А. Зарницын - Оккультные миражи

– А билетик? – полюбопытствовал Захаров.

– Там есть бумага, – процедил контролер. Поправляя ворот видавшего виды свитера, в крупную клетку.

Тускло освещенная туалетная комната, напоминавшая перевернутую букву П, не отличалась идеальной чистотой и порядком. Тишину нарушало журчание воды, да чьи-то сладострастные причитания с левой стороны. В конце небольшого коридора, на подоконнике, покачивая ногами, сидел такой же, как и контролер на входе амбал. В спортивном костюме, с безразличным видом куря папиросу. Его круглое, раскрасневшееся, давно не бритое лицо довольно расплылось в улыбке. Батарея пустых банок из-под пива стояла на подоконнике рядом, сам же детина с короткой стрижкой, что-то сытно мурлыкал, слушая плеер.

– Ну, чего уставились? – промычал он. – Если труху слить, то сюда подгребайте, а нет, так в другом конце места хватит.

– А можно? Да? – заискивающе спросил Смирнов, играя роль простодушного «лоха», пытаясь определить по стонам, сколько человек в кабинках.

– Можно, можно, – хохотнул амбал. – У нас сервис не тяп-ляп.

Гляди-ка можно, – глупо улыбаясь, пробормотал капитан, подмигнув Захарову.

– Может просто уйдем? – поморщившись, проговорил Игорь. Отрицательно покачав головой.

– Да, брось! Интересно же! – отозвался Смирнов. Явно распаляясь от всего происходящего.

В этот момент стоны и характерные звуки в одной из кабинок достигли своего апогея, еще секунда и оттуда вывалился пьяный мужик.

– Кла-а-ас, – пьяно икнув, протянул он. Кивая в знак одобрения амбалу. И нетвердой походкой застегивая на ходу ширинку, засеменил к выходу. А из кабинки показалась взъерошенная с короткой стрижкой голова с пепельными волосами. Перепуганные глаза пронзительно-голубого цвета, с крупными чертами лица, ярко накрашенные, толстые губы, скривившиеся от боли, говорили о том, что хлеб насущный зарабатывается каторжным трудом.

– Вовчик, я больше не могу, – шмыгая носом, проговорила девица. Со слезами на глазах. – Этот кабан мне сережкой ухо порвал.

– А ну покажи, – заботливо проговорил амбал, сплевывая на пол. Дверь кабинки распахнулась и оттуда выскользнула крупного телосложения девица в вязаной кофточке, под которой колыхались тучные груди. Короткая кожаная юбка с широким ремнем, перетягивающим талию словно муравью.

– Фигня! До свадьбы заживет! – весело заржал Вовчик. – Вытри губу, тебя клиенты ждут.

– Ну, Вова-а-а, – гнусаво протянула девица, подтягивая руками чулки. – Пускай Надька обслужит, а я пока хоть курну.

– У него и курнешь, – захохотал амбал, кивнув на Смирнова.

– Так ведь она малолетка, – разочаровано протянул Сергей. Глядя на толстые икры ног, обтянутые черными чулками в сетку.

– Сам дурак! – внезапно взвизгнула кукла, скривив крашенное личико.

– Мужик, ты это…, – проговорил детина с угрозой в голосе. – Или плати или дергай отсюда. Ты чего тут, как мать Тереза, за нее «пишешься»?

С этими словами он спрыгнул с подоконника и в развалку двинулся к посетителям, разминая на ходу кисти рук. Короткий, но резкий удар капитана в кадык отбросил амбала на стену.

– А-а-а-а! – заголосила кукла, забившись в угол.

– Ах ты падла, – захрипел Вовчик, держась за горло. Выпучив глаза и хватая ртом воздух, словно рыба оказавшаяся на берегу, он медленно сползал по кафельной стенке, оставляя на ней кровь от разбитого затылка.

В ту же секунду дверца рядом с Захаровым распахнулась и оттуда показалась физиономия перепуганного мужика лет сорока.

