Александр Махараджа - Невероятная история миссис Индия в Гоа

Второй астролог запросил еще больше первого. Родители согласились заплатить. Астролог напророчил мне жизнь в безбрачии до конца дней. Это уже не на шутку испугало родителей. Тогда они пошли к третьему астрологу. Третий оказался еще дороже. Родители заплатили и ему. Астролог увидел мрачную судьбу: дочь никогда не покинет пределов Индии и умрет в двадцатитрехлетнем возрасте. Тут уж родители пришли в ужас.

Родители ходили к четвертому, пятому, шестому астрологам, выкладывая каждому кругленькую сумму. Каждый разворачивал перед родителями самые разнообразные сценарии будущего дочери. Так что, в конце концов, родители совсем запутались. Тогда они выбрали от каждого из предсказаний те эпизоды, которые рисовали будущее дочери в наиболее удачном свете, и слепили из них собственное представление, на котором и успокоились.

Повзрослев, я никогда не обращалась ни к одному астрологу, потому что вижу в них шарлатанов, а в астрологии – искусное надувательство доверчивых людей. Всеобщее преклонение индийцев перед астрологами я считаю ярким показателем «темноты» народных масс, все еще бесконечно далеких от просвещения.

К религии я была совершенно равнодушна с детских лет. Но вырваться из тисков религиозного воспитания для маленькой девочки невозможно.

Я – старшая дочь в семье, у меня есть сестра и брат. Соблюдая традиции браминов, родители будили нас в четыре часа утра, заставляли принимать холодный душ и усаживали читать мантры, по-русски говоря, молитвы. С пяти до семи проходили различные религиозные ритуалы. Только после этого начиналась жизнь. Бедный ребенок, я, конечно же, ненавидела такие ранние подъемы и все последующие экзекуции.

Индуистскую религию, многими иностранцами воспринимаемую сейчас, как спасительный путь к свету, я обязана была познавать с самого рождения. Все мантры и ритуалы, которые иностранцы довольно смешно пытаются копировать, я знала назубок от своего отца – выходца из семьи браминов.

С первых ростков осознанности я невзлюбила религию, ощущая ее как величайшую глупость. Глядя на цветные плакаты богов на стенах, я часто задавала вопросы, которые ставили взрослых в тупик или в неловкое положение.

– А богиня Сарасвати тоже писает и какает? – спрашивала я у мамы.

– Ты что такое говоришь! – возмущалась мама. – Она же – Богиня!

– Странно, у богов ведь есть тело, значит, они тоже должны писать и какать.

– Молчи, богохульница, а то отцу пожалуюсь! – завершала богословский диспут мама.

Я позволяла себе откровенности с мамой, потому что знала, что мама очень добрая, любящая и не станет ябедничать строгому отцу. Хотя опасаться было нечего. В ту пору между мной и папой существовала абсолютная гармония и любовь. Папа баловал меня подарками, никогда не повышал на меня голос и ни за что не наказывал. Так продолжалось вплоть до переходного возраста, пока из девочки я не начала превращаться в женщину.

Мама всегда была самим воплощением женственности и доброты, она и подавно меня не наказывала. Но в моей жизни возникли монстры в лице одной из сестер мамы и жены ее брата. Две этих тетки были обделены по жизни красотой, счастьем и любовью, а потому ненавидели весь мир. Приходя в гости, они часто меня били.

Я испытывала шок даже не столько от агрессии, сколько от того, что родители не защищали меня от побоев злых теток. В Индии принято дубасить детей, это могут делать все родственники. Побои детей в индийских семьях – жестокая норма, религиозность им в этом не помеха. Но для меня молчаливое согласие родителей на побои со стороны мерзких теток воспринималось, как предательство самых близких людей.

Впрочем, далеко не все мои эмоции, связанные с религией, были негативными. Как и в любом детстве, у меня было много радостных и светлых переживаний.

После мучительного раннего пробуждения, намазывания маслом и холодного душа, я потихоньку приходила в себя. К пяти утра на пороге появлялась любимая сестра мамы. Начиналось самое приятное время суток. Мама и сестра весело болтали о последних событиях в семьях и готовились к походу в храм. Они вплетали в полосы материи живые цветы, создавая из них узорчатые гирлянды.

К шести мама, сестра и я приходили в храм, который располагался всего в ста метрах от дома. Здесь уже вовсю шло богослужение. Большинство ритуалов были скучными и только раздражали меня. Но несколько раз в месяц совершалась пуджа, богослужения богам девяти планет солнечной системы. Это была моя любимая церемония.

Вместе с родителями я украшала статуи каждого из девяти богов гирляндами из цветов, поливала их молоком, повторяла за старшими мантры. Мы молились о счастье, об удаче, за мир во всем мире, о здоровье, о финансовом благополучии, о долголетии, о любви – все тоже самое, что каждый день просят у Бога миллионы людей по всему миру. Богослужение девяти планетам было действительно ярким, красочным, а потому особенно мне нравилось.

В храм мы ходили раза два в неделю и по многочисленным праздникам. В остальные дни я составляла компанию отцу. Папа выгодно отличался от большинства индийцев здоровым образом жизни. Каждое утро он вставал в три часа ночи, принимал холодный душ, целый час совершал различные религиозные ритуалы, читал мантры, а затем отправлялся на прогулку, пробежку и к спортивным снарядам.

В ту пору Бангалор еще не превратился в каменные джунгли, это был один из самых «зеленых» городов Индии. Бангалор знаменит красивыми парками, созданными во времена британского колониального правления. Дом, в котором жила наша семья, был расположен поблизости от одного из таких парков. В середине парка располагался большой общественный стадион. На нем папа и занимался спортом.

Я составляла компанию папе почти каждое утро. В эти утренние часы улицы Бангалора были совершенно безлюдны, на дорогах – ни одной машины, воздух чист и свеж. В это время любимый папа целиком принадлежал мне. Я старалась ни в чем ему не уступать: так же быстро идти, так же долго бежать, делать те же упражнения.

После упражнений папа играл со мной в бадминтон. Поначалу у меня никак не получалось попадать по волану, от этого я очень злилась. Но потом наловчилась, стало получаться лучше. Я очень гордилась тем, что папа играет со мной в бадминтон на равных, сознание этого доставляло мне гораздо больше удовольствия, чем сама игра. Мы возвращались домой только к семи часам. Папа собирался на работу, а я в школу. Эти воспоминания навсегда остались для меня одними из самых светлых в жизни.