Александр Асмолов - Ключи от дома (сборник)

– Да ладно, вы. Пусть Кот расскажет про свои лыжи.

– Ничего интересного, кстати, – буркнул он.

– Ты расскажи, расскажи, – подхватил народ. – Ласта ведь не знает.

Котом мы звали между собой «самоделкина», который получил прозвище благодаря своей фамилии, но прославился тем, что мог починить все, что угодно. Этот талант у него прорезался рано, и весь наш двор пользовался этим. Потом он стал ходить на танкерах старшим механиком, и многие капитаны, набирая команду в очередной рейс, боролись за его участие в личном составе. Был случай, когда контрабандисты пригрозили жизнью его близких, если он не спрячет партию товара на судне. Только много лет спустя, он рассказал об этом нам. Решив никого не посвящать в свои планы, он в одиночку заложил нелегальный груз в техническое помещение, закрыв люк необычным способом. Раздобыв где-то резервуар с жидким азотом, он остудил в нем специально выточенные для этого винты и аккуратно закрутил их холодными. При обычной температуре они расширились настолько, что никакая сила их не могла сдвинуть на миллиметр. На любом судне бывают «стукачи», и при досмотрах пограничники или таможенники часто знают, где искать. В тот раз тоже была явная наводка, но как ни пытались открыть люк, не смогли, а резать автогеном было нельзя, так как переборка была несущей. Когда судно пришло в порт назначения, Кот проделал обратную операцию. Контрабандисты сдержали слово, и больше его никто не трогал. По возвращении в родной порт судно было осмотрено целой комиссией с представителями завода-изготовителя, но люк так и не открыли. Говорят, он до сих пор носит следы попыток взлома и целую вереницу морских баек об этом.

– Ну, эти бандиты подарили мне на день рождения лыжи… – начал Кот.

– На юбилей.

– А лыжи фирменные.

– Дорогущие…

– На таких только рекорды ставить… Кот был удивительным механиком и умельцем на все руки, но спортсмен был просто никакой. Комплекции он и в детстве был неслабой, отчего всегда стоял на воротах. Часто за полное отсутствие координации ему предлагали просто лечь вдоль ворот. В иных случаях он часто использовался в роли противовеса, балласта или тягловой силы. И надо же было такому увальню полюбить водные лыжи. Не воднолыжницу, а именно – сам вид спорта. Он собирал фотографии, вырезки из газет и журналов, позже – фильмы о соревнованиях и показательных выступлениях воднолыжников. Все мы об этом знали и вечно подшучивали над Котом. Как-то даже подарили ему видеоролик с собакой, катающейся на лыжах. Он просто заболел этим и сказал, что непременно научится кататься.

– Причём лыжи покупали на заказ – самые широкие, чтобы они его выдержали.

– Да ладно вам. Только бы языки чесать. Попросите что-нибудь теперь…

– Нет, ты не обижайся на правду. Ты расскажи, как все было.

– Ну, обмыли мы их вечером.

– Это был «гусь с выносом» – мужчины впятером внесли на руках это чудо.

– Под охраной…

– Я видел, он их под столом надел и весь банкет не вставал.

– Ну, это понятно: вещь-то ценная.

– Еще скажите, что домой в них пошел.

– Нет, снега тогда не было, а вода была далеко.

– Он их домой не понес. Никому не доверяет.

– Да, он их в каюте на болты посадил.

– На стенку?

– Нет, над кроватью в каюте.

– Тогда придется танкер на борт валить.

– Это зачем?

– Ну, чтобы иногда в них постоять вертикально.

– Хватит вам, балаболы, дайте Коту рассказать.

– Да что говорить-то. На следующее утро на палубу вышел…

– Сознанья уж нет…

– Серый!

– Молчу.

– Короче, зацепило меня тросом.

– Зацепило… Голень ему перебило в трех местах!

– Ну, попал в больницу, а там костоломы…

– Кто о чем. Светка от него ни на миг не отходит, а он после операции давай хирурга костерить…

– Да кто ж так делает. Смотрю, а стопа внутрь косит. Сильно.

