Александр Строганов - Сочинения. Том 8

КРЫЛЬЦОВ Не отвлекайся.

Пауза.

СИЛЫЧ Обидно и неправильно это.

КРЫЛЬЦОВ Рассказывай.

Пауза.

СИЛЫЧ Интересно стало?

КРЫЛЬЦОВ (Делает жест ребром ладони по горлу.) Вот вы у меня где. Веришь?

СИЛЫЧ Не верю. Тебе интересно. Неистребимо это.

КРЫЛЬЦОВ Что?

СИЛЫЧ Любопытство. А мне – беда. Тебе вот интерес, а мне – беда.

КРЫЛЬЦОВ Не хочешь говорить – топай до участка. Там рассказывай. Тебе сразу туда идти надо было.

СИЛЫЧ А что ты меня все в участок отправляешь? Я к тебе по-хорошему пришел. С бедой пришел. Как мужик к генералу. Как в песне.

КРЫЛЬЦОВ Все. Надоел. Уходи.

Пауза.

СИЛЫЧ Она болеет. Болела, то есть.

КРЫЛЬЦОВ Кто?

СИЛЫЧ Жена.

Пауза.

КРЫЛЬЦОВ Ну?

Пауза.

СИЛЫЧ Лежит в комнате целыми днями. (Пауза.) Там же в комнате ружье…

Пауза.

КРЫЛЬЦОВ И что?

СИЛЫЧ Должно выстрелить. Так говорят? так?

КРЫЛЬЦОВ Совсем не обязательно.

СИЛЫЧ Обязательно.

КРЫЛЬЦОВ Все. Дискуссия окончена.

СИЛЫЧ Я ей лекарство ношу… Она спит все время. Бывает, бодрствует. Иногда по дому что-то делает, но больше спит. В последнее время больше спит.

КРЫЛЬЦОВ Ну, спит, и что?

СИЛЫЧ Храпит… Сильно… Одеялом укроется с головой, а храп все равно слышно. Сильный такой храп. Прямо невозможный.

КРЫЛЬЦОВ И что же?

СИЛЫЧ (Переходит на шепот.) Я думаю – не человек она. Человек так храпеть не может.

КРЫЛЬЦОВ Как это?

СИЛЫЧ Сам не знаю… Думаю – не человек… Не я так думаю, как будто кто-то за меня думает… Такая дикая мысль. Не человек и все… То есть задним умом-то понимаю – жена. Кому же еще быть?.. Кроме того, она всегда храпела. А в этот раз – задним умом понимаю, что человек, а сердце вещует – нет. Другое.

КРЫЛЬЦОВ Что другое?

СИЛЫЧ Да что угодно. Или кто угодно. Только не человек – это точно… Думаю, не может человек так храпеть… Не боюсь, нет. Гневаюсь… Какой-то прямо зуд изнутри идет… Должно быть, убью… Или уже убил. Не знаю. Все – как во сне-тумане… А так, я ее пальцем не трогал. Ни-ни. Никогда не трогал… Можно сказать – любовь у нас.

Пауза.

КРЫЛЬЦОВ Дальше что?

СИЛЫЧ Все. Убил… Наверное… Всё.

Пауза.

КРЫЛЬЦОВ И где она сейчас?

СИЛЫЧ Дома… Стирку затеяла.

КРЫЛЬЦОВ Какую стирку? Ты же ее убил!

СИЛЫЧ Убил – не убил, дом в чистоте должен быть.

Пауза.

КРЫЛЬЦОВ Так убил или нет?

СИЛЫЧ Теперь-то какая разница, генерал? Главное – что? Главное – я с повинной пришел, душу облегчить, а ты уж, будь любезен, генерал, явку мою запиши… А убил – не убил… рано или поздно это случится. Ее убью, или кого другого. Может быть, и не убью, а что похуже вытворю. Я еще не знаю. Зуд у меня, понимаешь? Зуд.

КРЫЛЬЦОВ Убирайся.

СИЛЫЧ Что-то навроде инфлюенци. Может такая инфлюенца быть, как думаешь? Вот тебе лично приходилось сталкиваться? ты нашего брата много пересажал. Это сущее, не праздное. Случалось тебе, только честно?..

КРЫЛЬЦОВ Вон!

Силыч вскакивает.

СИЛЫЧ Явку запишешь?

КРЫЛЬЦОВ Вон!

Пауза.

СИЛЫЧ Зленький ты… А как иначе? Иначе и быть не может. Чин… Но… обидно все ж…

КРЫЛЬЦОВ Дурак ты.

СИЛЫЧ Есть маленько.

Силыч уходит.

Картина шестая

Праздничный ужин

Нежины, Крыльцовы, Олень, Силыч.

Антон и Юлия отсутствуют.

Из тарелки льется мажорная музыка, которая обычно сопровождает спортивные праздники.

КРЫЛЬЦОВ (Нежину.) Все. Решено. Остаетесь здесь.

НЕЖИН (Смеется.) Где же мы все поместимся?

КРЫЛЬЦОВ Э-э… в тесноте, да не в обиде. Вот меня сейчас какая мысль посетила. (Громко.) Внимание. Вот о чем я сейчас подумал, друзья мои! Один человек не может испытать счастье. Только тесно прижавшись… тесно прижавшись друг к дружке…

ИРИНА Потрясающая мысль!

КРЫЛЬЦОВ Действительно потрясающая! И не важно…

ИРИНА Сережа, пожалуйста.

