Владимир Антонов - Непридуманные истории, рассказанные неутомимым странником сэром Энтони Джонсом. Том 1

Коста Рика, 11.11.14.

Третий курс. Зимняя сессия 1971-го года была трудной. Надо было пройти без троек, и мне это впервые за два с половиной года удалось. Староста группы Саша Муров давно приглашал на охоту к себе в посёлок Ляды в Псковской области. Меня же абсолютно ничего не держало в Ленинграде и я охотно согласился поехать пострелять зайцев и волков, хотя опыта у меня не было! Я представлял себе охоту, как развлечение избранных; собаки выгоняют зайцев на полянку, я прячусь в стогу сена, пью себе водочку, закусываю салом и маринованным грибком. Когда зайцы подойдут поближе, моё дело – нажимать на курок и складировать добычу в мешок.

Посёлок Ляды не запомнился. Большую часть времени перед охотой мы сидели в доме у Сашиных родителей, пили «Солнцедар» и ждали, когда спадёт сильный мороз. В минус двадцать идти в лес новичкам не рекомендуется. Но зато мы сходили на танцы в клуб, где я получил от местных пацанов первое и последнее предупреждение. Чтоб к ним на танцы больше ни ногой, иначе будут бить: «А нефиг городским с нашими деревенскими тут вытанцёвывать. Девки потом зазнаются и не всем дают…, а у нас с этим не тово – девок мало! Как только подрастут, не успеешь под юбку к ней заглянуть, а она уже в город намылилась с городскими пацанами вошкаться. Тьфу, гады…». А потом наступил день, когда градусник за окном показал три градуса ниже нуля, и мы выдвинулись добывать зверя. С нами пошла Сашина старая собака, а его родители нам в рюкзаки положили хлеб, сало и водку. По замыслу моего напарника мы должны были пройти путь в двадцать пять километров от Лядов до деревеньки Соплюшки, где жил его двоюродный брат, и которому три дня назад Саша послал телеграмму, чтобы тот зарезал поросёнка, раздобыл доброй самогонки и затопил баню, и ждал.

Мы вышли к лесу, когда часы показывали восемь утра. Было темно и холодно, поэтому шли быстро. Собака поняла, что мы надолго и всерьёз, и гавкнув на прощание, побежала обратно в посёлок. Умная оказалась собака. Я же доверился Саше потому что привык доверять ему, как старосте группы. Он был местный и дорогу знал, по его словам, как свои пять пальцев. Следов в лесу было предостаточно, и даже неопытный охотник сразу мог увидеть, что зайцев тут много и другого зверья много. После первого привала часов этак в десять мы в первый раз увидели настоящего взрослого зайца. Он сидел на полянке около стога сена, как и должно было быть, и озирался по сторонам. Ветра не было, и он нас учуять никак не мог. Саша назначил меня вторым номером, сам присвоил себе первый, проинструктировал второго, что и как делать, если заяц решит на него напасть, а сам пошёл в обход, чтобы выйти с другой стороны полянки. Через какое-то время раздался выстрел. Первый выскочил на полянку, а косой бросился в мою сторону. Здоровенный был зверь… Саша за ним… а я с криком Ура! и с ружьём наперевес кинулся ему навстречу, тем самым нарушив только что полученную инструкцию. Заяц, увидев меня, сделал резкий поворот направо и ускакал в лес. Но перед этим я успел в него пальнуть и попал в Сашу. Хорошо, что он в ватных непробиваемых штанах был. Обошлось без неприятностей. Мы это тут же и отметили, закусив салом.

Было не очень холодно, пасмурно, но безветренно. Настроение – блеск! События только что проигранного боя с зайцем будоражили! Следующей встречи с дичью ждали долго, и это был не заяц. Это была полинявшая и совсем какая-то жалкая лисица. Стрелять не стали. Я даже хотел ей дать кусочек хлеба. Саша сказал, что лисы сейчас болеют и шкура ничего не стоит. К полудню потеплело. Наст под сапогами хрустел и иногда проваливался. В один из таких моментов, провалившись выше колена в снег, я вытащил ногу в сапоге, но без подошвы. Подошва оторвалась, жёстко зацепившись об наст. У запасливого старосты с собой оказалась верёвочка и кое-как мы подошву привязали, но вы понимаете… Теперь надо было думать не об охоте, а как скорее добраться до жилья, пока не отмёрзла нога.

«Смысла возвращаться домой никакого, – сказал, как отрезал, мой напарник. – До дома идти столько же, сколько и до Соплюшков. В Соплюшках баня и самогон, поэтому идём дальше, но быстрее». Больше не отвлекаясь на дичь, мы пошли быстрым шагом. Идти без подошвы было нелегко. Три раза мы останавливались, разводили костёр, отогревали мою ногу, сушили носки и отогревались в целом. У нас ещё не кончился запас. Потом опять в путь, но с пути, когда начало смеркаться, всё-таки сбились. Поплутав в тёмном лесу минут сорок, Саша сказал, что сегодня до места скорее всего не дотянем. Топать ещё километра три, а куда топать не понятно. Надо устраиваться на ночлег. Но сначала костёр. Быстро насобирав веток, разожгли костёр, а я полез на большую ель, чтобы выбрать место под ночлег. Понятно, что внизу на снегу спать никто не собирался. Там волки, рыси и прочие опасные твари. Поднявшись по стволу ели метров на шесть-семь, я вдруг увидел вдалеке огоньки какой-то деревеньки. Саша предположил, что это всё-таки Соплюшки, и мы тут же свернули лагерь. Организм, настроившись отдыхать, отказался перестраиваться обратно, и эти три километра оказались самыми тяжёлыми. Ноги гудели и не шли, они даже стоять уже отказывались. Напарник, прислонив меня к забору первой же хаты при входе в Соплюшки, а это действительно оказались Соплюшки, пошёл за санками. Более выносливому деревенскому парню с подошвами на обоих сапогах, конечно, было легче, чем мне дохлому городскому с одной подошвой. Мне до сих пор не понятно, как он без компаса, без солнца и звёзд смог пройти со мной на хвосте двадцать пять, а мне показалось, что все сорок, километров. По снегу через сугробы, по насту, проваливаясь через шаг, и выйти к намеченной цели без потерь. Не считая подошвы и прострелянных штанов. На самом деле всё понятно. Мы такие, мы именно поэтому всех победили во второй мировой! И в третьей победим, если она будет, не дай боже.

Пока Саша ходил за санками, я, в этот раз обессиленный окончательно, уснул прямо на снегу там, где он меня оставил, прислонив к забору. Как меня грузили в санки и везли к дому, я не помню. Как поили, а потом натирали водкой и укутывали в овечью шкуру – помню едва. Проснулся я ровно через тридцать часов сильный и здоровый, готовый к обратному переходу Соплюшки – Ляды. Саша поменял простреляные штаны на тоже простреляные, но заштопанные. А подошву к сапогу его брат приделал так, что было незаметно, что когда-то отлетела. Назад пешком родня не отпустила. Похолодало! Поэтому десять километров от Соплюшков нас везли на мотоцикле с коляской до автобусной остановки. Оттуда автобусом прямо в Ляды. Вот так и закончилась моя первая и последняя «настоящая» охота. В чём радость и удовольствие – не разобрался, но понял, что на охоту, как в разведку, надо идти только со своими.