Александр Строганов - Сочинения. Том 5

ПЛАКСИН Если собрать воедино минуты наступления чистоты, наступления чистоты… на меня… в виде твоего зада и красной тряпки… это займет треть моей и без того короткой сумеречной жизни.

ГАЛЯ Она оранжевая.

ПЛАКСИН Моя жизнь?

ГАЛЯ Тряпка.

Пауза.

ПЛАКСИН У тебя одышка, тебе надо бы передохнуть хоть немного… Я, конечно, понимаю, что ты женщина, что ты законченная женщина…

ГАЛЯ Вам нравится мой зад?

Пауза.

ПЛАКСИН… но не до такой же степени?.. Ты загоняешь меня в угол, ты, просто напросто, загоняешь меня в угол. (Уже на крохотном пятачке суши, в углу, слегка придавленный задом Гали.) Я уже в углу… Ты слышишь? Еще немного и…

ГАЛЯ (Поднимается во весь рост, поворачивается к Плаксину нос к носу.) Что? Что?! Что вы хотите сказать мне, Плаксин, что?!.. А знаете вы, Плаксин, к примеру, что у меня еще вполне, вполне, Плаксин, могут быть дети… к примеру?.. И что вы скажите на это, Плаксин?.. Замолчали?.. (Неожиданно с нотками восхищения и зарождающимися слезами.) Ах, как вы молчите, Плаксин!

Пауза, после которой Галя шумно и решительно покидает сцену .

Затемнение.

Картина пятнадцатая

Галя посреди сцены на высоком стуле. То и дело посмеивается от смущения. Пытается неуклюже удлинить рубашку, чтобы прикрыть ноги. Оставляет эту затею, придумав взамен застегнуть верхнюю пуговицу на рубашке, которой, как выясняется, нет. Оставляет эту затею. Примиряется с вынужденной и очевидной своей распущенностью. Спохватывается. Стыдится свой минутной слабости, вновь принимается за подол рубашки. Оставляет эту затею, скрещивает руки на груди. Оставляет эту затею. Стыдится себя, вновь принимается за ворот, и так дальше, и так дальше.

ГАЛЯ Вы шутники… вы большие шутники, я знаю… Вы это не просто так… вы задумали что-то, что, не пойму… Вам непременно хотелось сфотографировать меня, я сразу поняла… вы давно замыслили это… Вы давно замыслили это?.. А я совсем не люблю фотографироваться, чтобы вы знали… Но я сразу разгадала ваш план… А иначе с чего бы, с чего бы, иначе?.. Я же не маленький ребенок… Если хотите знать, я взрослая женщина, и уже давно, знаете ли, взрослая женщина… детородного возраста… Я, конечно, понимаю, вы люди высокообразованные, а потому большие шутники… где образование, там и шуточки… Нечто я не знала этого? Разумеется, знала… Меня не проведешь… Потом, меня предупреждали… Кто предупреждал? Люди предупреждали… Я, конечно, простая женщина, я бы даже сказала, слишком простая женщина, чем вы и пользуетесь… да пользуйтесь, пользуйтесь, но я вас совсем не боюсь… Вы же не только меня, вы и лес фотографируете, например… и многих других женщин… Только я окончательно раздеваться не буду, если вы это имели в виду… И не упрашивайте, и не говорите мне ничего на этот предмет. Этого не будет!.. Этого не будет, говорю я вам!.. И не намекайте! И не намекайте и не уговаривайте! Я в жизни никогда не раздевалась!.. Тем более перед фотоаппаратом!.. А я знаю, что худосочные женщины теперь выходят из моды… А вы, можно подумать, не знали? Знали, знали, знаете, конечно… Да, вышли из моды… Уже выходят… Практически, вышли. (Смеется.) А вы видели голубей величиной с индюка? Только читали, наверное?.. А я видала! У нас был один такой!.. Это все от благополучия. Благополучие растет… Животных стали сахаром кормить. Домашних животных, кошечек, собачек… Сами теперь много сахару едят, и кошечек кормить стали… И собачек… Они теперь говорить стали, разговаривать, кошечки, собачки… «Мама», «папа» говорят… на французский манер (делает ударение на последнем слоге.) «мам’а», «пап’а»… Одна собачка на рынке привязалась ко мне – дай сто рублей, дай сто рублей… Откуда-то узнала, что у меня деньги. Нюх, наверное. (Долго смеется.) Такой вот голубь, величиной с доброго индюка!.. А вы сами-то птичку ту видели?.. Которая из фотоаппарата вылетает?.. Должны были видеть… Вы же фотографы, господа?.. Фотографы?