– Чего кайф ломаете? – пролепетал он, дыхнув перегаром. Хранивший до сих пор молчание Захаров мгновенно схватил похотливого проходимца за нос и выдернул его из кабинки.

– А ну быстро на горшок и спать! – рявкнул майор, глянув в кабинку. На забившуюся в угол, перепутанную насмерть девицу лет шестнадцати.

Та быстро закивала в знак согласия, часто моргая при этом крупными накрашенными ресницами. Безвольное тело любителя орального секса напряглось и задергалось, он попытался натянуть штаны, тихо скуля. Ударом ребра ладони по шее Игорь буквально пригвоздил его тело к бетонному полу.

– А-а-а-а, – опять истошно закричала кукла.

– Заткнись! – рявкнул Сергей.

Крик мгновенно оборвался, а девица, вжав голову в плечи, затравлено уставилась на хрипящего Вовчика.

– Вы, чего тут творите? прогудел басом, появившийся сзади продавец билетов.

Он глупо таращил выпученные глаза, пытаясь сообразить, что же происходит на его территории.

– А мы тут вместе бумагу ищем, – ответил Захаров, медленно направляясь к нему.

– Я те сейчас башку расквашу, – прогудел тот, поняв, наконец, что произошло.

Могучий кулак прошелестел над головой увернувшегося майора и со страшной силой врезался в зеркальную стену туалетной комнаты. Послышался хруст лопнувшего стекла, и только потом мимо проплыло грузное тело, падающего по инерции продавца билетов.

Однако к чести последнего и в отличие от жалобно стонущего Вовчика, он на удивление быстро вскочил, заняв оборонительную позицию боксера.

Ах ты, сука, – шептал он, кривясь от боли в разбитой руке.

Не давая противнику перевести дыхание. Игорь демонстративно хлопнул в ладоши перед его перекошенной физиономией, и в ту же секунду нанес сильнейший удар ногой в живот противника. Тот, сломавшись в поясе, завертелся на месте как юла. Следующий удар ноги в глаз швырнул его на писсуар, с которого он медленно свалился на пол, судорожно хватая воздух ртом, рядом к хрипевшему на полу Вовчику.

– Дергайте отсюда! – рявкнул Смирнов девицам. Открывая кран с холодной водой.

– Нужно уходить, – тихо проговорил майор, глядя на входную дверь. А, то тут сейчас веселая гоп-компания соберется по наши души.

– Я, теперь принципиально из этого гадюшника не уйду, – проговорил капитан умываясь. – Я же не на службе уже, значит, имею право отдохнуть.

Захаров понял, что товарища «сорвало с резьбы». Именно за эту черту в его характере, появившуюся в последние годы, с ним многие из сослуживцев и не любили ходить в питейные заведения.

Если какой-либо хам начинал, по его мнению, себя недостойно вести, то Смирнов начинал воспитывать его хорошим манерам, как обычно все заканчивалось тем, что в итоге собиралась приличная группа желающих образумить самого Сергея.

В конце концов, он хлопал в ладоши и приглашал всех следовать за ним на улицу а, оказавшись на свежем воздухе, начинал в открытую куражиться над новыми знакомыми. Легкий бег на небольшой дистанции от преследователей только распалял последних, которые по простоте душевной пускались вскачь из последних сил, пытаясь сократить дистанцию и жестоко наказать наглеца. Им и невдомек было, что человек, бегущий от них с испуганным лицом, бегает каждое утро, по три-пять километров, в зависимости от свободного времени. Кидает ручную гранату почти на сто метров и вообще обладает очень хорошей физической подготовкой. Понимание этого приходило к ним тогда, когда группа преследователей делилась на три части. Первая из которых, тяжело дыша и ругаясь, останавливается не пробежав и тридцати метров, вторая – до пятидесяти и. наконец, самая немногочисленная третья группа, которую убегающий буквально сметал на землю, зацепившись рукою за фонарный столб. И используя кроме физической подготовки энергию, приобретенную во время бега.