Полина Судалина - Две половинки луны. Там, где сбываются сны

А моя коса рассекает ночь, этот воздух хлад и дрожит в руках. Ты была – невеста, подруга, дочь. А теперь ты мой постоянный страх… Страх забыть долги и отринуть боль, изувечить жизнь и продать за грош. Вот и жгу костры да по кругу соль. Вот и жду опять, что ко мне придёшь.

Я в Касьянов день разведу костры, пусть горят, сжигают немые души. Ты была сестрой – больше нет сестры, только память снова набатом глушит.

А я слышу крики ночной звезды

И в тоске бессильной зажимаю уши.

А он говорит: «Я небо ласкаю ветром,

На что мне, ничтожная, сердце твоё, душа.

Можешь гадать на дым, ворожить над пеплом,

Но я за тебя не отдал бы и гроша.»

А он говорит мне: «Девочка, всё пустое,

Мне твои сказки, словно бальзам на душу,

Но конь подо мной, солнце, и бог с тобою,

Ты мне не стала даже ручной зверюшкой.»

А он говорит мне: «Глупая, успокойся,

Скольких ещё целовала под звёздным небом?»

Вижу, он злится, хмурится и смеётся,

А я вновь молчу, что он у меня был первым.

Я реки вплетаю в косы и рву ромашки,

Я слёзы глотаю и жду его на дороге,

А он говорит, что мне в темноте страшно,

Вот и стою немой на его пороге.

А он закрывает двери, сметая пепел,

А пепел – косы мои, взгляды его да боль.

Он молод, красив, он небо ласкает ветром…

И, улыбнувшись, целует мою ладонь.

Понесут меня к чистой да реке белы ноженьки,

Расплету косу русую на две дороженьки.

Бел-горюч да трын-трава не дают уснуть,

Да трава-мурава мне пророчит путь.

Али ветер был силён да не мне сулил

Счастье, васильки да ясна сокола,

Я вплету в венок перо ворона,

Коли быть мне с тем, с кем и свет не мил.

Я глаза красивые в слёзы выплачу,

Я запрусь навек в своём тереме.

Красотой гордилась, только было ль чем?

Ах, зачем, почему же не ведьма я?

Я бы нашептала, стала б птицею,

Улетела б к милому да соколу,

А теперь под венец да под колокол,

Стану я рабой, ручной синицею.

Мне моя краса не нужна теперь,

Пусть река чиста станет домом мне.

Илистое дно – вот моя постель,

Я сейчас сама не нужна себе.

Коли для другой ветер песни пел,

Пусть споёт теперь мне прощальную.

Сокол ясный, любый, помни обо мне

Да храни кольцо обручальное.

Моё солнце больше не светит,

Оно день за днём спит.

Я помолвлена. Мой жених – ветер.

Прости, солнце, прости.

Ты не греешь даже случайно,

Ветер – плечи целует мои.

Ты моей остаёшься тайной,

Моим сердцем, что бьётся в груди,

Но теперь ненароком даже

Не смотри на меня, не смотри.

Я тебя опою волшебной разрыв-травой.

Я тебя околдую, витязь мой, на раз-два.

И тут хочешь/ не хочешь, а выбора нет – ты мой,

И ко мне проберешься сквозь самый дурной бурьян,

И ко мне перейдешь реку любую вброд,

Одолеешь любого зверя, любую рать.

Я в твоей голове, в душе я и сердца под,

Значит – ты не позволишь вырваться да упасть.

Значит, руки твои – надежнее, чем броня,

А твой взгляд – крепче, чем самый надежный щит.

Это значит, что я теперь остаюсь «твоя».

Это значит, что ты мятежную – приручил.

Твоей травой прорастают тропы, полынь горчит на моих губах. Глоток вина, еле слышный ропот и лента в девичьих волосах. Считай овраги, тяни за нитку, не путай ветки и руки нимф. Я твоё имя на листьях вытку, вплету заклятье в него и стих.

Закатом мой полыхает город из сонных и полевых цветов. В котёл кидаю немного соли, чтоб зелье чуть подсластить своё. Моя тоска велика, и значит, что твоё сердце – надёжный щит. И я гадаю, мой милый мальчик, и выпадает мне – приручи.

Пусть трын-трава опалит немного, а одолень – разобьёт заслон. Твой локон, память о ней, дорога; перо и запах далёких гор; чуть-чуть песка из страны Забвенья, чуть-чуть пыльцы неумелых фей – и вот дымком ароматным веет. Ну что ж, мой рыцарь, давай смелей.

Ты не смотри, что мои колени да все в царапинах, синяках; я не простушка, умею петь и тебя выгадывать на часах. Ты не смотри, что с травою косы, а ноги грязные и босы. Зато когда наступает осень, я сразу знаю, о чём просить.

Пусть моя кожа не белый камень и не чистейшее молоко, а мои кудри – ярчайший пламень, что своим светом сожжёт легко. Пусть не тонка я девичьим станом, зато для волка – сестры родней. И для тебя всех дороже стану. Мне суждено было быть твоей.

Считай овраги, кидай по крошке, найти пытаясь обратный путь. Никто, хороший мой, не поможет. Забудь о доме своём, забудь.

Моей травой прорастают тропы. Ты выпил зелье, теперь ты мой. Я отпускаю тебя, но только, ты сам не хочешь идти домой.

Целуй сильнее, взлетай с обрыва, касайся сердца своим крылом…

Герой мой, видишь, я победила,

Ведь ведьмы вечно берут своё.

На листьях я вышиваю имя,

И после – снова варю вино.

Я дарю тебе силу семи ветров,

Я люблю тебя нежностью лебедей,

И кольцо надежды, подставь ладонь,

Отдаю тебе.

Я шепчу дыханием темноты,

Я пою колыбельные ковылём.

Мой сердце – отблеск стальной луны

– всё твоё.

Бубенцы звенели, и листопад

Разжигал костры, и дрожал огонь.

Тебе каждый живой и пропащий рад.

Я с тобой.

Ты – глоток божьей святой воды,

Я – невеста ветра и дочь полей.

Я дарю тебе силу, и сам реши,

Что делать с ней.

Я дарю тебе нежность и тишину,

Ты свою скорей подставляй ладонь,

И я стаю в небо к тебе пущу.

Я с тобой.

Я раскрытая книга в каплях церковного воска,

На страницах моих откровения павших народов,

И погибших на бранном поле героев войска,

И вдовы молодой, что умерла при родах.

Я – церквушки окно в потерянном сельском мире,

Мне открыты тайны, и ставни мои – открыты.

Я видала, как ты крестил своего сына,

Я видала, как пал он в самом разгаре битвы.

Я алтарь, и иконы, и крест над его могилой.

Я щепотка земли в дырявых его карманах.

Я дарую тебе для дела благого силы,

Если их у тебя невыносимо мало.

Я – следы, за плечами твоими стальные крылья.

Я смогу, и ты сможешь. К победе веди войско.

Мы сумеем, надежда станет счастливой былью.

А сейчас – я свеча. И я плачу церковным воском.

Всё сильнее бьёт по плечам огнём,

А в глазах – смерти твоей печать.

Милый мальчик, нам ведь не быть вдвоём,

Сколько ж можно каяться и кричать?

Друже, славный, мне ведь не быть твоей

Тёплой пристанью, яркой свечой, покоем.

Задеваю взглядом – стократ сильней

Красной нитью рвёшься пред аналоем.

Я не буду строить тебе мосты,

И поить отворотным уже устала.

Я не ангел, хватит меня носить