Раиса Моргунова-Кремена - Жизнь продолжается. Книга 2

Здорова, молода была, красива,
Я знала это даже без зеркал,
Хватало мне энергии и силы,
Мой организм усталости не знал.

Стара уже сейчас и не нездорова,
Я не живу несбыточной мечтой.
И лишь воспоминанья меня снова,
С любовью возвращают к жизни той.

Где я ещё люблю, спешу на встречу
И напеваю песню на бегу,
К тебе спешу любимый, в тёплый вечер,
Всё это, позабыть я не могу!

Ты ко мне проявлял, будто милость,
Говорил мне: «Люблю горячо»!
Я, надеясь, твоей становилась,
На твоё опереться плечо.

Ты повенчан был с «Бахусом» крепко
И пошла наша жизнь на разлад.
Чёрт вселился в тебя очень цепко,
А, Ты, этому был даже рад.
Ты был рядом со мною полвека,
Но, предательски бросив, ушел.
Ты любимым был мной, человеком,
Но другое обличье нашёл.

Ты ушёл дорогой, став примаком,
До сих пор не жалея о том,
Заколдован, живёшь средь «приматов»,
Разоривши родное гнездо.

Тебе больше его не построить,
Кого хочешь об этом спроси.
«Чёрный ворон» – теперь, Ты достоин,
Это имя до гроба носить.

Мне бывает порой интересно,
Что-нибудь о твоей знать судьбе?
Хоть один раз признался, Ты честно,
Что ошибся, хотя бы себе?

Иногда тебя вижу, Ты рядом,
Уже сгорбился, ходишь едва.
Я шепчу тебе вслед: «Так и надо!
Эх, седая твоя голова».

Дочь, сейчас, поздравляю с рожденьем,
Сорок три нашей дочке уже.
Ты в глазах моих, как наважденье,
Целый день, как заноза в душе.

На моей беде счастье построил,
Ты доволен своею судьбой?
«Чёрный ворон», такой, Ты достоин
Чести, жаль, до доски гробовой.

У дороги бежал ручеёк,
Каждый путник напиться там мог,
Пили кони, бурёнки и зверь,
Ручеёк не страдал от потерь.

Даже в самый жестокий мороз,
В нём воды было меньше, чем слёз,
Но старался он всех напоить.
Знал – он нужен другим, надо жить.

Свою жизнь ручеек начинал
Родничком среди каменных скал.
Незаметно и тихо журчал
И беды он, конечно, не ждал,

Но явился вдруг, злой человек,
Заковал родничок он на век,
Берега его ласковых губ,
Спрятал в сети ржавеющих труб.

Дом построил из каменных стен
И попал родничок в вечный плен,
Закачал в него пену и газ,
Родничок, было, чуть не погас.

От бессилья бороться со злом,
Стал родник настоящим рабом.
За обман жесточайший такой,
Потекли к вору деньги рекой.

Стал хозяин жиреть, богатеть,
Денег стало – не знал, куда деть?
Ресторан он купил, магазин,
Приобрел не один лимузин.

Он купил уже несколько дач,
Процветал от успехов, удач.
Бизнес был его грязным, крутым,
Но назвал он источник святым.

Родничок всё терпел и страдал,
Взял, однажды и в скалах пропал.
Он измучен был, страшно устал,
Отдохнуть, чуть к долине припал.

Долго злой человечек искал,
Родничок среди каменных скал,
Грыз зубами металл и бетон
И понял, что родник сбежал вон.

А родник, отдохнув, прыгнув с круч,
Понял, как он силён и могуч.
Смех его разразился меж гор,
Пред собой, вдруг увидев простор,

Превратится, решил он в реку,
Для людей, широку, глубоку.
Поднапрягся он, что было сил,
Его радостный дух захватил!

А потом, обретая покой,
Стал широкой, красивой рекой.
Среди сёл он течёт, городов,
Согласится, там каждый готов

И рекою гордится, всегда,
Очень чистая в речке вода,
Хвалят очень – мягка и вкусна,
Говорят, что Святая она.

Сочинская дама навещала маму,
Наглотавшись газу, обалдела сразу.
Катится с надеждой – вдохнуть воздух свежий,
Запах кипарисов, аромат ирисов.

Едет дама в Сочи, ох, устала очень.
Тянет куль картошки и лещей немножко,
С огурцами банку, с черным перцем склянку,
Еще минералки один бутылечек.

Как же, с минералкой очень «плохо» в Сочи.
Тянет, перегнулась: торт, конфеты, мыло,
Все, что подвернулось в этом Орске милом.
Нет лишь самогонки, только в грузе оном,

Едет дама в Сочи с полным закусоном.
Заболела дочка, шмыгает соплями,
Ох, и трудно очень этой бедной даме.
Ждет скорей посадки, тяжело с кулями,

Благодарна очень всем друзьям и маме.
Едет отдохнувшей, по полной программе!
Завелись моторы, вот уже взлетели!
«Дочь, не шмыгай носом, что ты, в самом деле?»

Ox, реклама, ты реклама! Ты нахальна и упряма,
Ты «бесценна» для нас очень, смотрим днем тебя и ночью.
Без прокладок жить не можем. Без шампуней мы, похоже,
Динозавров представляем, как без Фэри жить, не знаем.

А еще пугаешь круче – целлюлитом нас замучить.
Кнорр и магги, в самом деле, дух «поднимут» в нашем теле.
Непременно вы купите Орбит и зубные нити,
А от перхоти – проклятья, Хэдэн-шолдерс имей в хате.

Кариес нам зубы точит, Колдрэкс и Колгейт пророчат —
С ними зубы белы, ярки, ну не зубы, а подарки.
То нам Колу, то нам пиво, предлагают жить красиво.
Покупайте то и это. Умом тронулась планета!

Вы с рекламою большою, своей щедрою душою
Пожалели бы немного тех, кто тянет воз убогий.
Как без Памперса «страдали» и куда добро мы клали?
Как, друзья, зимой и летом жили мы без Бленд-А-Мета?

Были молоды, счастливы и без Ременса красивы,
Ели вкусно, без обманки, без куриной этой Бланки,
Вкусны были борщ и каша, Чудо-йогурт – простокваша.
И не Кнорр мы ели – сало, всем его тогда хватало.

Я не помню, чтобы бабка укрывала телку тряпкой,
Гуси в валенках ходили, кошки Вискаса просили.
Каждый знал свою работу: пёс – охрану, кот – охоту.
А Веселый наш молочник нас не звал ни днем, ни ночью

Вырезать штрихи, картинки, молоком поил нас с крынки.
Тампакс, Памперс, Ариели, Сникерс, Спрайты надоели,
Ременс, Тайды, Тиррэт, Кнорры – всех с ума сведут нас скоро.
Без костей язык – и счастье, он сломался б в одночасье.

Где-то Клинское пропало, видно, молодежь устала
За ним бегать. Нет и Пита, без Джиллета он не бритый
В санузле, видать гнездится, чистит Брэфом Пит водицу.
От Конька морского бойко встало все в собачью стойку,