже за одно это с меня причитается! – Померанцев словно бы помолодел в эти минуты, так как давно он ждал такого подарка от судьбы-злодейки и вот дождался…

– Предупреждаю сразу, что это не Жириновский, – поспешила тут же добавить Ирина Тоцкая.

– С Жириновским у нас уже есть особая договоренность, – откликнулась Шахновская. – Через два месяца, поближе к выборам, мы сделаем с ним шокирующую передачу и доведем народ до звероподобного состояния, когда начнем расписывать все, что Жириновский выделывал с некоей несчастной девушкой, по молодости лет записавшейся в его партию…И когда все поверят в это, то нам тут же предоставят официальные материалы, документально опровергающие факт самой возможности такой встречи с Жириновским и доказывающие, что все это лишь фантазия выжившей из ума участницы нашей передачи… Но это все через два месяца, а тут все живое, теплое и очень аппетитное.

– Она сама назвала вам эту фамилию? – вступая в права выпускающего редактора, уточнила Шахновская

– Она ее вообще не знает. Мы через сочинское телевидение подняли архивы, нашли в гостинице записи в книге гостей и сделали возможные выборки…

– Какой гостиницы? – снова профессионально уточнил для себя Померанцев.

– Это была закрытая гостиница сочинского горкома партии. Женщина по памяти описала номер, в котором это происходило. По нашей просьбе сделали уточнение, что данная мебель действительно тогда была, но лишь в номерах «люкс». В тот день их было сдано только два, а один номер был постоянно зарезервирован за самим секретарем сочинского горкома партии…

– Ну, не он же насильник, я так понимаю? – улыбнувшись, спросил Тиран.

– Еще не знаю! – ответила Тоцкая, наливая кофе для себя и Померанцева.

– Хорошо, даю вам еще день на раскрутку этой версии, – сказал Померанцев, а затем, приняв из рук Тоцкой чашку кофе, подошел к Андрюсу.

– Радость моя, я уже устал видеть крупные планы твоих любовниц в своей программе. Или плати, как и все за эфирное время, или снимай их в других проектах.

Меркис даже не шелохнулся. Он вообще не очень понимал, для чего его сегодня сюда позвали, не дав толком выспаться.

– Только не начинай говорить, что ты вообще не знаешь, для чего тебя сюда сегодня вызвали. Что, не понимаешь, чего от тебя хотят эти долбаные, как ты любишь говорить, русские? Но по крайней мере они тебя кормят.

– Я тебя хорошо слышу, Алексей. Так что можно и не повышать голос, – нехотя ответил оператор. – У тебя есть ко мне претензии как к главному оператору твоего проекта? Молчишь? Значит, нет! А то, что касается крупных планов тех или иных лиц в студии, то их снимает другая камера. Та, что работает в зале. А крупные планы выбирает для программы твой режиссер…

Тут уж завелся Тиран, который не слышал начала этой беседы, так как в это время что-то рассказывал Шахновской.

– Не понял, о каких крупных планах вы тут говорите? Что не так?

– Тиран, извини, это шутка, не более… – попытался успокоить любимого режиссера Померанцев.

– Странные у вас, у русских, скажу я вам, шутки! – также нехотя произнес латыш.

– Хорошо, это не шутка, но мне дали понять, что кто-то наверху обратил на это внимание.

И тут Тиран действительно взрывается.

– На что на это? Объясните, может быть, я что-то прослушал…

– На большое количество крупных планов юных див… – уточнил для Тирана Андрюс.

– Кто же у нас такой женоненавистник? – Тиран даже поднялся. – Постойте, давайте разберемся. О чем у нас с вами передача? О женщинах, их судьбах, о растоптанной любви. Наши с вами героини были… содержанками сильных мира сего. И это естественно, что все женщины, что сидят в студии или у экранов своих телевизоров, хотите вы того или нет, как бы примеряют на себя данную ситуацию, представляя себя на месте тех женщин. Что же тут непонятного? И некий огонек азарта в их глазах, и беспокойство рук, и даже пот, выступающий на груди. Все это свидетельствует о том, что они уже завелись, что, возможно, и сами не без греха. А главное, что они уже подсели на нашу игру, как на иглу… Это же самые потрясающие кадры.

И тут в разговор вступила Шахновская.

– Я всегда говорила, что все мужики сволочи…

– Тиран, Андрюс, ребята, я все понял и прошу прощения за то, что, возможно, задел сегодня кого-то из вас. В качестве отступного приглашаю всех в бар прямо сейчас…

– Я не возражаю, – первым ответил Тиран.

– Люблю русские пословицы! – начал, вставая и растягивая слова, Меркис. – Особенно про ту, где говорится, что не следует плевать в колодец, из которого ты сам же и пьешь воду…

– Хочешь, чтобы я еще и на колени перед тобой встал? – уже немного раздраженно бросил Померанцев.

– Нет, не хочу. Но если ты хочешь, чтобы у тебя работала команда профессионалов, то давай без личных выяснений типа: кто с кем спит, когда и сколько раз – это тебя, Алеша, не касается…

– Забыли и проехали… – как бы подытожив весь разговор, сказал Померанцев.

И все встали.

Но Ирочка, собравшаяся было выйти вместе с ними, была тут же остановлена строгим окриком Померанцева:

– Ты-то куда? Ищи фамилии… У нас времени в обрез…

– Правильно Алла Николаевна сказала, – тут же парировала Ирочка – что все мужики…

– Сво-ло-чи!.. – по слогам и, переглянувшись между собой, вместе произнесли Померанцев, Меркис и Кеосов.

И довольные собой вышли из кабинета.

А Тоцкая и Алла сели за телефоны.

В уютной двухкомнатной московской квартире в доме на модном некогда проспекте Калинина жил молодой мужчина в возрасте двадцати пяти лет по имени Александр. По обиходу, расстановке мебели и состоянию квартиры трудно было дать однозначное заключение, что сия квартира кроме хозяина имела еще и хозяйку. Во всем чувствовалось не лишенное определенного вкуса сильное мужское начало. Правда, в квартире жила еще и короткошерстная такса по кличке Бонифаций, что каждый день умудрялась нарушать заведенный на века спартанский образ жизни своего хозяина…