Владимир Дулга - Витязи в ребристых шлемах. А поле боя держится на танках

Изредка, отдельные машины выбрасывали вверх фонтаны черного дыма, и комбат мысленно отмечал, что двигатель, по-видимому, перегрели на прошлых учениях, или на подводном вождении, минувшим летом. И заместителю по технической части теперь придется, побеспокоится о переводе танка в учебно-боевую группу.

Батальон Ткачев принял год назад, до этого, в этом же батальоне, был начальником штаба. Служил честно, как мог, на особое продвижение не надеялся. И считал, что, наверное, это вершина его армейской карьеры. Пройдут годы, и он майор-перестарок будет отправлен на заслуженный отдых, как многие офицеры батальонного звена. Но неожиданно, в войсках прокатилась волна обновление кадров, как говорили, «омоложение». Пожилые командиры батальонов и начальники штабов, дослужив установленные сроки, или увольнялись в запас, или уходили на штабную и тыловую работу. Началось продвижение молодежи. Ситуацию усугубила хроническая нехватка кадровых офицеров в ротном звене. Львиную долю командиров взводов составляли выпускники гражданских ВУЗов, так называемые «двухгодичники», которые, порой, не обладали необходимыми знаниями и навыками.

Извивающейся змеёй батальон втянулся в большой сосновый лес. Всё-таки хорошо командовать первым батальоном! Пыли нет, дорога ещё не разбита, всё видно – можно выбрать лучшую трассу. А каково командиру второго, или третьего батальона? Впереди уже прошло тридцать, или шестьдесят машин, в воздухе ядрёный запах солярки, пыль струится по лицу, как вода. Она кругом – на комбинезоне, шлемофоне, на танке и даже специальные очки от неё не спасают. Не сладко сейчас комбату два, и три. А в лесу, в безветрие, пыль, вообще, может стоять часами. Одно хорошо – полк идёт одним маршрутом поэтому держись впереди идущего – и никаких проблем! А первому – необходимо всё время сверяться с картой, с местными предметами, выбирать дорогу.

Вторым и третьим танковыми батальонами командовали два подполковника.

Командир второго батальона Тубачев Григорий Фомич, недавно получил подполковника, и слыл в полку чудаком. Прибыв из Кантемировской дивизии Московского военного округа, прослужив там большую часть службы, он навсегда впитал в себя дух показухи, парадности и напыщенности, свойственный «придворным» частям. В полку он считался непревзойдённым мастером организовывать и проводить различные показные занятия, где внешний лоск, ценился выше, чем истинное мастерство и обученность.

Особенно удавались «показухи» по внутреннему порядку, содержанию техники в парке боевых машин и строевой подготовке. Занятия по боевой подготовке Григорий Фомич не любил, и проводил, мягко говоря, «не очень». Однажды, в средине недели, когда подразделения батальона должны были, согласно расписания, заниматься вождением боевых машин, танкострелковой тренировкой и тактикой на полигоне, весь полк услышал на плацу звуки большого и малого барабанов. И когда начальник штаба полка в изумлении вышел на плац, он увидел второй танковый батальон, который в полном составе тренировался в движении строевым шагом. Посредине шагающих по кругу солдат и офицеров, возле барабанщиков, стоял комбат Тубачёв, зычным голосом подавая команды и делая замечания. Очумевший начальник штаба только и мог вымолвить:

– Зачем взяли в оркестре барабаны?

На что последовал незамедлительный ответ:

– У нас, свои!

Готовясь к показным занятиям в парке боевых машин, Григорий Фомич, исходя из требований пожарной безопасности, решил возвести противопожарную стену, отделив автомобили с техническим имуществом, работающие на бензине, от танков, загруженных боеприпасами. Вроде всё правильно! Раздобыли кирпич, цемент, и возвели Китайскую стену на всю четырёх метровую высоту хранилища, толщиной в пол кирпича, без столбов, пятнадцать метров длиной. В ходе показа, завели танки шестой роты, и стена упала! Слава богу, никого не раздавив!

Ходили слухи, что однажды на учениях, командир второго батальона заблудился на родном дивизионном полигоне, в сильном тумане догнал хвост колонны своего же батальона, приняв его за первый батальон, и какое-то время преследовал. Причём, если он прибавлял скорость, пытаясь догнать замыкающую машину впереди идущего батальона, через короткий промежуток времени она как сумасшедшая резко прибавляла ход. На счастье, на третьем круге механик-водитель пригляделся и сообщил, что здесь они уже проезжали, комбат дал команду остановиться. Стоящего, как Илья Муромец на башне танка Фомича, вглядывающегося в туман, нашёл, отправленный на поиск батальона, командир разведывательной роты.

За все эти проделки за ним прочно укрепилось меткое прозвище «Григорий Хохмич»

Командир третьего танкового батальона подполковник Вайнагин Иван Иванович, напротив, отличался спокойным, уравновешенным характером, выдержкой и рассудительностью. Казалось, что на основе своего опыта старого служаки, мудрости, многое повидавшего на своем веку человека, интуиция сама подсказывает ему нужное решение. А он, лишь, твердой рукой опытного командира, проводит решение в жизнь, доводя начатое до конца, не взирая на то, какие бы трудности не приходилось при этом преодолевать. Вот накануне этих учений, когда «беспроволочный армейский телеграф» донёс, что на этапе боевой стрельбы будет присутствовать сам министр обороны, командиры подразделений постарались проверить выверку оружия по контрольно-выверочным мишеням. Иван Иванович, не откладывал эти работы до выхода в запасный район, и не особо доверял составителям достаточно древних мишеней, решил, пользуясь тем, что перед боксами батальона, за проволочным забором, простиралось до самой железнодорожной станции необъятное поле, произвести выверку пушек по удалённой точке, взяв за такую, крышу водокачки на вокзале. И умудрился, сгонять несколько танков на огневой городок, на пристрелку пулеметов. Хотя по плану учений, третий батальон вводился в бой для отражения контратаки противника в конце этапа боевой стрельбы, когда с вышки его уже не было видно.

На все назойливые вопросы Иван Иванович неизменно отвечал, что людей он учит для войны, а не для показухи. Много лет командуя батальоном, он твердо уверовал в то, что в службе мелочей не бывает, и всё надо делать с душой. Хотя, если сказать по совести, из должности командира батальона, он давно уже вырос, как из маленькой рубашки. И к этой работе душа уже не лежала, он загодя знал, что будет завтра и послезавтра, а хотелось нового, неизведанного. Чувствовал, что он – Вайнагин, способен сделать гораздо больше!

Но, отсутствие высшего образования, мешало дальнейшему продвижению по службе. Несколько лет назад, ещё в Союзе, была попытка поступления в бронетанковую академию, но уже тогда, его сочли старым и неперспективным. Поступать в гражданский ВУЗ было нереально, кому нужен комбат заочник, уезжающий на сессию на несколько месяцев. Так и остался он незаменимым комбатом, как старый конь, исправно тянущий свою ношу. А кто тянет, на того и грузят! Стали в нагрузку возлагать на Иван Ивановича обязанности заместителя командира полка по тылу, который постоянно болел и не вылезал из госпиталей.