Андрей Калинин - Зима кончается. Рассказы

Когда я проснулась, парня не было. Я слегка перекусила и, собравшись, двинула дальше. Вот дура, даже не спросила, долго ли мне идти. Еды оставалось уже не так много.

Сегодня природа уготовила мне новое испытание. Дождя не было, но были деревья. Невысокие, колкие и ветвистые. Почти сразу я поцарапала себе лицо, пробираясь сквозь ветки. После этого я стала поосторожней и аккуратно огибала эти гнусные коряги. Часто приходилось нагибаться. Часто приходилось обходить. Бывало, я срывалась и, держа двумя руками перед лицом рюкзак, просто начинала бежать вперёд как бешеная. Ветки расступались, некоторые трескались и ломались. Я бороздила ногами землю, пока не напарывалась прямо на дерево или не падала, теряя равновесие. Уже к обеду я была дико уставшая и грязная, как свинюшка. Куски грязи налипли на мою куртку и волосы. Джинсы уже просто сливались с окружающим пейзажем. Я была похожа на женский вариант Робинзона Крузо и Маугли разом.

Поела я, сидя на холме и глядя на проезжающие по трассе машины. В отдалении виднелась заправка с магазином, где я смогу купить еды по пути назад. Наверняка для водителей этих машин я казалась статуей какого-то языческого бога. А может быть, я просто фантазирую.

Я знала, что скоро приду. Бредя по земляной дороге, наступая на грязные лужи, пиная пустые пластиковые бутылки, я смотрела вдаль, на коршунов, планирующих над свалкой. Она была чуть на пригорке и мне пришлось подниматься, хотя ноги болели уже просто нестерпимо. Я шла дальше, между хаотичных куч из отходов, сгнившей травы, сломанной мебели, непонятных предметов. На другом конце двое местных жителей на миг остановились, высматривая меня, но, видимо, поняв, в чём дело, принялись дальше рыться в поисках добычи. Спустя две минуты я увидела его и расплакалась.

Это произошло не сразу. Сначала я, заворожённая, смотрела на него. На дерево. Оно было огромное, наверное, метров двадцать в высоту. Огромное, массивное, могучее и одинокое. Его толстый ствол, искривляясь, поднимался вверх, давая множество отростков, порождавших всё новые отростки, порождавшие новые отростки… Оно было большое, могучее и очень ветвистое. Я не разбираюсь в деревьях. Но в этот миг для меня это дерево было гигантской секвойей, хотя я даже не помню точно, как выглядит секвойя. Оно стояло чуть в низине, в совершенном одиночестве. Ни других деревьев, ни кустарников, только оно. Я подумала, что вот она – цель моего паломничества. И от этого я расплакалась.

Утерев слёзы рукавом грязной куртки, я стала спускаться. Только сейчас я заметила человека, сидящего, прислонившись спиной к дереву. В паре метров горел маленький костёр. Я на миг задумалась о своём внешнем виде, но потом поняла, что у него вид, должно быть, и того хуже, учитывая его место обитания. Метрах в двадцати я снова остановилась. Он был прав, тот парень, прав, чёрт побери. Оно было потрясающим! Дерево. На его бесчисленных ветвях, погружающихся в окрашенное заходящим солнцем небо, висели десятки, сотни некогда разноцветных, но сейчас посеревших пакетов. Они заплетались в небольшие бутоны, оборванные, потерявшие цвет, болтающиеся на ветру пакеты. Они висели, как ленточки, которые повязывают на ветвях, загадывая желание.

Подойдя ближе, я воскликнула бодро:

– Так это оно?

Он, мужчина лет сорока пяти, с бородой, в пуховике и шапке, курил сигарету. Повернувшись ко мне, он улыбнулся и доброжелательно (какой же молодец) ответил:

– Да, оно. Дерево несбывшихся желаний…

После этого мы молчали минут пять. Я отвернулась и снова начала плакать. Все воспоминания накатили на меня, но я для этого и шла сюда: ощутить их в последний раз и проститься с ними. Наконец я успокоилась. В который раз помог грязный рукав, я подошла ближе. Нижние ветви висели в полуметре над моей головой.

– А как это получается? – спросила я.

Летом ветер пакеты надувает. Знаешь, как в фильме «Красота по-американски»? – сказал он. – Они цепляются, заплетаются, и висят так потом… Соседние ветки их обдирают, грязь и пыль обесцвечивают, и вот получается такое серое чудо. Красиво, да?

Очень, – медленно протянула я.

Ты хочешь отпустить свое желание? – спросил он.

Да, откуда Вы знаете?

Потому что я хранитель дерева, – он улыбнулся улыбкой без пары зубов и подмигнул.

Мне захотелось сделать для этого человека всё, что я только могу.

Ладно, – шмыгнув носом и поддержав его весёлый тон, сказала я. – И как же мне это сделать, мистер хранитель?

Он встал и, выдерживая паузу, отряхнулся.

– Ну! – заговорил хранитель. – Для начала, ты уверена, что хочешь отпустить это желание? Что хочешь идти дальше?

Я тяжело вздохнула. Это была игра, всего лишь игра, но сколько она значила для меня… Я произнесла:

– Да, я уверена. Я шла несколько дней для этого.

Он хмыкнул.

– Ну что ж. Тогда найди своё желание. Найди и сорви его. Ты знаешь, где оно?

Я вновь оглядела дерево.

– Знаю, – ответила я. Я подошла чуть в сторону и посмотрела вверх. В дальнем фокусе моего зрения сквозь тонкие линии веток просматривалось тёмное матовое небо. В ближнем – привязанный природой к одной из веток, еле видно колыхался на ветру белый пакетик. Это было оно, среди всей обесцветившейся почерневшей массы людских желаний, я своей хрупкой девичьей душой отыскала своё, я была уверена. Мне хотелось ободряющего взгляда. Я посмотрела на мужчину, его вид был серьёзен. Он кивнул.

Я подняла руки и начала снимать пакет с дерева. Он непонятно как обмотался вокруг ветки и никак не поддавался. Я возилась уже пару минут, в мозг закралось знакомое отчаяние. Я начала рвать пакет.

– Стой! – сказал вдруг хранитель. – Рвать нельзя.

Я остановилась.

– Рвать нельзя, – повторил он вновь. – Не торопись, аккуратно, встань на цыпочки и развяжи его.

И тут я успокоилась. Я совсем забыла то ощущение спокойствия, с которым жила последнее время. Мне нужен был просто ритуал. Чтобы отпустить прошлое окончательно… Через минуту грязный, рваный, но всё-таки белый пакетик был у меня в руке.

– И что теперь делать? – спросила я.

– А ты догадайся, – спокойно сказал он, доставая сигарету.

Я догадалась. Подойдя к костру, я в последний раз взглянула на смятый в руке безликий целлофановый пакет и кинула его в огонь. Он вспыхнул и истлел за мгновения. На душе у меня было хорошо. Разделив с моим новым знакомым скудные остатки моей пищи, мы поболтали минут пятнадцать ни о чём.

– Послушайте, – сказала я, глядя ещё дальше за дерево, на небольшую поляну, поросшую такими же деревцами, через которые пришлось продираться днём, – если здесь дерево несбывшихся желаний, то что тогда там?

Он посмотрел туда. И, только дожевав кусок хлеба, ответил:

– Там деревья тех желаний, которые люди испугались загадывать.