Затемнение.

Картина шестнадцатая

Без действующих лиц, без звуков.

Ярко освещенная сцена. И больше ничего. Никаких событий.

Затемнение

Картина семнадцатая

Почтальон на велосипеде. В черном. В черном картузе. С сумкой через плечо. Чудаковат. Чудаковат и черен. Делает несколько кругов по сцене, с грохотом роняет сверкающий свой велосипед и замирает по стойке смирно, рука под козырек.

Улыбка чудака. Ослепительная улыбка счастливейшего из смертных.

Некоторое время остается в позе «под козырек», после чего вновь усаживается на велосипед, делает несколько кругов на сцене, с грохотом роняет сверкающий свой велосипед и замирает по стойке смирно, рука под козырек.

Улыбка. Улыбка и ожидание.

Затемнение.

Картина восемнадцатая

На авансцене Плаксин, с кружкой в руках. На заднем плане статичные фигуры Льва и Сева. Смехов, сутуловатый малый с блестящей гладкой маленькой головкой и в блестящих же остроносых туфлях. В белом одеянии. Неземной белый цвет. Звенящий белый цвет. Такой цвет, наверное, больше и не встретить.

Смехов перемещается от бродяг к Плаксину, от Плаксина к бродягам, от бродяг к Плаксину, от Плаксина к бродягам.

ПЛАКСИН При определенном освещении – сколько угодно… Да, соглашусь, вид несколько неестественный, я бы даже сказал марсианский вид… Ну и что? Взгляд художника на приемного сына… Вот таким я вижу его теперь… Таким он мне представляется… Спустя год или два года, точно не упомню… Между прочим, это более реалистично, да, я настаиваю, это более реалистично нежели, скажем, нежели… Сами посудите, предположим, был бы он одет простенько… ну, вот, хотя бы как мы с вами… (Невидимым осветителям.) Я прав, Господа Осветители?.. И прошу учесть, что все эти два года я скитался. Бог знает, где скитался, по вокзалам, каким-то ночлежкам, не весть где скитался… Бродяжничал… Как граф Лев Николаевич Толстой, одним словом… Но каковы белила?! Что, приходилось вам видеть такие белила?.. Теперь, наконец, понимаете вы, почему свой фотоаппарат я обклеивал черной изоляционной лентой? Матерчатой такой черной изоляционной лентой?.. Понятно, зачем?.. Что бы корпус не бликовал, что бы не мешал белому.

СМЕХОВ (Меняя интонации, как будто настраивая инструмент.) Здравствуй, Вальдемар!.. Здравствуй, Вальдемар!..

ПЛАКСИН Всегда звал меня Вальдемаром. Так и не смог отучить… Да и не старался особенно…

СМЕХОВ …здравствуй, Вальдемар!.. Здравствуй, отец!.. Нет, отчего же, я очень, очень рад твоему возвращению, отец… Душа болела, конечно же. Очень болела душа… Тебе хотелось нать, болела ли у меня душа? Не то слово отец… изболелась вся!.. Где ты был, где ты был все эти годы?.. Ну что с тобой? Как ты, как ты себя чувствуешь?.. Вообще, как ты?.. Вся душа изболелась, не поверишь!.. Мы же обыскались тебя. Где ты был, где ты вообще был? Как ты жил все эти годы?