КРЫЛЬЦОВ Что?

ИРИНА Пропускай рюмки.

КРЫЛЬЦОВ Что ты хочешь этим сказать?

ИРИНА Ничего.

Пауза.

КРЫЛЬЦОВ А хотите, друзья, я для вас надену парадный мундир?! Виктор, ты хочешь видеть меня при параде?

ИРИНА Сергей!

КРЫЛЬЦОВ Слушаю вас, глубокоуважаемая жена! Или вы мне больше не глубокоуважаемая жена?

ИРИНА Пожалуйста.

КРЫЛЬЦОВ Этому мундиру цены нет.

ИРИНА Пожалуйста.

КРЫЛЬЦОВ Слушаюсь.

СИЛЫЧ А оленю-то нужно отдельное помещение строить.

КРЫЛЬЦОВ Как?

СИЛЫЧ Оленю, говорю, нужен домик.

КРЫЛЬЦОВ Виктор – не олень! Виктор – друг!

ОЛЕНЬ (Крыльцову.) Ты меня, конечно, извини… и, пожалуйста, не обижайся… но я, вообще-то, горжусь тем, что я – олень.

КРЫЛЬЦОВ И я горжусь, что ты олень! Но это не мешает… не мешает…

СИЛЫЧ Я приблизительно знаю, как строить…

КРЫЛЬЦОВ (Силычу.) Что ты пристал? Мы с Оле… с Виктором… и, если согласится, моей женой Иришкой будем жить в одной комнате…

Ирина показывает Крыльцову кукиш.

КРЫЛЬЦОВ (Ирине.) Этого я не видел. Ирина, ты сейчас во хмелю, не ведаешь, что творишь. Я же, будучи по природе человеком до изумления тактичным, не смотри, что генерал, твоих жестов и поступков не замечаю.

ИРИНА Дурак ты, Крыльцов!

СИЛЫЧ (Нежину.) Он рогами всю мебель покалечит.

НЕЖИН (Улыбается.) Не покалечит.

СИЛЫЧ Напрасно вы так легкомысленно. Вы когда-нибудь скотину в доме держали?

НЕЖИН Как-то не приходилось.

СИЛЫЧ Ну. И вот. И мне не приходилось. И, слава Богу, что не приходилось. Вы – врач?

НЕЖИН Врач.

СИЛЫЧ А вот это – очень хорошо… Случайно не патологоанатом?

НЕЖИН Нет.

СИЛЫЧ А вот это – напрасно.

НЕЖИН Почему?

СИЛЫЧ Очень роскошная профессия.

НЕЖИН (Смеется.) Почему?

СИЛЫЧ Откуда же мне знать? Прежде я так не считал. Прежде мне окулисты нравились. А вот три дня как втемяшились в голову патологоанатомы. Я уж и сам не рад, честное слово… А вы, что же врач?

НЕЖИН Врач.

СИЛЫЧ Очень хорошо.

ЛАРИСА (Ирине.) Ирочка! Как замечательно все устроилось.

ИРИНА Даже не верится.

ЛАРИСА Господи, я, когда увидела тебя после этого твоего путешествия!..

ИРИНА Нет, ты не понимаешь – это счастье.

ЛАРИСА Какое счастье? Какое счастье?! Пневмония – вот что это такое!

СИЛЫЧ (Оленю) Позвольте полюбопытствовать, а доводилось вам когда-нибудь пробовать, к примеру, кикинский самогон?.. Первач?

ОЛЕНЬ Нет. И, надеюсь, минует меня чаша сия.

СИЛЫЧ Напрасно.

КРЫЛЬЦОВ Друзья! Мысль!

НЕЖИН Неистощим!

СИЛЫЧ Настоящий генерал!

Силыч обнимает, целует Крыльцова в губы. Крыльцов с трудом вырывается из объятий.

КРЫЛЬЦОВ Друзья! Мысль! Тост! Внимание!.. Вот уже как мы мучили друг друга! Годами, десятилетиями. Чем мучили? спросите вы меня… А я отвечу. Мелочами, деталями. Как говорится, жарили друг дружку на спичках… Почему, зачем? А затем, что видели изъяны, искали изъяны… В других – не в себе… Тот скареден, этот глуп, тот завистлив, этот груб… Господи, да какое мы имеем право судить, поучать! Тростим о свободе, все время тростим о свободе! А сами свободу эту ненавидим, в глубине души, свободу ненавидим! Сами себя связали и сами себя изнасиловали!.. Лишаем своих близких всего. Права любить… даже права умереть лишаем!.. Лезем, лезем в душу. А почему? Да потому, что кажется нам, будто бы все вокруг, и всё вокруг – наша собственность. А если это наша собственность, то и дышать и жить эта живая собственность должна именно так, как мы себе представляем! (Оленю.) Виктор! Признаюсь, когда я увидел тебя впервые – невзлюбил! Почему невзлюбил? Да потому, что ты другой. А где же ты другой, когда ты любишь то же самое, точнее ту же самую, что и я?.. (Смеется.) У тебя рога – и у меня рога! Никакой горечи, господа! Нет, нет, я говорю это без тени горечи, потому что отпустил… Друзья, я отпускаю всех! С этой минуты я вижу только ваши достоинства и милые черты! Ирочка, Виктор! Совет да любовь! Честное слово, я счастлив! Ваня, друг!.. (Выпивает.)