Александр Филиппов - А вот ещё случай был… Занимательные истории

Насытившись, вытянул из поданной на этом же столике пачки диковинную, зелёного цвета, сигарету, чиркнул позолоченной (а может, и золотой?!), зажигалкой, пыхнул ароматным дымком, зажмурился блаженно – живут же буржуи!

Покайфовав так, встал, обследовал номер. В шифоньере, как и предполагал, стопки новеньких трусов, белоснежных маек, носков, платочков. Всё ненадёванное, в целлофановых упаковках. На вешалках – рубашки, костюмы, и парадно-чёрные, как на похороны, и празднично-светлые. Туфли в коробках – они что, мать их, и размер Жабина знали? Или это у них на все случаи жизни, для любого постояльца, затарено?

Прошёл во вторую комнату – спальная. Кровать-аэродром с балдахином – Клифт такие только в кино видел, тумбочки, ещё какие-то мебеля… Всё ясно. Дальше – гостиная с камином, по стенам – полки с разными финтифлюшками, статуэточками. Потом присмотреться надо. Может, если такую статуэточку барыге толкнуть, неделю прожить хватит? А вот – кухня, должно быть. Стол, буфетная с посудой – сплошь хрусталь да фарфор, серебро с мельхиором, впрочем, Клифт в таких делах ни хрена и не смыслил – он же щипач, не домушник! Холодильник размером с гараж. Ух ты! Чего только здесь нет! Одних колбас и нарезанных, и палками, сортов двадцать. Да сыров столько же. А ещё баночки разные жестяные, стеклянные, какая-то жратва, в вакуумных упаковках – штабелями…

Он вдруг вспомнил пересыльную тюрьму в Соликамске, где ждал этапа месяца два ещё в восьмидесятые годы, хату на сорок человек, а из деликатесов, кроме «хозяйской» хавки – кусок сала солёного с полкило возле решки, кулёк слипшихся ландориков, да сухари из чёрного хлеба… Вот бы этот холодильник туда! Братва бы в конец охренела…

В дверь опять аккуратненько постучали… Явно не мусора, которые «брать» приходят, – успокоил себя, дёрнувшись было привычно, Клифт.

На пороге возникла всё та же пышногрудая горничная в белом, чуть ниже пупка, передничке:

– Юрий Степанович, звонили из офиса компании. Они за вами машину выслали. Там весь коллектив собрался – для представления…

– Через пять минут буду готов.

А про себя подумал: «Вот будет представление, если какая-нибудь падла в лицо настоящего Жабина знает!»

А потом решил: «Да хрен с ним! Раз такая масть привалила – надо рискнуть. На худой конец, за мной пока ничего криминального нет. Ну, в крайнем случае, морду набьют, как аферисту. В первый раз, что ли?».

Компания «Южуралнефть» располагалась в многоэтажном здании, выстроенном по современным архитектурным вкусам из бетона и зеленоватого стекла, а потому напоминала высоченную пивную бутылку, на горлышке которой штопором торчали раскидистые усы гигантских радиоантенн.

На входе Клифта встречали два толстомордых зама и вышколенная охрана в чёрной униформе, которая дружно вытянулась по швам и взяла под козырёк.

Мягко шамкнув металлическими челюстями дверей, бесшумный лифт вознёс стремительно троицу в офисное поднебесье – на шестнадцатый этаж.

Здесь Клифта, вернее, изображённого им Жабина тоже ждала выстроенная по ранжиру должностей компанейская челядь – мужчины и женщины, молодые и старые, спортивно-поджарые и раскормленно-брюхатые, но все с одинаковым выражением на лицах – восторженным и подобострастным. Они помахивали ему ладошками, как будто бы он был космонавт, вернувшийся после долгой вахты на околоземной орбите, и Клифт, глядя на их дорогие костюмы, прикинул с привычным восторгом, сколько в них покоится до поры лопатников, набитых плотно купюрами и кредитными картами!

А потому он с искренней радостью помахивал им ручкой в ответ, действительно чувствуя себя космическим первопроходцем на неизведанной, но богатой планете. Только стартовавшим в межзвёздное пространство не с земли, а гораздо ниже, из выгребной, можно сказать, ямы.

Его провели в просторную приёмную. На строгой табличке чёрным по белому было написано: «Юрий Степанович Жабин. Генеральный директор».

Секретарша Клифту сразу не глянулась. Он полагал, что у начальника такого уровня встречать посетителей должна была красавица вроде Анжелины Джоли, на худой конец Милы Йовович, а здесь – мегера преклонных лет, с поджатыми губами и сухая, как вобла.

Замы представили её как профессионала высочайшего класса. Имя тоже было под стать – Елена Львовна.

«Гиена Львовна, – тут же поправил их мысленно Клифт, и пообещал себе беспощадно, – выгоню к чёртовой матери!».

С тем и шагнул за порог собственного кабинета – огромного, как зал ожидания на столь любимом, удобном для работы щипача Казанском вокзале.

Здесь, напротив, всё соответствовало представлениям Клифта о подобных конторах, почерпнутых из видеофильмов. Огромное, во всю стену, окно с видом города с высоты птичьего полёта, подёрнутого зелёной пеной парков и скверов. Широкий, вроде теннисного, стол с письменным прибором – миниатюрный московский Кремль из розовой яшмы. Напольные часы в рост человека с тяжёлым, словно кувалда, маятником и кандальными позолоченными цепями. По стенам – портреты Путина, Медведева, и ещё неизвестного Клифту лысого хрена в очках. Наверняка тоже какого-нибудь главшпана.

За отдельно стоящим столом для совещаний восседало человек десять. Они дружно повернули головы в сторону вошедших, и разом встали, отодвинув тяжёлые кресла с высокими спинками и дружно зааплодировав, будто выхода любимого артиста дождались.

Один из толстоморденьких заместителей Клифта, Борщёв, вспомнилась кстати его фамилия, шагнул вперёд, и представил, как заправский конферансье:

– Наш новый генеральный директор Жабин Юрий Степанович! – и, выдвинув мягкое кресло на колёсиках в торце, во главе стола, указал на него Клифту, – прошу садиться!

Во многих кабинетах приходилось в своё время сиживать Валерке Пузанёву. Елозил задницей, бывало, на жёстких, обитых дерматином стульях в тесных комнатёнках следаков и оперов из угро, мостился на привинченных к полу табуретах в комнатах для допросов в следственных и штрафных изоляторах, бывало и так, что со скованными за спиной стальными браслетами руками кубарем с таких тубарей на пол слетал… Но ни разу в жизни не доводилось ему сидеть в таком удобном, будто по фигуре сработанном, кресле, да ещё во главе стола – словно самый авторитетный пахан на воровском сходняке. Сейчас бы, до начала тёрок, ещё чифирчику хапнуть из эмалированной кружки, да чтоб края губы обжигали так, будто утюг целуешь!

Как вести себя с ментовскими следаками да зоновскими «кумовьями» Клифт знал отлично. Веди базар на любые темы, а что касается конкретного уголовного дела – полная несознанка. А вот о чём говорить с этими, сверлящими его преданными взглядами бандерлогами, он решительно не представлял.