Ольга Карагодина - Похождения отставного полковника Плохоты. Ироническая повесть

Потом Захар Сергеевич изложил свой взгляд на политику России и Украины, чем немало притомил Борисовича, у которого под штанами лежал последний выпуск газеты «Аргументы и факты», в которой говорилось об очередной намечающейся поездке профессора Мулдашева в Гималаи.

– Давай обсудим последнюю газету, – предложил приятель Захару Сергеевичу.

– Это которую? «Экспресс-газету», что ли? Так я читал, как таджики ночью в центре города за старухами гонялись и даже одну изнасиловали, приняв её со спины за девушку, а когда разобрались, старуха чуть дух не испустила, а потом про неё даже передачу сняли и по телевизору показывали. Она от счастья вся светилась, ей бы и вагон лимонов не помог унять радость. Позор! О чём трубят газеты?! Дожили. Тут на днях моя Рита познакомилась с одной старушкой – чёртова Яга голубей прикармливает, а они потом на голову гадят – та мне шикарную историю рассказала. Обязательно напишу её и отнесу в литературный журнал. Слушай: у этой Яги был муж-лесник. Застрелили его браконьеры, и осталась она вдовой с двумя детьми. Через год вышла замуж опять за лесника, ну, и того тоже как-то раз прихлопнули. Вышла она в третий раз опять за лесника и говорит: «Бог троицу любит. Если уж теперь не повезет, не знаю, что и делать». Понятно, и этого застрелили, а у нее уже от этих лесников круглым счетом было шестеро детей. Пошла она в церковь к попу, и плакалась там, какое с этими лесниками приняла мучение. Поп ей порекомендовал выйти за церковного сторожа-пьяницу. Обещал копеечкой помогать, а сторож, однажды вдрызг напившись, упал с колокольни. А она от него прижила ещё двух детей. Как поднимать такую ораву? Она снова вышла замуж за бывшего зэка, он таксистом подрабатывал, тоже крепко любил выпить, ну тот как-то ночью стукнул ее бейсбольной битой – он её всегда с собой носил и даже спал с ней, и добровольно сам на себя заявил. Когда его потом на суд привели, он укусил охранника за нос и заявил, что ни о чем не сожалеет. Охраннику на нос швы наложили, он впоследствии нюх потерял, а судья попросил оградить его сеткой от обвиняемого, запутался в ней и сломал руку, да не смог свою подпись поставить. Зэка того оправдали, уж очень скверной была та баба, его жена, за него все окрестные мужики просили.

– Ещё три кружки, – щёлкнул пальцами Захар Сергеевич. Основательно хлебнул пива и продолжил: – Давай, брат Веник, гимн споём. Украина и Россия скоро обе спалятся. Будет драка!

В момент своего пророчества Захар Сергеевич был прекрасен. Его расплывшееся в широкой улыбке добродушное лицо вдохновенно сияло, как смазанный маслом горячий блин. Все у него выходило просто и ясно. Веник встал и торжественно произнес:

– Больше, Захар, тебе говорить не надо. Пройдёмте, гражданин, со мною на пару слов в коридор.

Захар Сергеевич вышел за тайным военным агентом в коридор. Там его ждал небольшой сюрприз: собутыльник показал ему красную книжечку шестидесятых годов прошлого столетия и заявил, что может его арестовать за наведение паники среди мирного населения. Но потом сжалился, сказал, что не будет этого делать, и отвёл его домой к Рите.

Захар Сергеевич понял своё упущение – он не получил нужного дипломатического образования.

Захар Сергеевич давно хотел осуществить свою детскую мечту: ещё мальчишкой он мечтал стать пилотом, непременно хотел летать. Но, несмотря на то, что здоровье у него было крепкое, в пилоты его не взяли.

Задумал он на пенсии полетать, но не на самолёте, а на изобретенном им самим летательном аппарате. Почему бы не попутешествовать по воздуху? Целый год думал и придумал.

Дело было за малым. Осуществить задуманное надо было жарким летним днём, следовало только достать необходимые детали: кресло, пятьдесят огромных метеорологических шаров, не менее метра в диаметре, гелий. Гелий – чудесный газ, самый инертный среди летучих и самый летучий из инертных, обеспечивает колоссальную подъёмную силу. Летать он собирался на воздушных шариках. Правда, гелий поднимал шарики на высоту до тридцати пяти километров, но это обстоятельство Захара Сергеевича не смутило. Помимо гелия, ещё нужно было достать баллоны с газом вместимостью не менее четырёхсот литров каждый для закачки шаров.

Всю зиму Захар Сергеевич втихаря от жены покупал всё необходимое, чтобы не было лишних вопросов, и складывал всё это в углу сарая, тщательно прикрывая брезентом. Моноблоки с гелием ему привезли на военном грузовике и сгрузили на пустыре у одинокой берёзы, остальное он разместил в сарае.

Наконец, дата полёта была назначена. Рита уехала к родственникам на несколько дней и не могла ему помешать.

Захар Сергеевич ещё с вечера позвал соседа Евгения Павловича и описал ему поставленную задачу.

Всю ночь они с другом надували шары. И вот ранним июльским утром при первом щебетании пташек Захар Сергеевич вышел на стартовую площадку – огромный пустырь с крепкой березой, на которой уже покачивались привязанные шары.

Поставили вместе с Палычем садовое плетёное кресло, и стали по одному привязывать к нему шары.

Захар Сергеевич надел на голову каску времен Великой Отечественной войны, оставшуюся от отца. Уселся в кресло. Проверил карманы охотничьего жилета. В каждый положил банку жигулёвского пива. Взял в одну руку багор на всякий случай, в другую – стартовый пистолет, чтобы стрелять по шарам, когда ему нужно будет спуститься на землю.

Палыч накрепко прикрутил воздухоплавателя к креслу и отвязал веревку.

Космонавт Захар Сергеевич собирался плавно подняться всего на тридцать метров, однако кресло, как из пушки, взлетело на пять километров. Хочешь летать – так лети к чертовой матери.

Через четыре часа диспетчер ближнего аэропорта случайно услышал переговоры пилотов, не относящиеся к делу.

– Миха, ты в курсе, у вас в посадочном эшелоне какой-то дурак летает на садовом стуле?

– Что-что? – округлил глаза диспетчер, подумав, что он галлюцинирует от переутомления.

– Миха, слышишь? Летает, говорю. Вцепился в свой стул. Все-таки аэропорт близко, я и подумал, мало ли что…

– Булдаков! – вмешался в беседу диспетчер, – у вас проблемы?

– У меня? Никаких. Все нормально.

– Тогда про какого летуна вы говорили? Немедленно передайте управление второму пилоту.

– Зачем? – изумился Миха. – Что-то я вас не понял.

– Борт-24159, повторите доклад диспетчеру! Вы сказали, что у вас в посадочном эшелоне придурок летает на садовом стуле. Так?

– Так, но он мне не мешает. Но ветер, знаете…

Тогда диспетчер, понимая, что ему сильно влетит, врубил громкую трансляцию, чтобы в случае чего отмазаться.

Старший смены, выпучив и без того рачьи глаза, тут же подал сигнал тревоги, дав указание полностью обеспечить безопасность всех полос аэродрома, заодно вызвав пожарные машины, «скорую помощь» и психиатра, после чего попросил диспетчера передать на борт-24159, что полосы очищены, сообщение воздушных судов корректируется – слава богу, не международный аэропорт, а учебная база для начинающих лётчиков, сообщил, что можно садиться – психиатр уже выехал.