Андрей Калинин - Зима кончается. Рассказы

– А дальше? – спросила я. Дальше раскинулась низина, за которую готовилось погрузиться заходящее солнце.

– Дальше? Там земля тех, кто не испугался после несбывшихся загадывать снова и оказался прав.

– Вот бы там оказаться… – прошептала я.

– Нет, – сказал он, бросая сигарету в огонь. – Так просто не получится. Вернее, может получиться, но сначала тебе нужно сделать кое-что. Сначала тебе нужно вернуться назад, к началу своего пути. Вернуться, но уже другой.

Через двадцать минут я устало брела по трассе. Назад я, пожалуй, доберусь на попутках. В совершенно пустой от мыслей голове лёгким звоном отзывалась гармония. Я поняла, для чего люди совершают паломничества.

Джеймс Вудс был самым богатым человеком в мире. Или он был на втором месте. Или на третьем. Не важно. Не стоит верить тому, что пишут в журналах. Сколько десятков миллиардов лежало на его счетах – чего-чего, а уж этого точно не знали аналитики «Forbes». Но не в этом смысл. Главное, у него было очень-очень много денег.

Однажды ночью, где-то в июне, Джеймсу Вудсу вдруг приснилось, как в сентябре, таком солнечном и нежном, с нашей замечательной планетой столкнулся огромный астероид. И Земли не стало. Да, прямо вот так, как пугали в дешёвой прессе. Миллионы лет существования Земли, палеонтология, физика, изучение небесных тел, «Кока-кола», тантрический секс – всё в никуда… Земля исчезла. И все, кто на ней жил, тоже. Видение было очень ярким и правдоподобным. «Прямо как в фильме «Пункт назначения», – подумал Джеймс в первые секунды, когда проснулся.

Он привстал. Придвинул подушку к спинке кровати, взял с тумбочки пачку дико дорогих сигарет и закурил одну из них.

Примерно через месяц, с помощью своей группы компаний, а также целой цепочки подставных фирм, Джеймс Вудс приобрёл самый популярный в мире телеканал. Со всем его охватом вещания, субтитрами, цифровым изображением и так далее. Но он купил не только телеканал. Он купил целую медиа-сеть, в которую входили другие каналы, крупнейшие газеты, журналы, Интернет-ресурсы, рекламные компании, тотализаторы. В общем, он истратил просто бешеную сумму денег. Некоторые люди даже немного сошли с ума. Но это не важно.

А примерно через пару месяцев случилось следующее: в один прекрасный день на упомянутых телеканалах, в только что вышедших газетах, журналах, на моментально обновляющихся интернет-страницах, рекламных мониторах и щитах – словом, везде – появились сообщения о том, что буквально через две недели Земле настанет конец. Со ссылками на правительство, спецслужбы, астрологов, учёных, предсказателей – всех, кого угодно.

Всё продолжалось столько, сколько могло продолжаться. Многие люди, которые правят этим миром, враз подавились, кто чем, и схватились за телефоны. Началась череда проверок и арестов. Но для того, чтобы отреагировать на такой вызов, нужно отдать очень много команд и задействовать великое множество людей.

В общем, творился сущий хаос. После того, как случился такой информационный бум, некоторые, не очень признанные по каким-то причинам астрономы вдруг увидели в космосе астероид. Разом, независимо друг от друга. Впрочем, так было сделано много великих открытий…

На некоторое время в США вышли из строя несколько корневых серверов Интернета. Не надолго, конечно, но в некоторых регионах мира он перестал работать вообще. Президента самой великой страны, где, собственно, и жил зачинщик всего этого переполоха (жил до определённого момента, так как был не дурак и после начала всей шумихи свинтил в неизвестном направлении), хватил сердечный приступ. Половина мирового телевидения оказалась отключена, так как поддалась всеобщей панике, а вторая половина спешно пыталась успокоить людей. Но было уже поздно. Они поверили в то, что их обманывают, говорят что-то только для того, чтобы успокоить. О таком возможном ходе правительства предупреждала империя мистера Вудса ещё в самом начале своей компании.

Часть людей покончила с собой или покалечилась. Это были те, у кого сдали нервы. Других посетили откровения.

Люди не хотели умирать во лжи. Всем вдруг захотелось сказать правду. Мир. Миллиарды нас.

Нам вдруг захотелось сказать, что ты не наша дочь, Мэри. Нам захотелось сказать, что я изменяю тебе, любимая. И я тебе, любимый. Что я лгал тебе, прости, но я солгал тебе тогда, пятнадцать лет назад. Какие пятнадцать лет?! Зачем ты мне это говоришь СЕЙЧАС??? Как будто бы сейчас это имеет хоть какое-то значение! Прости, я просто не мог держать это в себе… почему ты плачешь? Не плачь…

В общем, люди несли всякую чушь. Какие только чудаки не попадались. Кому-то вдруг взбрело в голову бросить семью и помчаться на поиски школьной любви, чтобы поцеловать её и сказать последние, главные слова. Кто-то ушёл в леса, чтобы не вернуться.

Группы людей, запасшись алкоголем, наркотиками и презервативами (хотя зачем презервативы?) запирались в подвалах, пещерах и прочих местах, чтобы пить, веселиться и трахаться эти последние дни. Но прошла неделя, они выпили и съели всё, что было, кто-то умер от передоза, остальные начали реветь и бить морды друг другу. Люди просто убивали и погибали в истерике. Потому что это были явно не самые счастливые люди на свете. Даже тогда, когда Земле не грозил астероид.

Группа истинных хиппи продолжала как ни в чём не бывало полоскать ноги в водах Индийского океана и попивать ром. Какой им, к чёрту, астероид? Какая разница, вы смеётесь, что ли?..

Массы циничных шарлатанов и сектантов втайне посмеивались над всеобщим идиотизмом и надеялись нагреть на этом руки.

Кому-то было хорошо. Они просто нежно обнимались, закутавшись в плед, пили вино, занимались сексом и упивались своей любовью, нахлынувшей в эти последние дни с такой силой.

Люди ждали. Понимали какие-то вещи. Падали с крыш. Мы ждали.

В тот день, когда я сошёл с ума, я включил песню, которая ассоциировалась с тобой, и ушёл из дома.

Когда проходит наша жизнь, мы многое забываем. А может быть, и помним, но это многое становится смешным. Мы помним, что любили когда-то кого-то так сильно и думали, что будем любить всегда. А потом это становится смешным. Мы думали, что этот человек нам самый родной на свете, и ни один никогда не сможет стать роднее. А потом это становится смешным.

Спустя время мы определяемся с работой, с парой, с кругом общения и идём дальше. Уже по прямому курсу. Потому что пришло время идти по прямому курсу. А те смешные вещи мы стараемся не вспоминать. И вспоминаем обычно, только если пьяны, и то отгоняем их побыстрей. Потому что мало ли, может быть, оно вовсе не смешно. И когда-нибудь вдруг окажется, что это настолько серьёзно. Как будто тебе снова двадцать. И весь этот громадный промежуток жизни, прошедший с того момента до этого, и то, что в итоге есть у тебя сейчас – это то же самое, что было тогда, в те самые двадцать.