Михаил Бледнов - Такси Блюз. На обочине

Крузак жульмана появился неожиданно, как Джаз. Он по боярски переваливался из стороны в сторону, боясь не расплескать пассажиров, и подбирался к месту плавно и трагично, как чикагская мафия…

* * *

Некрас и Боря с треском разместились в тонированной восьмерке. Чудо охранник дефилировал между стальных четвероногих друзей человека, и что-то весело напевал. В боксе практически было пусто, но еще где-то терся мастер кузовного цеха.

– Какого хуя он не уходит, – шептал Некрас.

– Да, тише, – толкнул в спинку заднего сидения Боря.

«Сикьюрити» вплотную подошел к восьмерке и стал пытаться демонстрировать чудеса своего зрения. Но тонировка была густа и ему не по глазам. Он даже уперся прыщавым носом в заднее боковое стекло. Борьку стало смешно. Он приподнялся и состроил гримасу охраннику. Теперь смешно стало Некрасу. Он еле сдерживал себя, чтобы погасить очаг накатившего смеха.

– Завязывай, Боря. Ни хуя ты канканы мочишь. Спалимся.

Боря принюхался. Его нос забегал по всему лицу. Тут он кое-что понял и спросил:

– Ты что, пернул?

– Естественно.

– Это противоестественно. Ты чего гонишь, побойся Бога, Серый. Люди так не срут.

Борек хватал воздух у себя под мышкой. «Уж лучше так», – решил он.

– А чего смешил?! – оправдался Некрас. И тут же перевел тему в другое русло. – А может он того…, уже дома.

– Кто?

– Ну, этот, мастер.

– Не знаю, может. Еще подождем кропаль.

Наступила резиновая тишина, как ковбойские америкосовские подтяжки.

– Ты не спишь еще? – разрядил паузу шепот Бори.

Из багажника последовал ответ:

– Лежу просто.

– Лежи себе, я спать хочу.

– Идиот.

* * *

Кава вышел, не доезжая до гаража, и вошел в калитку. Но эта дверь из металла шестерки с огромной натяжкой попадала под определение «калитка».

– Загоняй, наверное, – бросил он, скрываясь за дверью.

– Опять эта блевота шкуру трет, – комментировал свои эмоции по поводу увиденного Фока. – Хули ты тут груши околачиваешь, ублюдок?

Чика вежливо промолчал и прикрылся от заведомо спрогнозированных ударов. Фока подошел вплотную и, склонив на бок голову, попытался разглядеть бомжа.

– Что, тараканы! – бросил он, словно плюнул.

Небрежно размахнулся правой ногой, но удара не совершил. Это живо смахивало на незаконченную симфонию. Два безапелляционных аргумента в виде двух вертикально посаженных стволов настырно уперлись в Фокин позвоночник.

– Без кипеша, фантоций. Я умоляю. И руки в гору.

Макс был настроен решительно, как стержень гвоздя, коснувшийся крышки гроба. Он был высоким и неуклюжим, как Авраам Линкольн, и, наверное, легко мог бы стать мясорубом, способным выйти на крыльцо в одних носках встречать гостей.

– Чтобы ваши эмоции не провоцировали вас же, я бы попросил открыть эти ворота и впустить нас в гаражное помещение.

Чика, не растерявшись, обшмонал Фоку и выудил у него из кобуры вороненый ПМ.

* * *

– Ладно, до завтра. Закрывай! – раздался высоко акустический баритон где-то там в другом смежном боксе.

Этот голос принадлежал мастеру кузовного цеха.

– Хвала Всевышнему, – с грохотом выдохнул Боря.

Небольшое лирическое отступление (авторский каприз): «Кстати, вывожу эти грешные строки, когда на дворе апрель 2005 года. Скончался одиозный понтифик Папа Павел 2. Обезумевшая толпа паломников попыталась приравнять его к лику святых. Распиарить, так сказать, после жизни. Собралась вся богемная тусовка. Все на свете президенты США. Скорби не наблюдаю. Они даже не стараются завуалировать свое отличное жизнерадостное настроение. На передний план вышла кучка Бушей. Их американские улыбки разрывают маски лиц на две неровные половины. Позади попытался засветиться развратник Клинтон. Я хочу сказать, у кого в свете последних событий популярность пошатнулась, как Пизанская башня, со смертью Папы поимели возможность поставить ее на прежнее место.

Такой свирепый тусняк некрофилов. Папины «Фаны». Весь Ватикан смахивал на гигантский рок-фестиваль. Извиняюсь за кощунство, но не перед вами, перед Богом. Канул в лета очередной посредник между нами и Им.

Когда хоронили Савку Шутила, все было по настоящему. Смерть понтифика – подготовленное театрализованное шоу… Наверное, его похоронили намного раньше».

Круто я выдал! Вам не кажется? А вы знаете, я даже не в курсе, за каким все это написал. Быть может, всплеск несанкционированных эмоций. Всегда ставил справедливое слово на порядок выше приспособленчества. Последнее мне вообще не удается в жизни. Я как автомобиль, который пересек сплошную полосу и подпирается к цели против движения. Все моргают фарами и сигналят противными клаксонами. Я не хочу, как они все. И цель моя в другой стороне. А где-то там есть еще подводные течения.

Боря, хрустя суставами, покинул восьмерочный салон. Некрас продирался следом.

– Да сиди там, я тебе багажник сейчас открою.

Некрас послушно притих.

– Возвращается стражник.

– Давай за тот «микрик».

Концессионеры юзанули за японский микроавтобус «Таун Айс».

Вы знаете, как подают настоящий стейк? На настоящей дубовой доске! А настоящие решительные парни, крещенные в городской купели, свои утилитарные цели примерно так:

Они пиздили его по почкам. Некрас с оттяжечкой прощупал бейцалы (яйца). Сикьюрити взвизгнул и присел. Некрасов вошел в раж. Он со знанием дела вбивал в это туловище свои весомые пиздюли.

– Пацаны, кончайте! – умолял он.

– Сейчас ты у нас кончишь, прочувствуешь оргазматрон.

Некрас не мог успокоиться. Наверное, этот несчастный охранник напомнил ему плохого узурпатора педагога, скорее всего, учителя физкультуры, от которой Сергей был пожизненно освобожден.

– Ну, ты, охуевшее тело. Давай ключи от кабинета.

– Осади, Некрас. Ты его ушатаешь, вообще ни хуя не найдем.

Некрас сидел верхом на потерпевшем и размашистыми движениями превращал его лицо в безаппетитную запеканку. Борек обхватил Сергея за шею и пытался оттащить.

– Ты чего, совсем ебанулся, слезь с него. Ты чего гонишь? Бля-я, ни хуя… Некрас, вернись в семью! Он помер.

Некрас тут же пришел в себя. Весть о трупе под ним заставила его трезво мыслить.

– Чего ты исполняешь, недоумок? Этот фуцын у тебя телку увел?

– Не-е, – тупо бычился Некрас.

– Ты бы еще выебал его.

– Мертвого?

– Да жив он, только не исправляй этого. Одыбается, спросим за ключи. Пиздец, ты его отоварил, сейчас жди, когда при памяти будет.

– Очнется, – повеселел Некрас.

– Ты ему все ебало поломал.

– Да, действительно, – Сергей проникновенно осмотрел свое произведение. – Да, на самом деле, как-то неудобно получилось.

– Извинишься позже, – теперь Боря уже успокаивал, ища липовые оправдания содеянному. – Он просто оказался не в то время, не в том месте.