– Кот первым делом прикинул, что если лыжи будут крестиком сидеть, он кататься не сможет. Обидно.

– Никто ничего понять не может: Кот от наркоза еще не отошел, а все про лыжи лопочет.

– Кэп оказался самым понятливым – разъяснил, в чём беда.

– Хирург наш портовый извинялся, что, мол, так только можно его ногу собрать.

– Представляешь, голубая мечта детства висит над койкой, а кататься теперь нельзя.

– Ну и чем дело кончилось?

– Он взятку предложил.

– Кот?

– Он главврачу пообещал до конца дней своих ремонтировать всю технику в больнице, и тот привез московского светилу для операции.

– Сделали лучше, чем было.

– Ну, поэтому он и кататься научился.

– Ноги-то теперь другие.

– Балаболы…

– Нет, это надо было видеть. Мы спускали Кота на воду под оркестр.

– И флажками фарватер обозначили, чтобы ненароком кого не зацепил.

– Ты же знаешь, теперь флот хлипкий пошел.

– Долго обсуждали, сколько буксиров брать: вдруг один не вытянет.

– Запрягли тройку!

– А какой был бурун…

– У пирса «Дружба» стояла, её так волной рвануло, что кнехты погнулись.

– Но как летел Кот…

– Погранцы тревогу сыграли, думали: натовский десант в порту.

– Так что, – давясь от смеха спрашиваю я, – свершилось чудо, Кот?

– Ну, пошли мы на водную станцию, начинает Кот, но его тут же перебивают.

– На – водочную…

– А там катерок дали. Детский какой-то.

– Он тарахтит, а Кота из воды вытянуть не может.

– Кот покопался в моторе полчаса, и теперь этот катерок…

– Как птица…

– А без Кота за кормой он просто взлетает.

– Теперь Кот почетный гость водной станции.

– И старший механик сборной города.

– Так он и в показательных теперь будет выступать?

– В качестве волнолома…

Несмотря на все насмешки, Кот выглядел абсолютно счастливым человеком. Наверное, нужно очень долго вынашивать какую-то бредовую мечту, чтобы однажды она свершилась, доказав, что невозможного нет.

– А ты знаешь, что Ленон стал броненосцем? – закидывают меня новым вопросом.

– Титаником.

– Он экранирует свои мысли от инопланетян. Речь идею о Лёнчике, единственным представителем интеллигенции в нашей команде: мама – преподаватель английского, папа – истории. Они работали в нашей школе, поэтому получили квартиру в портовом доме. Его бойкий язычок часто не давал покоя многим и был причиной для стычек между компаниями. Если бы не круглые очки и тщедушное телосложение, он был бы кумиром девчонок. Кто знает, как сложилась бы его судьба, если бы однажды до нас не докатились песни «Битлз» и открытие, что Лёнчик похож на одного из них. Так или иначе, но он первым стал переводить нам их песни и петь их сам. Как-то очень естественно за ним закрепилось это прозвище, а в нашей компании появилась гитара. Целыми вечерами мы распевали любимые песни, и Ленон навсегда остался с нами. Он огорчил родителей, не пойдя по их стопам. Играл по ресторанам в маленьких оркестрах и приторговывал пластинками, привезенными из-за бугра. Виниловые диски с записями зарубежных звезд были очень популярны и стоили немалых денег. На свою зарплату родители Ленона смогли бы купить одну-две таких пластинки, а он в школьном портфеле частенько носил по несколько штук. Иногда его торговые операции проходили успешно, и он гордо оплачивал наш совместный поход в кафе, бывало и так, что мы собирали последнее, чтобы помочь отдать ему долги. В отличие от наших семей, он был единственным у родителей, и те не могли с ним справиться, но к нашей компании он прикипел душой, и ему многое прощалось. Очень рано у него появился классный проигрыватель и магнитофон. Это позволяло Ленону не только приторговывать записями, но и слушать оригиналы песен, а не десятые копии. А пел он действительно здорово – мы, затаив дыхание, слушали, как он «один в один» копировал своего кумира.